Александр Скрябин, к 121-летию (Юр.Ханон)

Несколько маленьких грустных слов — по поводу годовщины усов ( 6 января 1993 года )
этот ... автор : Юр. Ханон
← Скрябин: январские тезисы	Некогда скрести Скрябина →


Ханóграф : Портал

Содержание

1 Несколько маленьких грустных слов по поводу годовщины усов
2 Ком’ментарии
3 Ис’точники
4 Лит’ература (запрещённая)
5 См. так’же

Несколько маленьких грустных слов по поводу годовщины усов

( Шестого января исполняется 121 год со дня рождения Александра Скрябина ) ^{[комм. 1]}

Когда не можешь ты понять,
И воспринять, и осознать,
То принимай ― на веру...^[1]
( Михаил Савояров )

Александр Скрябин^[2]

и снова он...^[3]

Несколько маленьких грустных слов
— По поводу годовщины усов. ^{[комм. 2]}

В
от уже тому несколько лет, как всех нас мягко и вкрадчиво пытаются склонить праздновать некое затрапезное Рождество Христово вместо возвышенной Годовщины Усов, к которой народ наш уже начал было привыкать. — Это грустно. Это наводит на крайне печальные размышления (у парадного подъезда)... Кажется, шестое января рискует окончательно сделаться одним из самых унылых и беспросветных праздников все’целой половины человечества.
Можете не опасаться... Пожалуй, я не стану напоминать вам сейчас о том, что именно сегодня, в нынешний день (ровно 121 год назад) родился тот человек, который впервые в XX веке настойчиво предупредил всех нас о всевозрастающем значении усов. — Скрябин. Конечно, Скрябин. Он. — Но с другой стороны, в этом ли сейчас дело? — Конечно, нет... К сожалению, положение вещей таково: все мы живём сегодня, и только сегодня, а потому все мы должны думать о своей сегодняшней жизни.
— И что же, с позволения сказать, мы видим среди неё?..
Глаза слезятся от этой беспросветной картины. Только лишь год назад, обращаясь с небольшого возвышения, я обещал народу сделать свои шестиянварские статьи в Юбилей Усов — ежегодными. И в самом деле: как же без них. Однако теперь, спустя самое небольшое время, есть все основания сомневаться даже в том, что эта (всего лишь вторая) статья увидит свет и восстанет из небытия.
Повсюду в нашей жизни видим мы мрачные картины тотального наступления реакционных сил на усы. — Да, мы хорошо знаем, что первая половина человечества постоянно предаётся неограниченной слабости и тупости, всё более пагубно недооценивая значение усов в повседневной жизни и считая их просто «обременительной порослью» на передней стороне головы. Механически и безо всякого соображения шевеля руками, они регулярно сбривают их по утрам, как если бы это был какой-то укроп или лук-зеленец на лице человеческом. Другая же половина населения (которую отчего-то называют прекрасной) — и вовсе лишена (за редкими исключениями) этого высшего проявления творческого начала в лице своём, насильственно ограничивая себя насущными делами деторождения и выкармливания грядущих супостатов (не говоря уже о кровавых тираннах и прочих подвижниках веры)...
— Мужайтеся, сограждане мои. Настаёт мрачная пора безтворческих* нравов.^{[комм. 3]} О чём ещё мы можем говорить и на что уповать, если даже правители нашего града и державы ежедневно оскобляют* своё лицо по утрам, чтобы не вызывать лишних подозрений; а те из них, кто этого всё же не делают, кажется, и того хуже — попросту не понимают значения и смысла своих поступков, словно зимняя поросль под ветром. ^{[комм. 4]}
...я завершаю. Грустно перечесть, ещё грустнее — перечислить... Предвижу, сколь многие не поняли — или нет, даже не дослышали звуков моего голоса, вопиющего в пустыне... — на фоне страшного грохота окружающего нас города и мира. — И всё же, знаете ли, цель моя, тем не менее, будет вполне достигнута, если люди хотя бы раз в день так называемого Рождества Христова, пускай даже единожды в жизни своей подумают:
«А ведь и в самом деле, были ли у Иисуса усы?» ^{[комм. 5]}

( Очевидцы утверждают, что будто бы да ).

Юр.Ханон, ^[4]
транс’позитор ^{[комм. 6]}
. . . ^{[комм. 7]}

Ком’ментарии

усы усам рознь... ^[5]

