Вещи видимые справа и слева без очков (Эрик Сати)
Во всех так называемых «вопросах интеллекта» существуют специальные условия игры. О них договариваются заранее..., а затем соблюдают их, по возможности. <Или не соблюдают...> к
Впрочем, не всё так однозначно плохо: в консерваторской нотной библиотеке (ордена Ленина имени Римского-Корсакова) среди скудного набора артефактов Эрика-Альфреда-Лесли оказались именно эти ноты, видимые без очков (которые, с позволения сказать, почти никто не пользовал). Для скрипки и фортепиано. Якобы написанные в 1914 году. В числе четырёх пред’последних сочинений — успевших появиться до начала той войны, несомненно, самой прекрасной... в своём роде. Можно сказать, даже «мировой» — в том лучшем смысле, который они обычно вкладывают в это слово... на всякий случай напомню ещё раз (а затем и ещё раз, пользуясь репутацией известного нелюбителя минимального минимализма), что в истерической, а также натур-философской и тавтологической ретро’спективе (оглядываясь на зад) тема «Вещи видимые справа и слева без очков» в трёх частях для скрипки и фортепиано, 1914 год (Choses vues à droite et à gauche (sans lunettes), была ранее разработана основным автором этого ханóграфа в таких фунда...ментальных масштабах, которые в рамках убогого господствующего этноса в целом соответствуют критериям диссертации или колбасы (докторской, по меньшей мере). Несмотря на якобы крайнюю малость и локальность трёх крошечных пьесок для скрипки и фортепиано («Лицемерный хорал», «Фуга наощупь» и «Мускулистая фантазия») общей продолжительность чуть более четырёх минут, уровень аналитического материала гипер’трофирован, и в целом не уступает аналогичным «Автоматическим описям дел», а в чём-то несущественном их даже пре...восходит. ...вчера меня спросили: а чтó это за странная музыка, видимая слева и справа, да ещё и без очков?.. и всё-таки не будем забегать слишком далеко в перёд: потому смерть (в очередной раз) победила жизнь давно известным науке способом... Учитывая почти полувековую отрицательную практику полной бесперспективности диалога с бессознательной популяцией Homos apiens, этот автор с полным правом может считать себя «непримиримым», а также вне...конвенциональным типом и, как следствие, не вступать в коллаборацию с оккупантами & прочим человеческим субстратом, существующим как всегда — только здесь и сейчас (а потому видимым только на просвет). Как следствие, в ответ на систематическое небрежение и хамство от представителей титульной популяции, в конце концов, было принято решение сократить... напрасную работу, оформляя и выкладывая названный текст в публичный доступ. Не вижу ни малейшего резона тратить время, чтобы сообщить некоему условному числу типов, пожизненно пребывающих в состоянии неконтролируемого автоматического сна, что они кое-что якобы читали про эти странные «вещи, видимые с разных сторон», не имеющие к ним ни малейшего отношения, после всего. Вероятно, ради определённости можно было бы оставить на поверхности этой страницы круглую печать (сапога), однако и этот поступок имеет смысла не больше, чем любой другой... Рас...сказывали, будто во времена своей жизни на аллее Туманов Ренуар передавал мсье Биби через свою очередную мадмуазель-Габриэль миску с едой, чтобы тот поскорее убрался восвояси: кажется, накормить досыта — это был единственный способ от него отделаться. Пикассо и Вийон с удовольствием рисовали Биби, не на шутку впечатлённые его выразительной физиономией и развязной мимикой. Впрочем, он был тщеславен и позировал им с удовольствием ничуть не меньшим: особенно, если бывал сыт. — Об этом предмете художнику великодушно предоставлялось позаботиться сразу, до начала сеанса. и ещё раз минимально напомню на всякий случай, что это почти лирическое от(ст)уп(л)ение объявилось здесь, на этом месте отнюдь не просто так: фундаментальное ханографи́ческое исследование о мотивации и происхождении «Вещи видимые справа и слева (без очков)» Эрика провело в режиме тлеющей публикации более двух десятков лет, пребывая в готовом и почти законченном состоянии (не пересоленное, не пересушенное и даже не пережаренное). Представляя собой классический пример нескромно рдеющего среди текста redlink’а (красной ссылки) более чем с семи десятков страниц, оно долго и терпеливо ожидало, что в какой-то момент рефлекс отторжения у недостаточно размоченного автора притупится до такой степени, что можно будет просочиться сквозь его пальцы и кое-что (успеть) сказать об этом, несомненно, видном предмете натурально-философического сати’еведения (через призму, как минимум, хомолóгии). Поскольку... слишком уж экстремален и непропорционален был этот материал..., чтобы пренебречь его возможным присутствием. Даже здесь, в этом почти невидимом (слева и справа) мире, где любое присутствие излишне... Скажем ради простоты: это (почти) единственный опус Эрика Сати для скрипки и фортепиано — конечно, почти. Очень точное слово. Потому что кроме означенных «Вещей, видимых справа и слева (без очков)» у Сати была бы ещё одна малость, написанная специально для этой деревенской тётки по имени Элен Журдан-Моранж. Называлась бы эта штучка: «Отплытие на Цитеру», если бы не... её славная исполнительница. — Однако (если бы)... не сложилось, нет. Сати забросил эту сюитку..., причём, в прямом смысле слова «забросил»..., вот так, прямо за пианино (в своей Аркёйской комнате) и забросил, так и оставив непоконченной..., — и забросил (между прочим) исключительно из-за примерной дурости означенной скрипачки Ж-М. Так что теперь (и