Скрябин как лицо, обрывок (Юр.Ханон) — различия между версиями
Материал из Ханограф
CanoniC (обсуждение | вклад) (опять не та ссылка (поправки и добавки)) |
CanoniC (обсуждение | вклад) м (спасибо Анечке за бобравочки + мои добавочки) |
||
| Строка 8: | Строка 8: | ||
| Следующая = [[Скрябин как лицо (Юр.Ханон)|<big><big>→</big></big>]] | | Следующая = [[Скрябин как лицо (Юр.Ханон)|<big><big>→</big></big>]] | ||
|}}<br> | |}}<br> | ||
| − | <center><blockquote style="width:88%;text-align:justify;font:normal | + | <center><blockquote style="width:88%;text-align:justify;font:normal 16px 'Garamond';color:#331111;border:2px solid #441111;border-radius:10px; padding:21px;margin:10px;box-shadow:0px 3px 4px #992200;-webkit-box-shadow:0px 3px 4px #992200;-moz-box-shadow:0px 3px 4px #992200;background:#CC8866">  Зал был мрачен, огромен и полупуст. Праздника заранее не получалось. Это, конечно, сразу разочаровало и огорчило. Невольно поймав себя на желании единолично занять с добрый десяток мест, я тут же представил себе, ''как'' эти пустоты будут выглядеть со сцены, когда [[Александр Скрябин|<font color="#332233">Скрябин выйдет</font>]] и посмотрит сюда, где сейчас сидел я. Он так любил горячий и полный публики зал, а здесь налицо «залысины и полнейшее скисание»... Но можно ли было ожидать чего-то иного здесь, в этой [[Deutscher|<font color="#332233">сосисочной Германии</font>]]? Его почти не знали, и даже неизвестно, хотели ли ещё знать. Да и вообще, для немцев ли были они оба: и этот концерт, и этот странный человек со своей странной музыкой издалека?.. <br>  Чтобы заранее не пугать и не распугивать добрых бюргеров, программа {{comment|концерта|Берлин, зал Бехштейна, 14 февраля 1911 года}} так и была составлена: ''«Скрябин для {{comment|вялого|спасибо, что хоть не дряблого}}, осторожного ознакомления»''. Разумеется, в основном тут были его ранние, «шопеновские ещё» вещицы, затесались даже полудетские мазурки из третьего опуса, «изящная манная каша», как он сам подшучивал (однако попробовал бы кто-то другой при нём неосторожно [[Lapsus|<font color="#332233">ляпнуть</font>]] такое!) И только под конец второго отделения ненапряжённо, как бы невзначай были прицеплены его последние вещи, написанные уже после «[[Поэма экстаза (Скрябин)|<font color="#332233">Экстаза</font>]]». Среди них были, кажется, «Загадка» и «Желание» (и названия вполне цензурные..., даже [[Deutscher|<font color="#332233">для немцев</font>]]). Конечно, после горящей [[Прометей (Скрябин)|<font color="#332233">партитуры «Прометея»</font>]] мне всё это было довольно грустно слышать... и видеть. Нетерпеливо хотелось сразу и всего: нового, грандиозного, близкого [[Мистерия (Скрябин)|<font color="#332233">к Мистерии</font>]], а здесь оставалось всё старое, далёкое, сотни раз переигранное и переслушанное. Нечто безнадёжное и оставшееся далеко позади — в остывшем человеческом мире. И зал был большой, холодный, и Скрябин играл где-то совсем вдали, своим тонким теряющимся звуком, едва касаясь клавиш (в конце концов, не пианист же он, божьей милостью!) И мазурки с прелюдиями тоже были очень далёкие, маленькие, почти комнатные... В общем, весь концерт прошёл вдалеке и в тумане. Почти во сне. Немцы слушали спокойно и рассудительно, без особого сочувствия. Могли ли они из своего швабского ''далёка'' уловить то, чего не знали и не ждали, увидеть какой-то особенный знак в нервной истончённости скрябинской игры и в этих почти вещицах почти шопеновской прозрачности? Это не вопрос, конечно. Я даже невольно чувствовал, как у меня дубеет и [[Каменное лицо, ос.41 (Юр.Ханон)|<font color="#332233">каменеет лицо</font>]], едва я вспоминал про сидящих вокруг «скрябинских немцев».<hr><font style="float:right;font:normal 12px 'Georgia';color:#661111;">«[[Некогда скрести Скрябина (Скрябин. Лица)|<font color="#662222">Скрябин как лицо</font>]]» ({{comment|воспоминания солипсиста|демонстративный отрывок из будущей книги}}) <br><small>            ''[[Ханон, Юрий|<font color="#662222">Юр.Ханон</font>]], {{comment|7 сентября 1993|дата окончания чистового экземпляра}}''</small></font><br></blockquote></center> |
<div style="margin:5px 22px;font:normal 15px 'Cambria';color:#551111;"> | <div style="margin:5px 22px;font:normal 15px 'Cambria';color:#551111;"> | ||