↑ Да-да, можете не сомневаться: здесь ничего не перепутано, всё в точности так: «шестого января исполняется 121 год со дня рождения Александра Скрябина». Сколько лет прошло, а ведь до сей поры так ничего не изменилось. — Ровно с таким заголовком и расположенным под ним под’заголовком вышла (в большой свет и полу’свет) моя вторая (и последняя) цикловая заметка на седьмой полосе питерской газеты «Смена» от 6 января 1993 года, №2 (20352). — И в самом деле, не так уж и трудно подсчитать: 6 января 1993 года Скрябину (родившемуся в начале 1872, если считать по новому стилю) исполнилось (бы) 120 лет и ещё один год сверху. М-да... Всякий раз удивительно бывает наткнуться глазами на эти цифры и лишний раз поставить (на уши) вертикальное двоеточие: почти невероятная близость... Между моим дедом, Михаилом Савояровым, появившимся на свет в 1876 году, и Скрябиным — не было и пяти лет разницы. Само собой, я говорю только о времени. Практически, сверстники. Слегка знакомые. Одно, два рукопожатия, три поцелуя. Казалось бы, такие простые, даже простейшие вещи..., но иногда их непросто бывает уложить на одной полке (в голове). — Впрочем, оставим старые дела и делишки... Поскорее вернусь к смене газетной заметки, потому что здесь есть ещё о чём выразиться..., причём, в очень разном тоне (не исключая дурного, разумеется). И прежде всего: «последняя заметка», конечно. Здесь есть на что указать пальцем.
Если конец 1991 года стал переходным внутренне (было принято решение закончить пустую концертную деятельность, постоянно натыкающуюся на препятствия советской административной системы), то 1992 — поставил печать реакции снаружи. Мало-помалу ползучая «контра» со своими настойчивыми «указаниями» и рекомендациями сделала своё дело. Сотрудничать с нейтрально-враждебными изданиями и телевидением стало отчасти бессмысленно, отчасти — невозможно. Не хотелось бы лишний раз тыкать пальцем, но уж больно тухло (и оскоблённо) выглядят подобные строчки, лишённые персональных данных. А потому назову (почти наугад, почти как в гусарской рулетке) имена тех отважных героев, которые (рискуя жизнью) управляли опасной подрывной работой..., практически, на линии фронта. А иногда — и за нею... Прежде всего, среди них возвышалось — тогдашнее начальство союза композиторов: Успенский и Петров (исключая, впрочем, Сидорова и его козу). Впрочем, обе указанные фигуры (ныне усопшие или почившие в бозе) были слишком дряблыми и пассивными, пожалуй, они ничего не стали бы предпринимать в личном порядке, если бы не постоянный (огне)упорный напор со стороны Слонимского и Тищенко (безусловно, крупнейших авторитетов в академическом сливном бачке и таком же союзе комозиторов). Разумеется, указания спускались не только прямым административным путём, но и через личную унию... Так или иначе, но повсюду находились те или иные маленькие члены клана, верные солдаты своих фельдфебелей, — свои или близкие, понимающие или сочувствующие, критики или музыковеды, сотрудники газет или журналов (добрые знакомые или заботливые советчики)... Разумеется, объектом главной мести и орудием войны — стало интервью «Игра в дни затмения», выстрелившее из главного калибра тогдашнего журнала «Огонёк» (в июне 1990 года). — Это был изрядный булыжник, всколыхнувший болотную тину (впрочем, ради справедливости замечу, что именно это колыхание вместе с болотом никак не входило в мои планы и получилось в качестве побочного эффекта, так сказать, «несколько неосторожных движений»). Кроме клана академических любителей рыбного корма, ещё одно аналогичное действие (после того же затмительного интервью) произвела и многочисленная сокуровская клака. Смешно сказать, но этот «великий режиссёр» летом 1990 года поднял на уши всех своих верных адептов. Показательный залп (акция возмездия) по городским газетам..., затем — несколько небольших волн в эфире и под ним... Смешно сказать, но ведь до сих пор многие «просроченные и протухшие» из числа питерских (и центральных) жерналистов продолжают «свято блюсти» заветы мастера: никогда не иметь дело с «этим скандалистом». Короче говоря, работа была проделана солидная..., и славная. Любо-дорого глядеть.
— Пожалуй, самое забавное во всём этом, что в течение последующих двух десятков лет я даже не замечал их партизанских усилий. Никто из них не смог мне помешать главного: продолжать неуклонно работать над своими уникальными книгами и партитурами. А всё остальное (включая их самих) — было сущей мелочью, субстратом времени, сапропелем, место которому — как максимум, на дне. Или, в крайнем случае, здесь, в маленьком комментарии к скрябинским усам.
