Лунная соната (Виктор Екимовский)
Дорогóй мой Виктор, примите от меня это маленькое подношение..., «offrande â Couperin», быть может, даже под нос, подношение. С пристрастием и болью, как и всё, подношу, протягиваю я Вам здесь, всего на одной эфемерной страничке википедии — всю Вашу лун-н-н-ную & подлунную жизнь... Часть жизни. Или чуть больше. Простите, друг мой, если где надавил сильнее, чем нужно (или возможно), или ——— ногой, а не рукой, к примеру. Но это всего лишь слова, посторонние маленькие слова. Между нами. Конечно, было бы проще лишний разок посидеть в RR или KK, например, с двумя свечами перед человеческим молитвенником unis tacit. Но опять, как видите, мы не ищем простых путей. Ни млечных, ни псовых, ни даже лунных. Никаких не ищем. Потому что ——— ужé. Раз и навсегда. Он здесь. Между нами. Сугубо между нами. И больше ——— никем. к Фабула «Лунной сонаты» простая и ясная, мой неизвестный личный биограф исчерпывающе осветил импульсы, идеи и фактологию создания этого опуса. Плюс к тому предоставил околосопутствующие сведения, как-то: портретный лик Джульетты Гвиччарди — вдохновительницы двух композиторов, историю появления названия двух сонат — от поэта Рельштаба, обзор накопившейся за двадцатилетие литературы, посвященной бетховенскому ремейку, устоявшееся определение концептуализма «Лунной-2» и пр. Обобщённые музыковедческие наблюдения автора эссе, порой в откровенном эмоциональном ключе, подкрепляются серьёзным теоретическим анализом — строгим и проницательным. От автора-плагиатора: читайте, данная литература о сонате не менее интересна, чем собственно музыка сонаты...
— Вы — каноник. У Вас — доктрина. Без тени иронии, абсолютно честно и искренне, я безмерно уважаю и ценю людей, имеющих свои установки, и чем они безумнее, тем более привлекательны и интересны. Ну так поделитесь же ими!..., не будьте Симеоном-столпником, годами прозябающим на одной ноге со скрытыми в костяной части тела гениальными мыслями и идеями. (Честно говоря, я бы немедленно покрылся коркой стыда, услышав из уст Виктора такое: «ну так поделитесь же ими!..» — и тут же свалился бы со своего симеоновского столба, если бы не одна досадная мелочь..., вернее сказать, даже две досадные мелочи (не считая всех прочих), одну из которых (горячую, ещё не изданную, почти на семь сот страниц в кожистом переплёте) он только что держал в руках. И в самом деле, я теряюсь сообразить: откуда свалилось это патетическое (как его лунная соната) восклицание в побудительной форме?! — Странно взглянуть на это дело здравыми глазами..., и правда, дорогой Виктор..., ну разве ж это не поклёп?...)
на всякий случай напомню ещё раз (а затем и ещё раз, пользуясь репутацией известного отбеливателя минимального минимализма), что в истерической, а также натур-философской и тавтологической ретро’спективе (оглядываясь на зад) тема «Лунной сонаты» для фортепиано Виктора Екимовского (1993 год), была ранее разработана, задета или притянута основным автором этого ханóграфа в нескольких работах, которые в рамках господствующего этноса в целом соответствуют критериям какой-то там диссертации или колбасы (докторской, по меньшей мере). И если прижизненная википедийная статья о Лунной сонате была сделана по тому же принципу, что и основной материал про Виктора, отсекая от статуи Микеля Анжело всё лишнее, пока не получится идеальный булыжник, то с закрытыми текстами произошло всё наоборот. Та страница, которая могла бы быть здесь, на месте этого дряблого огрызка, представляла собой не что иное — как отдельную главу из нашей совместной с Виктором Екимовским книги диалогов. Согласно старому как мир анекдоту, меня спросили: «а что с ней?» — И мне пришлось ответить: «она утонула». Вернее говоря, уплыла вниз по течению реки-Ждановки. Уплыла, исключительно благодаря ему, моему дорогому Виктору... — Однако не будем забегать вперёд: представление уже давно закончилось и зрители разошлись кто куда. Вернуть их обратно будет сложновато. Мне так кажется... ...