Клубень (Натур-философия натур. Плантариум) — различия между версиями

к
ак можно убедиться с первого удара, отдельная & обдельная страница по обозначенной выше теме «клубень» (túber или caudex — как общепринятый и общепризнанный орган растений и, одновременно, (маргинальный) наглядный пример антропоморфного овеществления бес’сознательного) до сих пор не свёрстана и не выложена в открытый доступ. Здесь и сейчас можно видеть только демонстративный огрызок старой картофелины или, если угодно, дряблый пень (на месте когда-то богатого & пышного ареала маленьких монстров). Остальное — бес подробностей. И в полной тишине, если так бывает... — Вóт почему я счёл возможным оставить отдельное указание, что на территории ханóграфа существует (помимо этого огрызка старого клубня) не...сколько статей под’польных, — прошу прощения, — я хотел сказать, почти под’земных (в духе ан’де’граунда или ин’ферны), имеющих сугубо косвенное, опо...средованное или даже ассоциативное отношение к этой, с позволения сказать, «теме», которая до сих пор не была поднята (а затем и опущена) в подобном разрезе: аффективно и с отражением на разных плоскостях сознания (как всегда, отсутствующего). А потому, приняв во внимание, что время подходит к концу, я решил оставить здесь мягкое, отчасти, вялое или даже дряблое перенаправление на другие статьи, имеющие (кое-какое, иногда опосредованное или принципиальное) отношение к этому неоценённому и замолчанному предмету, а также его теням, отражениям, проекциям и интроекциям (внутренним или внешним). Начав, в первую голову, с небольшой, но подозрительно знакомой каудексной иллюстрации:

1.  Растение (антропоморфная ботаника)
2.  Суккуленты (или эманация страха)
3.  Бурак и бураки (подземные)
4.  Господин Цикломан (дряблая страница)
5.  Саркостемма (мясное растение)
6.  Черто-полох чёрту не плох (дряблая страница)
7.  Книга без листьев (ради напоминания)
8.  Закрывая двери (с растениями и бес)
9.  Крестовник (на кресте или под ним)
10.  Божественное растение дьявола (а также ангела и беса)
11.  Чёртов орех орехового чёрта (среди людей)
12.  Народность, православие, лебеда (кто следующий?..)
13.  Физиология шарма (как метод)
14.  Орден Слабости (для всех животных)
15.  Мышиный горошек (чтобы не вспоминать о мушином дерьме)
16.  Дерево или животное (вопрос Георгия Гачева)
17.  Эхинопсис оранда (последнее прочтение)
18.  Почти лысый, почти карлик, почти как в сказке... (почти человек)
19.  Эпифитные кактусы низких земель (повесть о семи под’вешенных)
20.  Пижма бальзамическая (между жизнью и смертью)

на всякий случай напомню ещё раз (а затем и ещё раз, как известный дистиллятор любой темы повторения), что в истерической, а также натур-философской и тавтологической ретро’спективе (оглядываясь на зад) псевдо’ботаническая тема клубня и аналогичных органов растения, взятая в антропоморфном разрезе (в общем или прикладном плане) была ранее разработана основным автором этого ханóграфа в нескольких фунда...ментальных работах, ни одна из которых до сих пор не претерпела и’здания (начиная от «Книги без листьев» и кончая печально известным трёхтомником в пяти томах). При этом число подлогов, обмана и прочей подмётной подлости на ботанической ниве (казалось бы, такой травоядной, такой вегетарианской!..) оказалось значительно выше, чем на всех прочих. Что за дивный «парадокс»!.. — тем не менее, он привёл к тому, что часть книг на эту тему пришлось не только оставить в тени или зарывать под землю на хранение (как типичный клубень), но даже — скрывать их названия (более чем говорящие), которые несколько раз пытались стянуть, стащить или хотя бы содрать... Однако, оставим, — как говорил один мой друг, старый друг..., оставим пустые разговоры — ради основной темы этой дряблой страницы...

не стану, однако, дополнительно плодить скорбь, чтобы лишний раз напомнить, какое количество спекулятивных открытий (а равно и закрытий) было похоронено также и здесь, этой небрежимо высокой теме: растение как метод (причём, метод отличный, и не просто отличный, а принц’ипиально отличный, в корне, стебле, а временами — даже в клубне). И прежде всего, уникум подхода содержится в основном принципе антропоморфной ботаники, процесс функционирования которого осуществляется исключительно через со’поставление и противо’поставление (переднее и заднее) — как механизм единственно доступный человеческому сознанию, вернее говоря, его общепринятому бытовому огрызку. — Таким путём, всего за несколько дряблых шагов была утеряна уникальная возможность (отыскания) нового пути из того животного тупика тотального потребления-экспансии, в который себя загнал человек, пренебрегая другими способами существенного существования, как всегда, по небрежению и лености. Здесь и сейчас, на фоне вечно скрытого и запасливого клубня, его фатальная исчерпанность (как всегда) выделяется особенно выпукло.