Подытоживая всё сказанное (и примерно столько же умолчанного), становится слегка понятно, что именно скрывается за спиной сугубо нейтральной формулировочки: «вторая (и последняя) цикловая заметка на седьмой полосе питерской газеты Смена»... Кстати сказать, довольно скоро из редакции этого старинного издания изгнали и означенного выше К.Шевченко (немного позднее — кавалера Ордена Слабости).
↑ Прошу прощения..., потому что именно так и выглядел заголовок в авторском варианте, отосланном в редакцию газеты «Смена» (через руки и ногами Кирилла Шевченко он туда отправился, не говоря лишних слов). Оформленная с намёком на стихотворную строку, эта шапка с самого начала задавала тон и (вместе с двумя последними строчками) имитировала поэ(ли)тическую рамку. Разумеется, в газете не осталось ничего похожего. Спасибо, что хоть все слова в названии остались на прежнем месте (даже так было не всегда). Правда, ниже появилась очень трогательная культуртрегерская добавка от редакции (для тех, кто не понял), сообщавшая, что «шестого января исполняется 121 год со дня рождения Александра Скрябина». Таким образом, становится прозрачно понятным: почему в заглавии не нашлось места поэзии. На смену ей пришла газетная бухгалтерия. — Кстати, о птичках. Если кому-то интересно: ни за одну из своих статей и заметок от этой редакции я не получил ни копейки. Таким образом, с моей стороны — всё кристалльно чисто. Не говоря уже обо всех прочих сторонах.
↑ Грешно сказать: это был маленький авторский тест. Написав: «настаёт мрачная пора безтворческих нравов», после искомого слова автор предупредительно поставил вежливую звёздочку*, а в нижней части листа — ещё и уточнил, что она значила. * безтворческих — так верно (примечание для редактора). Разумеется, грубая «ошибка» (автора) была тотчас исправлена. Начальственным росчерком пера (lapsus pennae). Без малейших сомнений. Невзирая ни на какие примечания. Или без’творческие нравы. Признаться, такие мелочи..., после всего, они не могут не греть душу. Или напротив, вызывать приступы неукротимой блевоты. Но прежде всего, оставлять равно’душным — например, к возможности диалога. Или дальнейшего сотрудничества. Или же, наконец, к коллаборации с подобными глухарями — из стаи (ослов). Всё по потребности, исключительно по потребности, по ней одной... Настаёт мрачная пора без’творческих нравов..., не так ли, дорогая госпожа смена...
↑ «...правители нашего града и державы ежедневно оскобляют своё лицо»... — вот, пожалуй, ещё один маленький фитиль в пользу всеобщей нормативности человеческих шкур. — Оскобляют..., маленькое гибридное словечко прекрасной памяти герра Шумахерра (великого сапожника нашей поэзии), а также его племянничка, мсье Савоярова. Скованный узкими стенками коридора газетной заметки, я решил попросту соединить два слова в одно. Оскопляют и оскабливают. Обои вместе. Само собой, это про них, про правителей. Вечно лысых, вечно подлых, вечно тучных, но не штучных. Подчиняясь тотальной клановой разнарядке, все они обязаны были носить пожизненный мундир, в том числе и на лице: раз и навсегда оскоблённом за десятки лет бесплодных усилий по собственной социализации. Печальный мемуар. Собчак. Ельцин. Чубайс. Гайдар, Шахрай... Всех (оскоблённых) припоминать не стану. Хотя..., при всём моём анархическом недоверии и сопредельной брезгливости к подобным лицам, — пришедшие им на смену (как и полагается) оказались стократ безобразнее. Да... Сегодня есть на что поглядеть..., после всего. Впрочем, прошу прощения..., кажется, я слишком отвлёкся... на посторонние лица... Оставим. — В авторском экземпляре после слова «оскобляют» специально для газетного редактора была поставлена ещё одна звёздочка (*), наподобие сносной сноски, а внизу, после текста — вящее подтверждение: «оскобляют: так верно». И это сызнова не подействовало, как и в п(р)ошлом случае. Мелочь, но как же много она говорит нашему брату..., фету.
↑ «А ведь и в самом деле, были ли у Иисуса усы?» — до сих пор не могу понять, как уцелели две финальные фразы в этом юбилейном тексте. Видимо, бравая редакторша попросту не смогла дочитать авторские бредни до конца. А между тем, здесь приведён один из импровизационных образцов так называемой «агогической поэзии», вернее говоря, прозы, — изобретением которой я (не)занимался в свободное от партитур время, чаще всего — во время вечернего чаепития. При том, что стихотворное наследие п(р)ошлого никогда не вызывало у меня почтения (пред’последнее из искусств, презренное, жалкое, гибридное), тем не менее, подобными провокациями (наряду со всеми прочими) было бы слишком глупо и щедро пренебречь, пытаясь сломать своим добрым согражданам хотя бы язык (имея в виду прежде