Цветок (Натур-философия натур. Плантариум)
Зелёные яблоки <Эрика>. Кислый крыжовник <Антона>. Снежные равнины Сибири. Нет, всё не то. Знойный воздух будущего Ирана <без пéрсей>. Смрадное дыхание бича божия. Тамерлана. Тимура. Живодёра. И вдруг, посреди всего — он, сошедший с ума цветок. Ранней весной. Как упавший с неба. Непобедимый и глупый в своём вечном цикле страха. Под землёй, из-под земли, в землю. Среди жестоких осенних астр, исчадие невидимого Китая, парящей над землёй поднебесной... к Типичные скопи’домы наподобие «скупого рыцаря» Плюшкина, суккуленты собирают по капельке, а тратят только в крайнем случае и сквозь зубы. В самый неблагоприятный период покоя растения выглядят сухими, а иногда — почти мёртвыми, многие втягиваются под землю <в преисподнюю>. Листья (если они есть) чаще всего без черешков, узкие, цилиндрические или округлые, часто сросшиеся. <...> И только цветы суккулентов почти не несут на себе жестоких отпечатков экономии влаги, хотя и для них в условиях жёсткого климата приходится создавать защитные механизмы. Так, многие суккуленты открывают цветы ночью, когда не так жарко. Напротив, «ромашко’подобные» цветки литопсов и других аизооновых закрываются, как только солнце уходит за облака: во время дождя может испортиться пыльца. вóт, значит, почему сегодня (и вчера вечером) я счёл возможным оставить отдельную памятку, что на территории ханóграфа существует (помимо этого дряблого остатка увядшего цветка) не...сколько статей изысканных и пышных, — прошу прощения, — я хотел сказать, заисканных и пошлых, имеющих сугубо косвенное, опо...средованное или даже ассоциативное отношение к этой, с позволения сказать, «теме», которая до сих пор не была поднята (а затем и опущена) в подобном разрезе: аффективно и с отражением на разных плоскостях сознания (как всегда, отсутствующего). А потому, приняв во внимание, что время подходит к концу, я решил оставить здесь мягкое, отчасти, вялое или даже дряблое перенаправление на другие статьи, имеющие (кое-какое, иногда опосредованное или принципиальное) отношение к этому неоценённому и замолчанному предмету, а также его лепесткам, теням, отражениям, проекциям и интроекциям (внутренним или внешним). Начав, в первую голову, с небольшой, но подозрительно знакомой цветочной иллюстрации (хотя и не вполне цве...точной):
...А между тем, он сам говорит о себе точно и просто, лучше любых слов. Молча. Ибо..., по делам его суди о нём. Не по листьям. И не по цветам. По делам, и ни по чему более. Одного этого совершенно достаточно.
на всякий случай напомню ещё раз (а затем и ещё раз, как известный дистиллятор любой темы повторения), что в истерической, а также натур-философской и тавтологической ретро’спективе (оглядываясь на зад) псевдо’ботаническая тема цветка как открытого полового органа растений (взятая в общем или прикладном плане), а также громадного множества его фетишизированных образов, подобий и отражений в области бес’сознательного сознания была ранее подробно разработана основным автором этого ханóграфа в нескольких фунда...ментальных работах, ни одна из которых до сих пор не претерпела и’здания (начиная от «первой книги о стапелиях», 1998, проходя мимо «Книги без листьев», 2004, и кончая печально известным трёхтомником). При этом число подлогов, обмана и прочей подмётной подлости на ботанической ниве (казалось бы, такой травоядной, такой вегетарианской!..) оказалось даже выше, чем на всех прочих. Что за странный парадокс!.. — тем не менее, он привёл к тому, что часть книг на эту тему пришлось не только оставить в тени, но даже — постараться скрыть их названия (более чем выпуклые), которые несколько раз пытались стянуть... Вернёмся, однако, к основной теме этой дряблой страницы — цветку, понимаемому как ассоциированный & аффективный внутренний объект антропоморфного мира. А пока мы оба стоим подле моей маленькой домашней оконной оранжерейки, и Скрябин видимо с замиранием сердца рассматривает невиданной красоты экзотические цветы, вчера впервые распустившиеся в моей комнате. Цветы эти действительно ни на что знакомое не похожи. Крупные, почти идеально правильной формы звёзды, на первый взгляд кажутся даже и вовсе не цветами, а какими-то застывшими морскими животными. Яркая, причудливая окраска, множество прихотливых пятен и нежные цветные волоски, длинный, постоянно колышущийся пушок на поверхности лепестков. Я и сам, признаться, в который уже раз с удивлением разглядываю эти причудливые выдумки мирового разума. не стану, однако, дополнительно плодить скорбь, чтобы лишний раз напомнить, какое количество спекулятивных открытий (а равно и закрытий) было похоронено также и в этой небрежимо высокой теме, вырастающей из основания любого цветка: растение как способ (причём, способ <существования> отличный, и не просто отличный, а глубочайшим образом отличный, от вершков до корешков). И прежде всего, выстроить новые стерео’типы было бы возможно, следуя основному принципу антропоморфной ботаники, через сопоставление и противопоставление как методы единственно доступные человеческому сознанию, вернее говоря, его общедоступному бытовому огрызку. Таким путём, всего за несколько дряблых шагов была утеряна уникальная возможность (отыскания) нового пути из того животного тупика тотального потребления-экспансии, в