| − | <font style="float:left;color:#551111;font-size:811%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:9px 0;padding:28px 2px 15px 5px;">'''к'''</font><br><font style="font:normal 25px 'Cambria';color:#551111;">'''ак'''</font> могут видеть [[Tautos|<font color="#442244">те, кто ещё может видеть</font>]], здесь находится не статья, но только ({{comment|её|или его, в равной степени}}) [[дряблые страницы|<font color="#442244">дряблый огрызок</font>]]. И не моя в том вина, разумеется. Поскольку давным-давно запланированная отдельная <big>&</big> обдельная страница по обозначенной выше теме под слегка знакомым именем «Скрябин как лицо» и очевидно рудиментарным добавлением ({{comment|обрывок|или отрывок, может быть...}}) сокращена до мелкого напоминания... Здесь ниже не будет ничего существенного: ни самóй книги, ни её обрывков, короче говоря, ничего такого, о чём стоило бы сказать отдельно. Только небольшая [[фумизм|<font color="#442244">струйка дыма</font>]], оставшегося после всей этой (порядком некрасивой) | + | <font style="float:left;color:#551111;font-size:811%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:9px 0;padding:28px 2px 15px 5px;">'''к'''</font><br><font style="font:normal 25px 'Cambria';color:#551111;">'''ак'''</font> могут видеть [[Tautos|<font color="#442244">те, кто ещё может видеть</font>]], здесь находится не статья, но только ({{comment|её|или его, в равной степени}}) [[дряблые страницы|<font color="#442244">дряблый огрызок</font>]]. И не моя в том вина, разумеется. Поскольку давным-давно запланированная отдельная <big>&</big> обдельная страница по обозначенной выше теме под слегка знакомым именем «Скрябин как лицо» и очевидно рудиментарным добавлением ({{comment|обрывок|или отрывок, может быть...}}) сокращена до мелкого напоминания... Здесь ниже не будет ничего существенного: ни самóй книги, ни её обрывков, короче говоря, ничего такого, о чём стоило бы сказать отдельно. Только небольшая [[фумизм|<font color="#442244">струйка дыма</font>]], оставшегося после всей этой истории (порядком некрасивой), начавшейся в середине августа 1993 года и полностью ''[[Закрытый Реквием, ос.71 (Юр.Ханон)|<font color="#442244">закрытой</font>]]'' в течение двух лет. Истории, в которой «скрябинский обрывок» оказался только ''первой главой'', причём, далеко не сáмой яркой. Пожалуй, на этом пункте можно было бы и остановиться, поставив большую и нарочито жирную точку поперёк строки● Достаточно (для тех, кто понимает это слово). — И только в качестве малой компенсации я счёл бы {{comment|возможным|а также целе...сообразным, если здесь вообще может быть какая-то «цель»}} добавить, что на суверенной территории [[khanograf:Описание|<font color="#442244">ханóграфа</font>]] существует не...сколько статей, имеющих прямое, косвенное, опо...средованное или ассоциированное отношение к этому, с позволения сказать, «обрывку» (из несуществующей книги), который ранее никогда не {{comment|светился|даже издалека}} и, тем более, не появлялся в пространстве [[Норма, одноимённая опера, ос.65 (Юр.Ханон)|<font color="#442244">нормального человеческого</font>]] мира. А потому, не долго думая, я оставляю здесь мягкое, [[Вялые записки (Юр.Ханон)|<font color="#442244">отчасти, вялое</font>]] или [[Дряблые страницы|<font color="#442244">даже дряблое</font>]] перенаправление на другие {{comment|статьи|со...поставленные в обратном порядке}}, имеющие (кое-какое, иногда опосредованное или принципиальное) отношение к этому оборванному и умолчанному предмету, а также его теням, отражениям или проекциям (равно [[Внутренние песни, ос.30 (Юр.Ханон)|<font color="#442244">внутренним или внешним</font>]], без разницы)... |
</div><br> | </div><br> | ||
{| style="float:right;width:222px;padding:5px;margin:10px 0 10px 15px;background:#CC6633;border:1px solid #551111;-webkit-box-shadow:3px 4px 3px #992200;-moz-box-shadow:3px 4px 3px #992200;box-shadow:3px 4px 3px #992200;-webkit-border-radius:5px;-moz-border-radius:5px;border-radius:5px;" | {| style="float:right;width:222px;padding:5px;margin:10px 0 10px 15px;background:#CC6633;border:1px solid #551111;-webkit-box-shadow:3px 4px 3px #992200;-moz-box-shadow:3px 4px 3px #992200;box-shadow:3px 4px 3px #992200;-webkit-border-radius:5px;-moz-border-radius:5px;border-radius:5px;" | ||
| Строка 62: | Строка 62: | ||
<br>{{Записки}} | <br>{{Записки}} | ||
<div style="margin:5px 22px;font:normal 15px 'Cambria';color:#551111;"> | <div style="margin:5px 22px;font:normal 15px 'Cambria';color:#551111;"> | ||
