Кантата дураков, ос.56с (Юр.Ханон) — различия между версиями

н
а этой ноте сразу можно бы и завершить, поставив жирную точку поперёк текста● — Потому что хватит! Всё! Allez! И довольно. Если судить по неяр(к)ому началу, — разговор (без дураков) закончился, даже не начавшись: на этом месте рекомендую полностью удовлетвориться & проститься. И это было бы единственно верное решение. Поскольку отдельная & обдельная статья по обозначенной (выше) теме «Кантата дураков», ос.56-с для семи человек и двух теноров, общее время звучания ~ 66’06” («Narrenkantate» ос.56-с pour sept personnes et deux tenors, durée totale ~ 66’06”) до сих пор не свёрстана, на завёрстана, не выверстана, не заложена, не наложена и не выложена в открытый доступ, здесь более не будет ничего мало-мальски приличного, кроме большого числа дурацких огрызков, как всегда, оставшихся (на том корабле) после всего что было. Вот и судите теперь сами: а нужно ли нам всем такое дряблое и невидное продолжение..., или — нý его в нужник, как любил приговаривать наш добрый дедуля...

таким образом, всё сразу расставлено по местам и предельно ясно. И не нужно, пожалуйста, делать такой невинный вид, будто ничего не заметили. Здесь и сейчас находится вовсе не полноценная статья, но только её пень..., или старый огрызок от утвердительной страницы, — якобы посвящённой старому (как мир) сочинению в жанре светской кантаты XVII века с пением и танцами, написанному одним дураком в ноябре-декабре 1993 года на территории нынешнего Перебурга (Городской остров, левая сторона) для другого дурака (по имени Август), пребывавшего на низменных берегах реки Амстель. Отчасти (но только отчасти!) эта страница по масштабу и структурному содержанию могла бы иметь вид, близкий к аналогическим статьям «Маленькие детские пьесы большого содержания» или «Мерцающие девицы для тубы и певицы», однако говорить об этом уже поздно, поскольку известный поезд только что тронулся (умом), а вокзал за ним — не последовал, как это ни странно. А потому, поглядывая за воображаемую линию горизонта, я теперь считаю возможным оставить здесь мягкое, отчасти, вялое или даже дряблое перенаправление на другие статьи, имеющие (кое-какое, иногда опосредованное или принципиальное) отношение к этому маргинальному сочинению, а также его (такой же) истории, теории, практике, теням, от’ражениям, наброскам или отброскам (равно внутренним или внешним)...

1.  Вялые записки (о невялом)
2.  Осторожная тщетность (дряблая страница)
3.  Три одинаковые сонатины (годом позже)
4.  17 романсов на стихи Чайковского (ещё)
5.  Этюды для упавшего фортепиано (такие же)
6.  Средняя Симфония (между прочим)
7.  Песни во время еды (дряблая страница)
8.  Трескунчикъ, ос.43 (арьергардный балет №1)
9.  Смутные пьесы (неясного происхождения)
10.  Мерцающие девицы (публичный конець)
11.  Маленькие детские пьесы большого содержания (дряблая статья)
12.  Венецианский гондольер (одноразовая опера-балет)
13.  Пять мельчайших оргазмов, ос.29 (как результат)
14.  Приевшиеся жужжания, ос.2 (перед едой)
15.  Покусанные картинки, ос.6 (или прививка от бешенства)
16.  Три пьесы 0 музыке  не(дряблая страница)
17.  Закрывая двери (с музыкой или без неё)
18.  Что сказал Заратуштра (напоследок)
19.  Карманная Мистерия (страница без музыки)
20.  Закрытый Реквием (дряблая статья)
21.  Три Экстремальные Симфонии (в 108 частях)
22.  Веселящая Симфония (вне исполнения)
23.  Известная Пассакалия (похоронное шествие)
24.  Меблировочная музыка (вместо еды)
25.  Каменный Гость (или над’гробие над балетом)
26.  Симфония №5, героическая (для кифары и офиклеида)
27.  Окоп (или п’ресечённый балет)
28.  Шаг вперёд - два назад (первый де-балет)
29.  Средняя Симфония (для начала)
30.  24 упражнения по слабости (тоже для фортепиано)
31.  Бастард Тристана (лучшая опера Эрика Сати)
32.  Этюды для упавшего фортепиано (вместо реквиема)
33.  Я занимаюсь провокаторством и обманом (к вопросу о музыке)