в семантике контраста между ожиданием и слухом публики и заключена <...> концептуальность трёх названных выше произведений, и прежде всего, «Лунной сонаты», как вызывающей наиболее яркие и определённые аллюзии. Причём, в качестве исходного материала для манипуляции образа здесь выступает не мелкий музыкальный знак (интонационная, ритмическая, гармоническая формула), и не конкретный раздел музыкальной формы, а произведение в целом, и не просто произведение, а хорошо известное и, как следствие, легко узнаваемое массой слушателей. Таким образом, Виктор Екимовский оперирует знаками более крупного уровня, чем внутримузыкальные средства, что и делает его произведение (в данном случае, «Лунную сонату») концептуальным. Говоря более простыми словами, композитор берёт существующее (желательно, широко известное) название, затем (по произволу) вытесняет из него первоначальное содержание, а освободившуюся пустую форму или оболочку заполняет — собственной музыкой. и всё-таки, я ещё раз повторю: не будем забегать слишком далеко в перёд: потому что смерть (в очередной раз) победила жизнь давно известным науке способом (не говоря уже обо всех прочих). А значит, текст лунной главы не будет опубликован и скроется под водой вместе со всей книгой... Учитывая почти полувековую отрицательную практику полной бес’перспективности диалога с бессознательной популяцией Homos apiens, этот автор с полным правом может считать себя «непримиримым», а также вне...конвенциональным типом и, как следствие, не вступать в коллаборацию с оккупантами & прочим человеческим субстратом, существующим как всегда — только здесь и сейчас (а потому видимым только на просвет). Как следствие, в ответ на систематическое небрежение и хамство от представителей титульной популяции, в конце концов, было принято решение сократить... напрасную работу, оформляя и выкладывая названный текст в публичный доступ. Не вижу ни малейшего резона тратить время, чтобы сообщить некоему условному числу типов, пожизненно пребывающих в состоянии неконтролируемого автоматического сна, что они кое-что якобы читали про эти странные дубликаты «лунных сонат», не имеющие к ним ни малейшего отношения, после всего. Вероятно, ради вящей определённости можно было бы оставить на поверхности этой страницы круглую печать (вероятно, даже фиолетовую), однако и этот поступок несёт в себе смысла не больше, чем любой другой... Соната, лунная соната, — очень близкое для меня произведение: и по мысли, и по провокации. Близкое почти так же, как и её автор. Однако закономерность любого восприятия и критики простá, проще не бывает: чем ближе, тем пристрастнее, не так ли?.. А потому моё главное слово — совсем о другом, о недостаче. Потому что... недоумения, недо’умения здесь не хватило прежде всего. Музыкальная параллель оказалась слишком прямой, лобовой, чтобы удержать публику, эту толпу олухов в постоянном напряжении. Очень уж быстро «всё объяснилось» и исчерпалось одним названием. С первых же звуков мысль автора становится якобы понятной даже детям, а потому главный идейный удар — тонет в перьевых подушках куриных обывательских мозгов. «Нельзя быть до такой степени добрым малым, чтобы позволять понять себя запросто, хлопать себя по плечу и разговаривать запанибрата... Грубости и глухоты, глухоты бетховенской прежде всего не хватает этой лунной сонате!..» и ещё раз минимально напомню на всякий случай, что это почти лирическое от(ст)уп(л)ение объявилось здесь, на этом месте отнюдь не просто так: фундаментальное ханографи́ческое исследование о мотивации, затемнении и происхождении «Лунной сонаты» Виктора провело в режиме тлеющей публикации более двух десятков лет, пребывая в готовом и почти законченном состоянии (не пересоленное, не пересушенное и даже не пережаренное). Представляя собой классический пример нескромно рдеющего среди текста redlink’а (красной ссылки) с (не)доброго десятка страниц, оно долго и терпеливо ожидало, что в какой-то момент рефлекс отторжения у недостаточно размоченного