всего, мозг, конечно). — Таким образом, в голове или на языке время от времени (регулярно) возникали слегка дадаистические (или фонфоризменные, если угодно) импровизационные однострочия, нечто вроде пургеневских стихотворений в прозе. Пожалуй, проще всего было бы изобразить суть этой «демагогической агогики» в виде слогового письма (с интонацией Игоря Северянина, непременно)... И в самом деле, хотелось бы знать: «а-бы-ли-ли-у-и-и-су-са-у-сы»... Вопрос не только не требовал ответа, но сам по себе — был — очень точным ответом..., хотя и на другой вопрос. — Разумеется, в своих бес полезных опытах я был не одинок. Прежде всего, предшественником и опорой мне стал король этого дела Михаил Савояров, немало насидевший в подобных (низких) жанрах. Мой прекрасный родственник-экви’либрист в своё время изрядно наупражнялся в лингвистической поэзии (как с музыкой, так и без неё), начиная от своих скоромных «из-за дам...», в своё время наделавших немало шума, — и кончая многократными словесными вывертами в духе ломаного языка: «не дари даром арум барам...» Затем, дыша ему в спину, разумеется, следовал неподражаемо-неподражаемый Даниил (Хармс), который, кстати говоря, тоже не избежал савояровских дам, слегка продолжив по их задам... И наконец, конечно же, следовали прекрасные «омофонные стихи» дядюшки Альфонса Алле, которые (вот какая незадача!) я узнал только спустя лет двадцать. — Но согласитесь..., всё это сущие мелочи, мсье..., на фоне всего прочего ландшафта. И даже — на фоне последней агогической фразы, которую в публикации отчего-то сократили..., не ведаю: по какой причине. Могу только предполагать... — По всей видимости, формулировка «очевидцы утверждают, что будто бы да» показалась редакции недостаточно определённой. Тем более, для последнего (финального) аккорда. Не могу им не посочувствовать..., напоследок. — Тем более, если принять во внимание, что «очевидцы всегда врут»!..
↑ Транспозитор — в те (мрачные) времена это была одна из форм определения своей профессии. Справедливо полагая композиторство делом клановым, недостойным и даже более того — позорным (чего стоил один только Петров с упомянутыми выше коллегами калек), время от времени я употреблял прямо противоположный термин, не слишком красивый, но зато — точно определяющий существо моих задач. «Ком-позиция» — есть составление вместе подобного, однородного, одинакового. Напротив того, «транс-позиция» — означала попытку сочетать несочетаемое, противоположное или разнородное. Говоря по большому счёту, этим я всегда и занимался, пытаясь заставить музыку выражать идеи, означать незначащее и осуществлять неосуществимое.
↑ Внизу, на пустом месте машинописной страницы (после окончания авторского текста) значилось также несколько обращений и комментариев прикладного характера. Сейчас я их приведу (напоследок), таким образом, исполнив свои обязанности с точностью бухгалтера, чистого немца...
Во-первых, после финала текста стояла дата и пояснение (исключительно для себя): «3 января 193 года, для газеты Смена (К.Шевченко)». Имея в виду обстоятельства места и времени действия, а также особый личный фактор (далеко не блестящий), трудно было рассчитывать, что статья вообще будет опубликована. А если, паче чаяния, она и появится в печати, то возникала ещё масса вероятностей и прочих ответвлений мизансцены, которые (впоследствии) наверняка забудутся или будут утеряны. — Признаться, привычку аккуратно вести всю ценную документацию я выработал самостоятельно, но по отношению к прессе (и вообще публичным событиям) мне привил её мой старший друг, Роман Войтенко, который всегда повторял с весомостью, достойной совсем другого смысла: «все публикации нужно хранить в полном порядке». Как мог, я выполнял его завет. — Впрочем, после 1993 года это стало совсем не трудно...
Во-вторых, непосредственно после подписи автора значилась ещё одна безрадостная звёздочка-примечание для редактора и рядом с ней — надпись (почти безнадёжная): « * мягкая, но настойчивая просьба статью не «редактировать»... — Разумеется, это всегда был мой конёк: выступать с невыполнимыми пожеланиями и невозможными намерениями. И тем не менее, несмотря ни на что, приходится признать: моя карта сыграла. Невзирая ни на какие мелкие пакости, «Несколько маленьких грустных слов» стали, пожалуй, наименее изуродованной из моих статей в «Смене». А ведь нужно сказать, что эта газета — в своё время, крупнейшая, самая свободная и породистая из ленинградских — с большой породой и чудовищным самомнением редакции... Понятное дело, сотрудники такого издания не могли себе позволить не вмешаться в чужой текст, и не поправить что надо, кого надо и как надо.