ныне, и присно, и вовеки веков) «Отплытие на Цитеру» так осталось памятником разжиженной канифоли на месте мозгов..., а также куцым раритетом & предметом библиографического интереса. Исключительно для этих господ: «приевшихся, просроченных и покусанных»... и всё-таки, чуда не случилось. И даже напротив. Число небрежений и прочего мелочного свинства в окружающих де’корациях за последний десяток (двадцаток, тридцаток) лет дошло до степени нетерпимой. И даже более того... И вот, actum est, дело кончено, — можете умилённо прослезиться, расписаться в ведомости & получить на руки классический суррогат, залитый щедрым слоем производственного формалина. Здесь и сейчас перед вами (выложен) очередной невидимый слева и справа огрызок высоко-тавтологического уровня, поскольку он, в свою очередь, представляет собой всего лишь бледный сколок с отдельных упоминаний, которые можно и так найти (без очков). С нескрываемой интонацией искры в голосе, — монсеньёр Сади любил называть Жанну Мортье «нашей маленькой исполнительницей», — хотя «Вещи видимые справа и слева без очков» к тому времени ещё не были написаны. Между тем, подобный тон уменьшительно-ласкательного ехидства не был только привычкой обращаться по-маленькому (крупному) счёту к тем, кто очевидно не заслуживал ни малости, ни ласки. Тем более, такое обращение провоцировала сама мадам Жанна Мортье, которая обладала более чем представительной внешностью, выдающейся со всех сторон и постоянно вызывавшей остроты разного качества и толщины (юмора). Даже её муж имел обыкновение совсем не по-художнически комментировать габитус своей половины: «Моя жена — маленький добрый саксонец. <...> Правда сказать, с годами разница между супругами Мортье постепенно стиралась, пока, наконец, мсье Робер не превзошёл мадам Робер по весовому показателю саксонской доброты. нет сомнений: последний результат заслуживает всеобщего удовлетворения, потому что толщина процесса (его велiчества Потребителя и обывателя) превозмогает всё. Подтверждение чему можно видеть сплошь и рядом всякий день, снизу и сверху, слева и справа (без очков). На месте полно...ценного текста, который вполне мог здесь (и не только здесь) быть. И не просто полноценного, но открывающего такие детали, грани и обстоятельства «сати’ерического гербария», которые никому прежде (и впредь) ни разу не приходили в голову (подобно тому, как это произошло с опубликованными «Автоматическими описями дел»). Потому что (на)значение и внутреннюю ценность этой страницы, благополучно избежавшей публикации — переоценить невозможно (несмотря на всю его видимую, внешнюю локальность). Как системный продукт, имеющий отношение далеко... (и очень далеко) не только к так называемой музыке (Эрика), но и к вашему миру вообще. Снизу доверху и слева направо (да ещё и бес очков). Наподобие, скажем, того Альфонса, которого не было. Но он, в результате, появился, отнюдь не слева и даже не справа (сделаем такой вид). Вопреки всему и всем... И даже не надевая очки. Разумеется, мне было известно про (почти) единственный опус Эрика для скрипки и фортепиано — в первую очередь, из идиотической и постыдной по своему тону книжки некоей парижской любительницы канифоли (разглядеть которую без очков практически невозможно). Распинаясь в сюсюкающем тоне деревенских старушек на лавочке, она в двух словах рассказала о «Вещах, видимых справа и слева (без очков)», этой «милой пародии» на виртуозную скрипичную литературу. Ничего, кроме брезгливости (с подспудным пониманием) из этого бреда было вынести нельзя. Вероятно, меня могут спросить: так чтó же, разве это не правда?.. Разве в «Вещах, видимых справа и слева (без очков)» нет никакой пародии на скрипачей с их бесконечными каденциями, сверх’каденциями и сверх’сверх’каденциями?.. — Слегка поморщившись, даже не стану отвечать. Одни и те же слова..., которые эти, с позволения сказать, «люди» бесконечно повторяют друг за другом..., — «они полностью лишены поверхности, и в них насквозь видно отсутствие мыслей»... Даже без очков. Если же (также вопреки всему) у кого-то из проходящих мимо ренегатов или апологетов появится отчётливо или навязчиво оформленное желание как-то инициировать, спровоцировать или ускорить выкладку этого немало...важного био..логического материала (если его ещё можно назвать «материалом»), никто не возбраняет обратиться, как всегда, → по известному адресу не...посредственно к (дважды) автору, пока он ещё здесь, на расстоянии вытянутой руки (левой). Между тем..., я рекомендовал бы не тянуть известное животное (за хвост) и не откладывать (его) в чёрный ящик. Лавочка довольно скоро прикроется, а затем и совсем закроется..., причём, «бес’ права переписки». — И тогда... уже никаких вещей, видимых или невидимых (слева или справа, бес разницы). Сплошная патри...отическая жвачка третьей ректификации, спущенная сверху (которую вы все и так имеете в неограниченном количестве). Итак..., закончим прения и зачитаем результирующую часть. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит (как это у них принято, очень приятно). Судья в рыжей мантии, видимый только слева... и без очков зачитывает его вслух, трясясь и едва сдерживая (то ли смех, то ли) слёзы... Слёзы раскаяния, — я хотел сказать. Как показало проведённое расследование, первым сюр’реалистическим произведением в (будущей) истории искусств стал балет Эрика Сати, Пабло Пикассо и Леонида Мясина (о Кокто ни слова!). Если, конечно, не считать нескольких автоматических описей, сделанных поверх разных вещей, видимых слева и справа...
| ||||||||||