автора притупится до такой степени, что можно будет просочиться сквозь его пальцы и кое-что (успеть) сказать об этом, несомненно, видном предмете натурально-философического из екимовского архива (через призму, как минимум, хомолóгии). Поскольку... слишком уж экстремален и непропорционален был этот (под)лунный материал..., чтобы пренебречь его возможным присутствием. Даже здесь, в этом почти невидимом для глаза мире, где любое присутствие совершенно излишне... Как мне видится, «постоянные смены стиля у Сати» имели гораздо более глубокую (психическую) природу, прежде всего, судорожную (коротко говоря: как гипер-защита, реакция на боль). Отчасти, я сказал об этом и внутри книги, а затем ещё несколько раз здесь..., в том числе, кстати, в статье о Викторе (а также его «Лунной сонате»), как это ни странно для первого взгляда. симп(том)атично, что после ноября 213 года (когда была впервые опубликована «лунная статья») каждый раз, приезжая сюда, в Перебург, её автор настойчиво и даже как-то с пристрастием возвращался к её тексту, добавляя новые детали и подробности того времени, когда она была написана (1993 год). Причём, основной нитью, постоянно повторявшейся как рефрен, была фраза: «ведь это всё ерунда, я тогда всё намеренно выдумал, не было у меня никакой личной драмы и неразделённой любви». Должен сказать, что (не)прямая речь и содержавшаяся в ней информация, высказанная Виктором, не вызывала у меня большого интереса, в отличие от той реальной причины, которая снова и снова беспокоила его и заставляла возвращаться к этому тексту и своей сонате (в комплекте). Пожалуй, здесь я прерву предложение, вычеркну несколько лишних слов ██████ █ ███ и поставлю жирную точку● формата а6. Потому что — достаточно... Allez. Чуда не случилось. И даже напротив. Число небрежений и прочего мелочного свинства в окружающих де’корациях за последний десяток (двадцаток, тридцаток) лет дошло до степени совершенно нетерпимой. И даже более того... И вот, actum est, дело кончено, — можете умилённо прослезиться, расписаться в ведомости & получить на руки классический суррогат, залитый щедрым слоем кладбищенского формалина. Здесь и сейчас перед вами (выложен) маленький и дряблый лунный огрызок высоко-тавтологического уровня, поскольку он, в свою очередь, представляет собой всего лишь бледное отражение тех текстов, которые могли быть или были (до определённого дня). Во вторых строках, это будет, конечно же, мос(к)овский мсье Виктор Екимовский. И речь идёт, как ни странно, о том же 2013 годе (разве только тремя месяцами позже). Как сейчас припоминаю (достойную удивления) реакцию досады и даже раздражения..., которую Виктор выдал на мою энциклопедическую статью (вернее говоря, сокращённую & трижды оскоплённую версию), посвящённую его «Лунной сонате» (для фортепиано). Причём, даже не на всю статью в целом, но только на одну ремарку из неё, едва ли не пристяжную и, на мой взгляд, исключительно солидарную. Потому что всё эссе его, безусловно, оставило удовлетворённым (кроме двух деталей). В одном из примечаний там было сказано буквально следующее: (цитату привожу точно). «Среди списка сочинений, которые написал Юрий Ханон, имеется целый ряд подобных «теневых» концептуальных лейблов, самые крупные из которых — оперы «Сила Судьбы» и «Норма», а также балеты «Трескунчик» и «Зижель». — Но, пожалуй, самые близкие по духу к его «Лунной сонате» – это «Симфония №5, героическая» для тромбона и арфы (прозрачная отсылка к «Пятой симфонии» Бетховена) и «Маленькая ночная музыка» для комнатного оркестра, 1993 (намеренно искажённый перевод названия «Маленькой ночной серенады», eine kleine Nachtmusik Моцарта)...» — По правде сказать, подобный расклад оказался для меня неожиданным и неприятным. И всё же, было именно так: вместо ярко-положительной и благодарной реакции, последовавшей после моего (тоже порезанного и сокращённого) эссе о само́м Викторе, «Лунная соната» вызвала — напротив — глухое неудовольствие и неприятие, причём, достаточно