на всякий случай напомню, как всегда, не гнушаясь из...лишними повторениями, что в исторической ретро’спективе (оглядываясь на зад) «Кантата Дураков», ос.56-с (36 номеров, 1993 г.), несмотря на свой вполне пухлый внешний вид и такой же размер, относится к числу скорее прикладных (служебных) или публичных, чем строго канонических сочинений этого автора. Написанная буквально «из-под палки», по настойчивой просьбе эксцентричного голландца Августа Диркса (Augustinus Gerardus Maria Dirks), владельца оперного корабля (бывшего лесовоза) «Azart», эта вещь на полтора года стала тяжкой обузой, метафорой полного провала и почти позором. Пожалуй, единственное что действительно удалось благодаря «Кантате дураков», — относительно безболезненно расстаться с её бравым заказчиком. Причём, навсегда. Сегодня, спустя три десятка лет, говорю об этом с облегчением, но и сожалением. Потому что Август Диркс так и остался человеком-который-не-понял. Рядом со мной эта невидная должность выглядит потерей, причём, окончательной и невосполнимой.

как нетрудно себе уяснить из вялой цитаты, помещённой чуть выше (головы), означенное сочинение оказалось вставной челюстью или таким же зубом. Ни сном, ни духом «Кантата дураков» не значилась в списке канонических сочинений: ни до, ни после её написания. Отсюда, собственно, и следует её начётнический номер со служебной отметкой 56-с (при том, что основной ос.56 на тот момент ещё не существовал, только намечался в планах). Законченная на излёте второго года полного отказа от публичности и перехода на герметический режим, «Кантата дураков» была в полном смысле слова «вымучена», чтобы отделаться от назойливых приставаний голландца (вежливых отказов он никогда не понимал, а уважение к чужому времени и силам было ему органически не свойственно). Придурочная хронология выглядела примерно так: первый звонок Августа Диркса с просьбой написать («к 1994 году», как он сказал) «оперу» по затасканной книге Бранта «Корабль дураков» поступил в апреле 193. Хорошо зная общий тон примитивной книжки Бранта, я никак не мог взять в толк, при чём тут вообще «опера» (тем более, что никакого либретто он не предлагал). Отдельной статьёй расходов стала «предыдущая опера», которую Август «возил» несколько лет назад (в 1990 году) на своём рыбном судне — обычная како’фоническая бездарщина из числа усреднённой профессиональной жеванины конца XX века. — Далее последовало ещё два раунда обременительных телефонных наездов. Наконец, 8 сентября владелец баржи всё-таки получил согласие от автора, уставшего сопротивляться и плевать против ветра. — Не далее как 6 декабря 193 гнусная поделка была закончена ( виде партитуры). Эрик в похожих случаях говорил: «жуткая мерзость»..., — однако в те лохматые годы я об этом ещё не знал.

как это широко принято в корабельном деле, главной затеей автора при написании заказной «оперы» стала трёх’этажно выстроенная попытка «лавировать, лавировать, да и вылавировать». Попытка заранее обречённая на провал, те не менее, давшая кое-какой нетривиальный результат. Вероятно, «вылавировать» и не удалось, однако отплыть на изрядное расстояние от гнусноватого первоисточника — всё же получилось. Высшей оценкой тому стал уже несколько раз упомянутый номер ос.56-с, всё-таки присвоенный этой паскудной штуковине, — за выслугу лет и в качестве памятника титаническим усилиям на чахлой ниве сатирической поэзии XV века. Партитура, начатая в понедельник 22 ноября 193 года, была закончена тоже в понедельник 6 декабря. Как нетрудно убедиться, срок работы составил две недели (2 прописью). Светская кантата, написанная (в основном) на стихи Бранта, содержала 36 перемежающихся номеров общей длительностью 66'06". Два первых и два последних номера (1.der Ruf; 2.der Chor — 35.der Chor; 36.der Ruf) несли в себе прямое обращение от автора (музыки). Оставшиеся 32 нóмера были поделены поровну между 16 номерами на тексты Бранта и неуклонно следующими за каждым из них куртуазными танцами в духе галантного века (Althöfischer Tanz), причём, не швабского, а непременно французского.