Ис’точники

↑ Михаил Савояров. «Слова», стихи из сборника «Сатиры и сатирки»: «Придворное» (1916) — (разумеется, этого эпиграфа в первой публикации не было).
↑ Ил’люстрация: — Александр Скрябин ницщеанских времён «Божественной поэмы» (Мосва, 1903 г., неизвестный фотограф)
↑ Ил’люстрация: — поздний Александр Скрябин времён после «Прометея» (Амстердам, 1912 г., гастроли, неизвестный мне фотограф)
↑ Юр.Ханон. «Несколько маленьких грустных слов по поводу годовщины усов» (к 121 годовщине со дня рождения А.Н.Скрябина). — СПб.: газета «Смена» от 6 января 1993 г. – стр.7
↑ Ил’люстрация — Владимир Ульянов (Ленин), арестованный в Санкт-Петербурге за распространение листовок (по делу о «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса»). — Полицейское фото (декабрь 1895 года).

Лит’ература (запрещённая)


Ханóграф : Портал

Бальмонт К.Д. «Светозвук в природе и световая симфония Скрябина». — М.: Российское музыкальное издательство, 1917 г.
Ванечкина И.Л., Галеев Б.М. «Поэма Огня». — Казань: Издательство Казанского университета, 1981 г.
Екимовский В.А.. «Автомонография» (издание второе). — М.: «Музиздат», 2008. — 480 с. — 300 экз. — ISBN 978-5-904082-04-8
Гершензон М.О. (составитель) «Русские пропилеи». Том 6, раздел 2: «Публикация записей Александра Николаевича Скрябина». Материалы по истории русской мысли и литературы. — Мосва, 1919 г.
Прянишникова М.П., Томпакова О.М. «Летопись жизни и творчества А.Н.Скрябина». — Мосва: Музыка, 1985 г.
Рудакова Е.Н. (составитель). Александр Николаевич Скрябин (альбом). — М.: Музыка, 1980 г.
Сабанеев Л.Л. «Воспоминания о Скрябине». — М.: Муз. сектор Государственного издательства, 1925 г.
Сабанеев Л.Л. «Скрябин» (два пере’издания). — М.-П.: 1923 г.
Д.Губин «Игра в дни затмения» (Юрий Ханон: интервью). — Мосва: журнал «Огонёк», №26 за 1990 г. — стр.26-28
Юр.Ханон, «Скрябин умер, но дело его живёт» (интервью с Кириллом Шевченко). — Ленинград: газета «Смена» от 13 ноября 1991 г., стр.7
Юр.Ханон. «Лобзанья пантер и гиен» (эссе для ренегатов). — Мосва: журнал «Огонёк» №50 за декабрь 1991 г. — стр.21-23
Юр.Ханон. «Александр Николаевич (январские тезисы)...» (к 120 годовщине со дня рождения А.Н.Скрябина). — Сан-Перебург: газета «Смена» от 7 января 1992 г. – стр.6 (и последняя)
Юр.Ханон. «Моя маленькая ханинская скрябиниана». — Мосва: журнал «Место Печати» №2 за 1992 г.
Юрий Ханон: «Эрик-Альфред-Лесли, совершенно новая глава» (во всех смыслах). — Сан-Перебург: «Ле журналь де Санкт-Петербург», № 4 за 1992 г., стр.7


Ханóграф: Портал

Несколько маленьких грустных слов — по поводу годовщины усов (к 121 годовщине со дня рождения А.Н.Скрябина). — Сана-Перебур: газета «Смена» от 6 января 1993 г. – стр.7
Юр.Ханон, «Разговор с психиатром в присутствии увеличенного изображения Скрябина», — Мосва: журнал «Место печати», №4 за 1993 г.
Юр.Ханон. «Скрябин как лицо». — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки» & «Лики России», 1995 г. — том 1. — 680 с. — 3000 экз. — ISBN 5-87417-026-Х
Юр.Ханон. «Скрябин как лицо» (часть вторая), издание уничтоженное. — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки & те же Лики России, 2002 г. — 840 стр.
Юр.Ханон. «Скрябин как лицо» (издание второе, до- и пере’работанное). — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки» 2009 г. — том 1. — 680 с.
«Ницше contra Ханон» или книга, которая-ни-на-что-не-похожа. — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки», 2010 г.
Юрий Ханон. «Неизданное и сожжённое» (навсегда потерянная книга о навсегда потерянном). — Сана-Перебур: Центр Средней Музыки, 2015 г.
Эр.Сати, Юр.Ханон «Воспоминания задним числом» (яко’бы без под’заголовка). — Санкта-Перебурга: Центр Средней Музыки & Лики России, 2011 г.
Юрий Ханон. «Не современная не музыка» (якобы интервью). — Мосва: журнал «Современная музыка», № 1 за 2011 г.
Юр.Ханон «Чёрные Аллеи» (или книга, которой-не-было-и-не-будет). — Сана-Перебур: Центр Средней Музыки, 2013 г.
Юрий Ханон. «Три Инвалида» или попытка с(о)крыть то, чего и так никто не видит. — Сант-Перебург: Центр Средней Музыки, 2013 г.
Юрий Ханон. «Животное. Человек. Инвалид» (или три последних гвоздя). — Санта-Перебура: Центр Средней Музыки, 2016-bis.
Юр.Ханон, Мх.Савояров. «Внук Короля» (сказка в прозе). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2016 г.
Мх.Савояров, Юр.Ханон. «Избранное Из’бранного» (худшее из лучшего). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2017 г.
Шлёцер Б.Ф. «А.Скрябинъ. Личность. Мистерия». — Берлинъ: «Грани», 1923 г.

См. так’же


Ханóграф : Портал

Александр Николаевич январские тезисы
Странное соседство... ( как и полагается )
Некогда — скрести — Скрябина... по-римски говоря
Святослав Рихтер против Прометея
Странные связи... бывают порой
Лобзанья пантер и гиен (а затем — наоборот)
Беседа с психиатром в присутствии Скрябина
Скрябин как лицо ( или пол книги до полу )
Ханон как лицо без лишней скромности


Ханóграф: Портал

Карманная Мистерия в пред’последнем смысле слова
Божественная поэма (в божественном смысле слова)
Толстая новинка (очень старая)
Не-о-бя-за-те-ль-ное З...ло
Дадаизм до дадаизма
Божественное растение ... дьявола
Православие, народность, лебеда
Орден Слабости (за заслуги перед отчеством)

← см. на зад

© Автор ( Юрий Ханон ) яко бы не возражает против копирования данной статьи в некоммерческих целях
— при условии точной ссылки на авторов и источник информации.

* * * эту статью может редактировать или исправлять только Скрябин.

— Желающие сделать замечания, могут воспользоваться услугами цирюльника, если я понятно выразился.