который себя загнал человек, пренебрегая другими способами существенного существования. Здесь и сейчас, на фоне беспристрастно-причудистых цветов, спорангий или стробил, эта фатальная исчерпанность (как всегда) заметна особенно выпукло. «Самые красивые, самые чудовищные цветы», — так определил стапелии небезызвестный господин Гёте, случайно познакомившийся с ними в Лейдене, в старом ботаническом саду, где стояли горшки, надписанные ещё маститой рукой Карла Линнея. И правда, в этих причудливых растениях содержится как будто гораздо более от разума и искусства, чем от истинной природы. Кажется, нигде в мире растений нельзя найти более наглядного классического противопоставления между прекрасным и безобразным, соблазнительным и отталкивающим. В творении стапелий и природа, и абсолютный разум наконец-то достигли наибольшей изысканности, свободы и притом — специализации. Да, господа, эти причудливые цветы не только опровергают упрощённую систему Дарвина, они ещё и преображают собою целые африканские пустыни, огромные территории площадью в тысячи квадратных километров в произведения роскошного вселенского искусства... и снова повторю: нет смысла загибать пальцы, указывая на пробелы, провалы и завалы сознания, так и оставшиеся незаполненными благодаря многовековому человеческому небрежению и господствующей подлости нрава. Ограничусь голословным утверждением, что заполнить их было (бы) возможно только в утопических условиях внезапной вспышки осознания и готовности (хотя бы в какой-то небольшой части). И с этой точки зрения трудно переоценить роль растительной альтернативы, полностью пересматривающей взгляды естественных наук на человека и возвращающая его в точку начала, к нижним основам познания. На основании методических достижений хомолóгии, была сформирована новая система & систематика растений (исключительно как антитеза и пример). Несмотря на провокационный (а местами даже эпатажный) подход автора к изложению фундаментальных вопросов, серьёзность проблемы невозможно недооценить, идёт ли речь о растении вообще, о его цветах или клубнях, а равно о каких-нибудь саркостеммах, рогульниках или амарантах в частности (принцип и система от материала не меняются). К слову сказать, такой же подход частично проявился и на территории ханóграфа, где имеется целый ряд примеров различной дряблости в виде страниц об отдельных таксонах растений. Пожалуй, здесь пора остановить собственные слова, чтобы перейти к сугубо обструктивной части обсуждения. — Да-да, и не нужно морщиться! — (пожалуйста, не прячьте глаза, мадам из шестого ряда)... Мы не можем бесконечно отнекиваться или закрывать глаза... Потому что здесь..., и только здесь вечно заключается — основа, и основная функция женского организма... И конечно же, как результат, она не может не привлекать к себе, ибо привлечение — и есть её главная цель. Любой цветок упругостью и яркостью своих лепестков, размером венчика, обилием пыльцы и нектара, и, конечно, запахом — привлекает и должен привлекать опылителей. Только для этого он и сделан, между прочим. и ещё раз напомню на всякий случай, что это дряблое от(ст)уп(л)ение объявилось здесь, на этом месте отнюдь не ради красного словца. Страницы о растениях вообще и их отдельных óрганах конкретно (не говоря уже о цветке) провели в режиме тлеющей публикации более двух десятков лет, пребывая в почти готовом для употребления состоянии (не пересоленные, не пересушенные и даже не пережаренные). Представляя собой классический пример неопубликованного прорыва, текст о «растительных вариантах» провёл почти полтора десятка лет в форме redlink’а (красной ссылки) с полусотни страниц ханóграфа. А ведь на месте этой страницы могла быть и одна из охватывающих книг, говорящих о новых подходах в психологии натурального мира при посредстве обструктивного философского текста. Тем не менее, сегодня приходится подвести двойную черту и признать, что ожидание было пустым. Цветов больше не будет. И ягодки тоже постепенно усохнут. Учитывая почти полувековую отрицательную практику полной бесперспективности диалога с бессознательной популяцией Homos apiens, автор «Книги без листьев» с полным правом может считать себя «непримиримым» вне...конвенциональным типом и, как следствие, закрыть тему публикации большинства закрытых текстов и других уникальных артефактов. ...Они говорят: «цветок». Если же у кого-то из проходящих мимо ренегатов или апологетов растительной хомологии появится отчётливое или даже навязчивое желание как-то инициировать, спровоцировать или ускорить выкладку этого немало...важного био...логического материала (если его ещё можно называть «материалом»), никто не возбраняет обратиться, как всегда, → по известному адресу не...посредственно к (дважды) автору, пока он ещё здесь, на расстоянии вытянутой руки (левой). Между тем..., я рекомендовал бы не тянуть известное животное (за хвост) и не откладывать (его) в чёрный ящик. Лавочка довольно скоро прикроется, а затем и совсем закроется..., причём, «бес’ права переписки». — И тогда... всё кончено! Пустыня на месте оазиса. И — никаких цветов (с открытиями или закрытиями всех так называемых „тем“). Только обычная жвачка третьей ректификации (которая и так составляет основное содержание любой человеческой жизни). Этот цветок.
| ||||||||||||