после окончания работы над партитурой, впрочем, последовала «обыкновенная история» (из человеческого репертуара). Настойчивости заказчика хватило, чтобы уломать автора. Но дальше корабль не поплыл. Или почти не поплыл... — Утешительным итогом стал очередной публичный опыт в стиле пустоты. Как нетрудно сообразить, «Кантата дураков» — наполовину театральная вещь (в формальном значении слова «театр»). Как и все прочие «театральные» опусы этого автора, она никогда не была поставлена и ни разу не исполнялась. По изначальной просьбе заказчика кантата была написана к 1994 году (якобы к 500-летию книги «Корабль дураков»). Двойной тысячелетний позор, и ничего более. Следом за тем заказчик дважды провалился со своей дурацкой затеей (деньги, брат, и ничего больше). Не далее как 26 мая 194 года Август Диркс позвонил автору (из Амстердама) и сообщил, обильно пересыпая речь католической бранью типа: «чёрт, чёрт», что позавчера два голубоватых тенора из его команды дезертировали с корабля (две во’кальные крысы), отказавшись петь без предварительной оплаты. А значит, премьера 1 июня отменяется, дурацкая опера имени 500-летия Бранта развалилась как карточный домик. С одной стороны, пустяк, конечно. Но с другой стороны, — трижды наплевать и на позор, и на пустяк. Забыть и забить на ерунду — и притоптать поверх жизни. Только так можно хотя бы немного исправить эту дурную историю, задним числом.

главная цель автора при работе над кантатой была — увернуться от простого (прямого) попадания в текст и контекст слишком простого и глуповатого «Корабля дураков». Судя по всему, цель выгорела. На обложке поставлен номер ос.56-с (как подтверждение удачи при выполнении задачи). Иногда, впрочем, номер этого сочинения выглядит как 56-s, иногда как 56-5 или 56-в. До последнего момента не были изжиты сомнения: а заслуживает ли вообще данное, с позволения сказать, «сочинение», номера. Позволительно ли ему иметь отдельную цифирь в списке канонических опусов, или всё же вернее отнести эту поделку в мусорную стопку «служебной дряни» (вместе с сокуровскими погремушками или «Ошибочными песнями», впоследствии исправленными). Тем не менее, после написания кантата не была выкинута и значится как побочная вещица в уплотнённой коммунальной квартире, зажатая между подозрительными соседями: ос.55 “Зижель”, арьергардный балет №2; ос.56 “Удовлетворительные пьесы” для фортепиано; ос.57 “Ресторанные пьесы” для механического пианино. И ещё не известно, кто бы в этом списке оказался хуже.

Ханóграф: Портал

пожалуй, оставим эту тему (больше из неё ничего не высосешь, — как говорил один мой приятель, старый приятель). Однако далее..., — далее неизбежно следует нечто несказуемое и, как последствие, небольшая пауза (возможно, лёгкого генерального характера), во время которой по замыслу автора за кулисами действительности происходят некие скрытые процессы. — Эта вещь, добавлю напоследок, одна из немногих, в самом деле написанных «по заказу». Это теперь я могу говорить извиняющимся голосом, что автор работал бесплатно, и даже того хуже, сразу по окончании работы ему пришлось срочно делать копии партитуры в переплёте, а спустя месяц — ещё и собственноручно расписывать голоса, по которым никто не будет играть, и что дурацкое сочинение, сделанное единожды за 500 лет, в итоге не было исполнено и никуда не поплыло (кроме реки Ждановки). И тем не менее, ничего не попишешь: позорный факт остаётся позорным фактом. До апрельского звонка Августа Диркса со своей дурацкой затеей, мне и в голову не пришло бы связаться с этим примитивным текстом. Зная меня, даже странно было бы предполагать что-то иное. К счастью, эту дырку мне удалось залепить своим фирменным пластырем: «Кантата дураков» получилась вещью дважды-сатирической, едва ли не сюрреальной и, страшно сказать, почти фумистической. Правда, судить об этом (со стороны) уже не удастся. По крайней мере, теперь, после всего. — Когда Августинус Герардус Мария, дожившись до ужасных восьмидесяти, — уже мёртв. Не исключая также и всего остального...

всего за каких-то жалких полгода после написания партитуры, заказчик умудрился успеть всё..., или почти всё. Для начала, он похоронил её (утопив с небольшой помпой), а затем — преспокойно проспал в своей корабельной колыбели ещё почти три десятка лет (без особых воспоминаний). Но вот чтó показательнее всего!.. — этот человек, несомненно, высоко-инвалидного характера, — этот человек, ради которого я сделал исключение и пошёл навстречу его дурацкому желанию, — этот человек, несомненнымй маргинал, проживший выше среднего уровня среды, — наконец, этот человек, заставивший меня заниматься ерундой и получивший из моих рук маленькую дорогую игрушку, — не только угробил её за каких-то шесть месяцев, но и не испытывал затем — ни малейшего чувства вины (перед автором, например)... или хотя бы стыда за свою очередную выходку, вполне средне..вековую по своей дурости. Дивная сказка с красным концом! — глядя в эту сторону, невольно зализываются глаза. И ведь в самом деле, один раз за всю дурацкую, бестолковую жизнь, представился ему шанс — сделать нечто стóящее поверх всей корабельной ерунды и мусора, в которых он десятки лет путался как в шелку. Например, всё-таки собраться с силой воли, постараться после осечки — размотать эту историю по второму кругу, вытащить упавшее в воду, снова собрать каких-то денег, и всё же, пускай не в год пятисотлетия, но — поставить..., нет, вернее, вставить эту странную штуковину на её законное место. Единственную вещь, которая бы осталась от него. И после всего... Но нет. Лучше буду ругаться последними католическими чертями и пить водку, лучше пойду на дно вместе со своей ржавой посудиной, чем просто выполню дóлжное. Что обещал... — Несомненно, эта осечка стала сáмой дурацкой..., в его жизни. Трудно придумать себе нечто более на..глядное. Или нена..глядное (на выбор). Пожалуй, такая история стоила бы ещё одного утонувшего корабля, снизу доверху гружёного дураками (как брёвнами).