« s t y l e t & d e s i g n e d b y A n n a t’ H a r o n »

[1] Да-да, можете не сомневаться: здесь ничего не перепутано, всё в точности так: «шестого января исполняется 121 год со дня рождения Александра Скрябина». Сколько лет прошло, а ведь до сей поры так ничего не изменилось. — Ровно с таким заголовком и расположенным под ним под’заголовком вышла (в большой свет и полу’свет) моя вторая (и последняя) цикловая заметка на седьмой полосе питерской газеты «Смена» от 6 января 1993 года, №2 (20352). — И в самом деле, не так уж и трудно подсчитать: 6 января 1993 года Скрябину (родившемуся в начале 1872, если считать по новому стилю) исполнилось (бы) 120 лет и ещё один год сверху. М-да... Всякий раз удивительно бывает наткнуться глазами на эти цифры и лишний раз поставить (на уши) вертикальное двоеточие: почти невероятная близость... Между моим дедом, Михаилом Савояровым, появившимся на свет в 1876 году, и Скрябиным — не было и пяти лет разницы. Само собой, я говорю только о времени. Практически, сверстники. Слегка знакомые. Одно, два рукопожатия, три поцелуя. Казалось бы, такие простые, даже простейшие вещи..., но иногда их непросто бывает уложить на одной полке (в голове). — Впрочем, оставим старые дела и делишки... Поскорее вернусь к смене газетной заметки, потому что здесь есть ещё о чём выразиться..., причём, в очень разном тоне (не исключая дурного, разумеется). И прежде всего: «последняя заметка», конечно. Здесь есть на что указать пальцем.
Если конец 1991 года стал переходным внутренне (было принято решение закончить пустую концертную деятельность, постоянно натыкающуюся на препятствия советской административной системы), то 1992 — поставил печать реакции снаружи. Мало-помалу ползучая «контра» со своими настойчивыми «указаниями» и рекомендациями сделала своё дело. Сотрудничать с нейтрально-враждебными изданиями и телевидением стало отчасти бессмысленно, отчасти — невозможно. Не хотелось бы лишний раз тыкать пальцем, но уж больно тухло (и оскоблённо) выглядят подобные строчки, лишённые персональных данных. А потому назову (почти наугад, почти как в гусарской рулетке) имена тех отважных героев, которые (рискуя жизнью) управляли опасной подрывной работой..., практически, на линии фронта. А иногда — и за нею... Прежде всего, среди них возвышалось — тогдашнее начальство союза композиторов: Успенский и Петров (исключая, впрочем, Сидорова и его козу). Впрочем, обе указанные фигуры (ныне усопшие или почившие в бозе) были слишком дряблыми и пассивными, пожалуй, они ничего не стали бы предпринимать в личном порядке, если бы не постоянный (огне)упорный напор со стороны Слонимского и Тищенко (безусловно, крупнейших авторитетов в академическом сливном бачке и таком же союзе комозиторов). Разумеется, указания спускались не только прямым административным путём, но и через личную унию... Так или иначе, но повсюду находились те или иные маленькие члены клана, верные солдаты своих фельдфебелей, — свои или близкие, понимающие или сочувствующие, критики или музыковеды, сотрудники газет или журналов (добрые знакомые или заботливые советчики)... Разумеется, объектом главной мести и орудием войны — стало интервью «Игра в дни затмения», выстрелившее из главного калибра тогдашнего журнала «Огонёк» (в июне 1990 года). — Это был изрядный булыжник, всколыхнувший болотную тину (впрочем, ради справедливости замечу, что именно это колыхание вместе с болотом никак не входило в мои планы и получилось в качестве побочного эффекта, так сказать, «несколько неосторожных движений»). Кроме клана академических любителей рыбного корма, ещё одно аналогичное действие (после того же затмительного интервью) произвела и многочисленная сокуровская клака. Смешно сказать, но этот «великий режиссёр» летом 1990 года поднял на уши всех своих верных адептов. Показательный залп (акция возмездия) по городским газетам..., затем — несколько небольших волн в эфире и под ним... Смешно сказать, но ведь до сих пор многие «просроченные и протухшие» из числа питерских (и центральных) жерналистов продолжают «свято блюсти» заветы мастера: никогда не иметь дело с «этим скандалистом». Короче говоря, работа была проделана солидная..., и славная. Любо-дорого глядеть.
— Пожалуй, самое забавное во всём этом, что в течение последующих двух десятков лет я даже не замечал их партизанских усилий. Никто из них не смог мне помешать главного: продолжать неуклонно работать над своими уникальными книгами и партитурами. А всё остальное (включая их самих) — было сущей мелочью, субстратом времени, сапропелем, место которому — как максимум, на дне. Или, в крайнем случае, здесь, в маленьком комментарии к скрябинским усам.
Подытоживая всё сказанное (и примерно столько же умолчанного), становится слегка понятно, что именно скрывается за спиной сугубо нейтральной формулировочки: «вторая (и последняя) цикловая заметка на седьмой полосе питерской газеты Смена»... Кстати сказать, довольно скоро из редакции этого старинного издания изгнали и означенного выше К.Шевченко (немного позднее — кавалера Ордена Слабости).