и повторю снова, не гнушаясь лишними повторениями: нет смысла загибать пальцы, указывая на бесконечное число пробелов и провалов п(с)ознанияс, так и оставшиеся незаполненными благодаря будничному человеческому небрежению и примерно такой же подлости. Ограничусь одним этим голословным утверждением, потому что заполнить их было бы возможно только в утопических условиях внезапного прояснения и готовности к действию (пускай даже в какой-то небольшой, но решающей части). И с этой точки зрения трудно переоценить роль растительного подхода, полностью ревизующего наращённые на сегодняшний день взгляды естественных наук на человека и возвращающего его назад (пускай и задним числом), к начальным ступеням (теории) познания. Действуя таким путём, на фундаменте основных методических тезисов хомолóгии стало возможной создание новой системы морфологии & систематики растений — исключительно в качестве продуктивной антитезы и примера.

несмотря на нетрадиционный и непривычный спекулятивный & провокационный (а местами даже эпатажный) подход автора к решению научных вопросов, серьёзность поставленной проблемы невозможно недооценить, идёт ли речь о клубнях, сочных стеблях, саркостеммах, рогульнике или амарантах (образующий метод и архитектура системы от материала не меняется). К слову сказать, примерно такой подход частично проявился и здесь, на территории ханóграфа, где имеется целый ряд локальных примеров различной дряблости в виде страниц об отдельных таксонах или жизненных формах растений. Тем не менее, не следовало бы забывать, что основные конструктивные идеи растительной хомистики автор оставил в скрытой (клубневой) зоне, получившей системное освещение только в книгах (между прочим, оставленных под землёй, в ждущем режиме). Пожалуй, после этой точки было бы вернее остановить напрасные слова и перейти к сугубо об’структивной части обсуждения.

и ещё раз напомню на всякий случай, что это дряблое от(ст)уп(л)ение объявилось здесь, на этом месте отнюдь не ради красного словца. Страницы о растениях и их жизненных формах приспособления к миру провели в режиме тлеющей публикации более двух десятков лет, пребывая в почти готовом для употребления состоянии (не пересоленные, не пересушенные и даже не засушенные). Представляя собой классический пример неопубликованного примера, текст о «растительных модуляциях сознания» провёл почти полтора десятка лет в форме redlink’а (красной ссылки) с (не)доброго десятка страниц ханóграфа. А ведь на месте клубневого огрызка этой страницы могла быть и достаточно плотная книга об онтологическом феномене резервных & репродуктивных органов растений. Книга, заглавие которой также остаётся неназванным, а объём составляет почти четыре сотни страниц обструктивного натур-философского текста, прежде небывалого для книг подобного профиля.

и тем не менее, больше никаких тем сегодня и впредь: поневоле приходится подвести двойную черту и признать, что это была типичная потеря без права находки или чемодан без дна. Учитывая почти полувековую отрицательную практику полной бес’перспективности диалога с бессознательной популяцией Homos apiens, автор «Книги без листьев» с полным правом может считать себя «непримиримым» вне...конвенциональным типом и, как следствие, закрыть тему публикации большинства закрытых текстов и других артефактов, небывших прежде и небудующих впредь.

И тем не менее, закончу (как всегда) традиционным формальным основанием, положенным поверх всего (наподобие свежей кучи чертополошника)... Если (вопреки всему) у кого-то из преходящих & проходящих мимо ренегатов или апологетов всемирной туберологии & каудексофилии появится отчётливо или даже навязчиво оформленное желание как-то инициировать, спровоцировать или даже подтолкнуть (под пору колючек) вкладку и выкладку этого немало...важного био...логического материала (если его в принципе ещё можно считать «материалом»), никто не возбраняет обратиться, как всегда, → по известному адресу не...посредственно к (дважды) автору, пока он ещё якобы здесь, на расстоянии вытянутой руки (левой). Всех же прочих я попросил бы как можно скорее проследовать в том директивном направлении, которое указано им всяким клубнем (без моего посредничества).

между тем..., я рекомендовал бы не тянуть известное животное (за хвост) и не откладывать (его) по примеру известного клубня в чёрный ящик (в подземное пространство). Наша (человеческая) лавочка довольно скоро прикроется, а затем и прихлопнется совсем..., причём, принципиально «бес’ права переписки». — И тогда... всё кончено, пиши: «пропало». Выровненная пустыня на месте оазиса. И — никаких клубней «про чёрный день» (с открытиями или закрытиями всех так называемых „тем“). Только обыкновенная жвачка третьей ректификации (которая и без того составляет основное содержание человеческой жизни). Ровно в той степени, как у них это принято..., и считается хорошим тоном. От рождения и до смерти. А затем — в обратном порядке...