в качестве приложения прилагается (или приставляется) опубликованный в конце 1993 года примерный маршрут, по которому Август Диркс собирался прокатить кантату, называемую «Корабль дураков». Это всеевропейское событие пятисотлетнего масштаба характеризовалось не иначе как «Sommertournee 1494 — 1994»:
        ▪ Juni 1—15  : Amsterdam, Rotterdam, Den Haag
        ▪ Juni 15—30  : Bremenhaven, Bremen, Wilhelmshaven
        ▪ Juli 1—15  : Watteninseln, Cuxhaven, Hamburg
        ▪ Juli 15—31  : Hamburg, Kiel, Lübeck, Wismar
        ▪ August 1—15  : Rostock, Szczecin, Ostsee-Inseln
        ▪ August 15—31  : Flensburg, Kobenhavn, Fredericia
        ▪ October 15—30  : Basel, Strasbourg (semi-staged, ohne Schiff)
        ▪ Result is known  : результат известен.

итак, достаточно: полностью исчерпав собственную влагу, дряблый огрызок окончательно превратился в сухой остаток. Пред’последний вывод напрашивается бес затруднений & практически, сам собой. Особенно если принять во внимание, что с самого начала своей продуктивной практики этот автор (так же, как и сам Эрик Сати) с полным правом может считать себя непримиримым, в полной мере вне...конвенциональным типом и отрицает любую коллаборацию с оккупантами & прочим человеческим материалом. А потому, и этот его «придурковатый опус», как всегда, оказался замолчан, затоптан, оболган и забыт всеми теми, кто считает себя профессионалами своего дела и привычно сотрудничает в парадигме нормального мира людей. Кроме того, не лишним было бы припомнить (на’последок), что у всякого достижения есть свои герои (без..действующие лица). А потому здесь можно было бы перечислить не менее двух десятков облигатных «сумеречных идолов», по их словам, якобы «поклонников творчества» этого автора (от Мстислава Леопольдовича до Теодора Клеопатровича), ни один из которых так и не приподнял головы от повседневной суеты, чтобы хотя бы одна маленькая вещица из «параллельного репертуара» была приведена в исполнение. Со всеми вытекающими последствиями, разумеется. — С такими, прошу прощения, «поклонниками» — прямая дорога туда, во внутреннее (полностью закрытое) творчество (как это было последние два, три четыре десятка лет), а затем и далее по стопам братьев-альбигойцев. Впрочем, не будем зря колыхать воздух: указанный путь универсален. Всех (не)желающих — прошу проследовать.

Наконец, удивлённо вытянем лицо (по вертикали, снизу вверх) и сократим пустые слова ради других, ещё более пустых... Про запас остаётся ещё одно предположение (сугубо дурацкое, разумеется). — Если, паче чаяния, у кого-то из проходящих мимо ренегатов & апологетов закрытых и внутренних методов искусственного искусства появится под’спудное желание как-то инициировать, спровоцировать или ускорить выкладку этого символического материала из истории России и, отчасти, Голландии конца XX века, никто не возбраняет обратиться, как всегда, в президиум Большого Имперского Дурдома (желательно, в секретариат) → по заранее известному адресу не...посредственно к пятикратному автору, пока он ещё находится относительно здесь, на расстоянии вытянутой руки или про’тянутой ноги. — Однако..., рекомендовал бы всё-таки не тянуть кое-кого (за хвост). Наша малая кунст’камера скоро будет закрыта & зарыта окончательно, как и всё на этом свете (вопреки желаниям дураков)..., причём, «бес’ права переписки». А мы пока ещё помним, чтó может значить это сочетание слов..., после всего. — Или antidates, одним словом...