[5] Прошу прощения..., потому что именно так и выглядел заголовок в авторском варианте, отосланном в редакцию газеты «Смена» (через руки и ногами Кирилла Шевченко он туда отправился, не говоря лишних слов). Оформленная с намёком на стихотворную строку, эта шапка с самого начала задавала тон и (вместе с двумя последними строчками) имитировала поэ(ли)тическую рамку. Разумеется, в газете не осталось ничего похожего. Спасибо, что хоть все слова в названии остались на прежнем месте (даже так было не всегда). Правда, ниже появилась очень трогательная культуртрегерская добавка от редакции (для тех, кто не понял), сообщавшая, что «шестого января исполняется 121 год со дня рождения Александра Скрябина». Таким образом, становится прозрачно понятным: почему в заглавии не нашлось места поэзии. На смену ей пришла газетная бухгалтерия. — Кстати, о птичках. Если кому-то интересно: ни за одну из своих статей и заметок от этой редакции я не получил ни копейки. Таким образом, с моей стороны — всё кристалльно чисто. Не говоря уже обо всех прочих сторонах.

[6] Грешно сказать: это был маленький авторский тест. Написав: «настаёт мрачная пора безтворческих нравов», после искомого слова автор предупредительно поставил вежливую звёздочку*, а в нижней части листа — ещё и уточнил, что она значила. * безтворческих — так верно (примечание для редактора). Разумеется, грубая «ошибка» (автора) была тотчас исправлена. Начальственным росчерком пера (lapsus pennae). Без малейших сомнений. Невзирая ни на какие примечания. Или без’творческие нравы. Признаться, такие мелочи..., после всего, они не могут не греть душу. Или напротив, вызывать приступы неукротимой блевоты. Но прежде всего, оставлять равно’душным — например, к возможности диалога. Или дальнейшего сотрудничества. Или же, наконец, к коллаборации с подобными глухарями — из стаи (ослов). Всё по потребности, исключительно по потребности, по ней одной... Настаёт мрачная пора без’творческих нравов..., не так ли, дорогая госпожа смена...

[7] «...правители нашего града и державы ежедневно оскобляют своё лицо»... — вот, пожалуй, ещё один маленький фитиль в пользу всеобщей нормативности человеческих шкур. — Оскобляют..., маленькое гибридное словечко прекрасной памяти герра Шумахерра (великого сапожника нашей поэзии), а также его племянничка, мсье Савоярова. Скованный узкими стенками коридора газетной заметки, я решил попросту соединить два слова в одно. Оскопляют и оскабливают. Обои вместе. Само собой, это про них, про правителей. Вечно лысых, вечно подлых, вечно тучных, но не штучных. Подчиняясь тотальной клановой разнарядке, все они обязаны были носить пожизненный мундир, в том числе и на лице: раз и навсегда оскоблённом за десятки лет бесплодных усилий по собственной социализации. Печальный мемуар. Собчак. Ельцин. Чубайс. Гайдар, Шахрай... Всех (оскоблённых) припоминать не стану. Хотя..., при всём моём анархическом недоверии и сопредельной брезгливости к подобным лицам, — пришедшие им на смену (как и полагается) оказались стократ безобразнее. Да... Сегодня есть на что поглядеть..., после всего. Впрочем, прошу прощения..., кажется, я слишком отвлёкся... на посторонние лица... Оставим. — В авторском экземпляре после слова «оскобляют» специально для газетного редактора была поставлена ещё одна звёздочка (*), наподобие сносной сноски, а внизу, после текста — вящее подтверждение: «оскобляют: так верно». И это сызнова не подействовало, как и в п(р)ошлом случае. Мелочь, но как же много она говорит нашему брату..., фету.

[8] «А ведь и в самом деле, были ли у Иисуса усы?» — до сих пор не могу понять, как уцелели две финальные фразы в этом юбилейном тексте. Видимо, бравая редакторша попросту не смогла дочитать авторские бредни до конца. А между тем, здесь приведён один из импровизационных образцов так называемой «агогической поэзии», вернее говоря, прозы, — изобретением которой я (не)занимался в свободное от партитур время, чаще всего — во время вечернего чаепития. При том, что стихотворное наследие п(р)ошлого никогда не вызывало у меня почтения (пред’последнее из искусств, презренное, жалкое, гибридное), тем не менее, подобными провокациями (наряду со всеми прочими) было бы слишком глупо и щедро пренебречь, пытаясь сломать своим добрым согражданам хотя бы язык (имея в виду прежде всего, мозг, конечно). — Таким образом, в голове или на языке время от времени (регулярно) возникали слегка дадаистические (или фонфоризменные, если угодно) импровизационные однострочия, нечто вроде пургеневских стихотворений в прозе. Пожалуй, проще всего было бы изобразить суть этой «демагогической агогики» в виде слогового письма (с интонацией Игоря Северянина, непременно)... И в самом деле, хотелось бы знать: «а-бы-ли-ли-у-и-и-су-са-у-сы»... Вопрос не только не требовал ответа, но сам по себе — был — очень точным ответом..., хотя и на другой вопрос. — Разумеется, в своих бес полезных опытах я был не одинок. Прежде всего, предшественником и опорой мне стал король этого дела Михаил Савояров, немало насидевший в подобных (низких) жанрах. Мой прекрасный родственник-экви’либрист в своё время изрядно наупражнялся в лингвистической поэзии (как с музыкой, так и без неё), начиная от своих скоромных «из-за дам...», в своё время наделавших немало шума, — и кончая многократными словесными вывертами в духе ломаного языка: «не дари даром арум барам...» Затем, дыша ему в спину, разумеется, следовал неподражаемо-неподражаемый Даниил (Хармс), который, кстати говоря, тоже не избежал савояровских дам, слегка продолжив по их задам... И наконец, конечно же, следовали прекрасные «омофонные стихи» дядюшки Альфонса Алле, которые (вот какая незадача!) я узнал только спустя лет двадцать. — Но согласитесь..., всё это сущие мелочи, мсье..., на фоне всего прочего ландшафта. И даже — на фоне последней агогической фразы, которую в публикации отчего-то сократили..., не ведаю: по какой причине. Могу только предполагать... — По всей видимости, формулировка «очевидцы утверждают, что будто бы да» показалась редакции недостаточно определённой. Тем более, для последнего (финального) аккорда. Не могу им не посочувствовать..., напоследок. — Тем более, если принять во внимание, что «очевидцы всегда врут»!..