примитивного характера. К тому же сказать, весьма стойкое: даже спустя два-три-пять лет, странное дело, реакция почти не смягчилась. И здесь опять, как показало вскрытие, моя «Симфония №5, героическая» для тромбона и арфы, 1986 снискала свою порцию сочных шишек..., испортив чей-то красивый амбушюр и заставив краснеть за неприглядное «хулиганство». — Пожалуй, если бы не эта героическая эскапада (в духе того же Беховена), совершенно лишившая меня куража, список моих работ о Викторе оказался бы куда длиннее, а сама по себе статья «Виктор Екимовский: композитор, по идее» уже давным-давно украшала бы не только их тухлый мир, но и конкретно — наш Хано́граф. Но увы..., после столкновения с мрачной реальностью «Симфонии №5, героической», все остатние тексты, пожалуй, отправятся вместе с моим (точнее говоря, общим савояровским) архивом в дальние пенаты (вниз по течению Ждановки)... — За ненадобностью. Или вследствие неуместности... нет сомнений: последний результат заслуживает всеобщего удовлетворения, потому что наглядная толщина процесса (его велiчества Потребителя и обывателя) превозмогает всё. Подтверждение чему можно видеть сплошь и рядом всякий день, снизу и сверху, и даже при лунном свете. И вот, результат готов: приятно полюбоваться на дряблый лунный рудимент, вольготно разместившийся там, где вполне мог мерцать полно...ценный текст, который я ещё не позабыл. И не просто полноценный, но открывающего такие детали, грани и обстоятельства «екимовской кухни», которые никому прежде (и впредь) ни разу не приходили в голову (подобно тому, как это произошло с опубликованными «Автоматическими описями дел»). Потому что (на)значение и внутреннюю ценность этой страницы, благополучно избежавшей публикации — переоценить невозможно (несмотря на всю его видимую, внешнюю локальность). Как системный продукт, имеющий отношение далеко... (и очень далеко) не только к так называемой музыке (Виктора), но и к человеческим закономерностям, и к вашему миру в целом, находящемуся на излёте. В редком ракурсе, видимый снизу доверху и слева направо. Наподобие, скажем, того Альфонса, которого не было. Но он, в результате, якобы появился (сделаем такой вид). Вопреки всему и всем. В отличие, скажем, от «Подлунной сонаты», нашей совместной с Виктором. «Мерцающие девицы» для тубы и певицы (взятые в своём полном виде) представляют собой контекстную форму речи, содержательно близкую к абсурдистской поэзии. На первый взгляд, в забавной рифмованной фразе нет ничего странного. Если принять во внимание, что речь идёт о названии музыкального произведения, то оно структурно воспроизводит речевое (профессиональное) клише, состоящее из заголовка и состава инструментов, например: лирический дуэт для скрипки и альта, пятая симфония для оркестра, лунная соната для фортепиано и т.д. И тем не менее, закончу (как всегда) традиционным формальным основанием, положенным поверх всего (наподобие железной шляпы для гостей). Если (вопреки всему) у кого-то из проходящих мимо ренегатов или апологетов появится отчётливо или навязчиво оформленное желание как-то инициировать, спровоцировать или ускорить выкладку этого немало...важного био..логического материала (если его ещё можно назвать «материалом»), никто не возбраняет обратиться, как всегда, → по известному адресу не...посредственно к (дважды) автору, пока он ещё здесь, на расстоянии вытянутой руки (левой). Между тем..., я рекомендовал бы не тянуть известное животное (за хвост) и не откладывать (его) в чёрный ящик. Лавочка довольно скоро прикроется, а затем и совсем закроется..., причём, «бес’ права переписки». — И тогда... уже никаких вещей, видимых или невидимых (слева или справа, бес разницы). Сплошная патри...отическая жвачка третьей ректификации, спущенная сверху (которую вы все и так имеете в неограниченном количестве). Сам же Виктор Екимовский едва ли не с момента сочинения открыто называет композицию-60 «своей любимой сонатой». И кроме того, последней, что также немаловажно.
| ||||||||||||