[10] Транспозитор — в те (мрачные) времена это была одна из форм определения своей профессии. Справедливо полагая композиторство делом клановым, недостойным и даже более того — позорным (чего стоил один только Петров с упомянутыми выше коллегами калек), время от времени я употреблял прямо противоположный термин, не слишком красивый, но зато — точно определяющий существо моих задач. «Ком-позиция» — есть составление вместе подобного, однородного, одинакового. Напротив того, «транс-позиция» — означала попытку сочетать несочетаемое, противоположное или разнородное. Говоря по большому счёту, этим я всегда и занимался, пытаясь заставить музыку выражать идеи, означать незначащее и осуществлять неосуществимое.

[11] Внизу, на пустом месте машинописной страницы (после окончания авторского текста) значилось также несколько обращений и комментариев прикладного характера. Сейчас я их приведу (напоследок), таким образом, исполнив свои обязанности с точностью бухгалтера, чистого немца...
Во-первых, после финала текста стояла дата и пояснение (исключительно для себя): «3 января 193 года, для газеты Смена (К.Шевченко)». Имея в виду обстоятельства места и времени действия, а также особый личный фактор (далеко не блестящий), трудно было рассчитывать, что статья вообще будет опубликована. А если, паче чаяния, она и появится в печати, то возникала ещё масса вероятностей и прочих ответвлений мизансцены, которые (впоследствии) наверняка забудутся или будут утеряны. — Признаться, привычку аккуратно вести всю ценную документацию я выработал самостоятельно, но по отношению к прессе (и вообще публичным событиям) мне привил её мой старший друг, Роман Войтенко, который всегда повторял с весомостью, достойной совсем другого смысла: «все публикации нужно хранить в полном порядке». Как мог, я выполнял его завет. — Впрочем, после 1993 года это стало совсем не трудно...
Во-вторых, непосредственно после подписи автора значилась ещё одна безрадостная звёздочка-примечание для редактора и рядом с ней — надпись (почти безнадёжная): « * мягкая, но настойчивая просьба статью не «редактировать»... — Разумеется, это всегда был мой конёк: выступать с невыполнимыми пожеланиями и невозможными намерениями. И тем не менее, несмотря ни на что, приходится признать: моя карта сыграла. Невзирая ни на какие мелкие пакости, «Несколько маленьких грустных слов» стали, пожалуй, наименее изуродованной из моих статей в «Смене». А ведь нужно сказать, что эта газета — в своё время, крупнейшая, самая свободная и породистая из ленинградских — с большой породой и чудовищным самомнением редакции... Понятное дело, сотрудники такого издания не могли себе позволить не вмешаться в чужой текст, и не поправить что надо, кого надо и как надо.

[.D0.BF.D1.80.D0.B8-2] Михаил Савояров. «Слова», стихи из сборника «Сатиры и сатирки»: «Придворное» (1916) — (разумеется, этого эпиграфа в первой публикации не было).

[3] Ил’люстрация: — Александр Скрябин ницщеанских времён «Божественной поэмы» (Мосва, 1903 г., неизвестный фотограф)

[4] Ил’люстрация: — поздний Александр Скрябин времён после «Прометея» (Амстердам, 1912 г., гастроли, неизвестный мне фотограф)

[.D0.9D.D0.B5.D1.81.D0.BA.D0.BE.D0.BB.D1.8C.D0.BA.D0.BE-9] Юр.Ханон. «Несколько маленьких грустных слов по поводу годовщины усов» (к 121 годовщине со дня рождения А.Н.Скрябина). — СПб.: газета «Смена» от 6 января 1993 г. – стр.7

[12] Ил’люстрация — Владимир Ульянов (Ленин), арестованный в Санкт-Петербурге за распространение листовок (по делу о «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса»). — Полицейское фото (декабрь 1895 года).

[комм. 1]

[1]

[2]

[3]

[комм. 2]

[комм. 3]

[комм. 4]

[комм. 5]

[4]

[комм. 6]

[комм. 7]

[5]

Александр Скрябин, к 121-летию (Юр.Ханон)

Содержание

Несколько маленьких грустных слов по поводу годовщины усов

Ком’ментарии

Ис’точники

Лит’ература (запрещённая)

См. так’же

Навигация

Персональные инструменты

Пространства имён

Варианты

Просмотры

Действия

Поиск

Навигация

Инструменты