| − | <font style="float:left;color:#551111;font-size:411%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:6px 0;padding:0px 2px 2px 2px;">'''и'''</font> ещё раз напомню (на всякий случай), что это лирическое от(ст)уп(л)ение объявилось здесь, на этом месте отнюдь не ради <font color="#881111">красного словца</font>. Страницы (статьи, эссе, сообщения) о книгах «[[Неизданное и сожжённое (Юр.Ханон)|<font color="#442244">неизданных и сожжённых</font>]]», включая также обрывки, отрывки, огрызки, черновики и прочие ценные записи провели в режиме тлеющей публикации ''более десятка'' лет, пребывая в почти готовом для употребления состоянии (не пересоленные, не пересушенные и [[Газетное меню (Юр.Ханон)|<font color="#442244">даже не пережаренные</font>]]). Представляя собой классический пример неопубликованного рассказа (выдержки или эссе), или привычного по форме <font color="#BB1111">redlink’а</font> (красной ссылки) с нескольких | + | <font style="float:left;color:#551111;font-size:411%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:6px 0;padding:0px 2px 2px 2px;">'''и'''</font> ещё раз напомню (на всякий случай), что это лирическое от(ст)уп(л)ение объявилось здесь, на этом месте отнюдь не ради <font color="#881111">красного словца</font>. Страницы (статьи, эссе, сообщения) о книгах «[[Неизданное и сожжённое (Юр.Ханон)|<font color="#442244">неизданных и сожжённых</font>]]», включая также обрывки, отрывки, огрызки, черновики и прочие ценные записи, провели в режиме тлеющей публикации ''более десятка'' лет, пребывая в почти готовом для употребления состоянии (не пересоленные, не пересушенные и [[Газетное меню (Юр.Ханон)|<font color="#442244">даже не пережаренные</font>]]). Представляя собой классический пример неопубликованного рассказа (выдержки или эссе), или привычного по форме <font color="#BB1111">redlink’а</font> (красной ссылки) с нескольких [[khanograf:Портал сообщества#( Алфавитный Список Страниц Ханографа )|<font color="#442244">страниц ханóграфа</font>]], они долго и терпеливо ожидали, что в какой-то момент [[Vomitus|<font color="#442244">рвотный рефлекс</font>]] у этого автора хотя бы немного притупится, а в окружающем мире появится хотя бы крошечный проблеск корректности, чтобы можно было опубликовать старый обрывок 1993 года и (успеть) сказать хотя бы пару слов об этом несомненном ''прецеденте'' в ряду других (бес)подобных по скрябинской теме (циклического уничтожения мира). Поскольку... ''слишком уж'' уникален и необычен по подаче был (бы) этот материал..., чтобы пренебречь его возможным {{comment|присутствием|посреди обыкновенного мира людей}}. Однако промысел не удался. За всё это время не появилось ни малейшего просвета, скорее даже напротив: отдельные [[Альбигойцы|<font color="#442244">проблески темноты</font>]] соединились в одну, {{comment|непролазную|история с переизданием второй редакции «Воспоминаний задним числом» окончательно закрыла все так называемые темы}}. А в результате — что?..., вместо настоящих страниц (или обрывков) стали множиться [[дряблые страницы|<font color="#442244">исключительно дряблые</font>]]. Учитывая почти полувековую отрицательную практику полной бесперспективности диалога с бессознательной популяцией ''Homos apiens'', [[Chanon|<font color="#442244">автор</font>]] упомянутого обрывка и всех дальнейших форм продолжения романа «[[Скрябин как лицо (Юр.Ханон)|<font color="#442244">Скрябин как лицо</font>]]» с полным правом может считать себя ''«{{comment|непримиримым|по выражению Эрика Сати}}»'', а также вне...конвенциональным типом и, как следствие, не вступать в коллаборацию с оккупантами & прочим человеческим субстратом, существующим только здесь и сейчас. А потому (вне всяких сомнений), не стóило бы труда совершать отдельную работу, оформляя, выкладывая или, тем более выставляя названный обрывок (отрывок или огрызок) на площадной обзор. |
</div><br> | </div><br> | ||
<center><blockquote style="width:92%;text-align:justify;font:normal 14px 'Georgia';color:#331111;border:2px solid #441111;border-radius:10px;padding:12px;margin:10px;box-shadow:0px 3px 4px #992200;-webkit-box-shadow:0px 3px 4px #992200;-moz-box-shadow:0px 3px 4px #992200;background:#AA8866">  Послушав меня, [[Jour|<font color="#332233">Сокуров</font>]] назвал три <моих> условия <совместной работы> разумными, сказал, что согласен, спросил, когда мне нужно познакомиться со сценарием и попросил за пару недель сделать для него ''«демонстрационную» запись''... — Сценарий мне понадобится только как сувенир, читать его я не буду, — сказал я сразу. А на {{comment|возникшее|словно из-под земли}} [[Тусклая жизнь, ос.54 (Юр.Ханон)|<font color="#332233">тусклое удивление</font>]] Сокурова ответил: ''«я буду писать музыку для Вас, а не для фильма»''. <br>  Просьба о «демонстративной» записи меня обескуражила ровно таким же образом, как и ''всякий раз'' бывало {{comment|впредь|к счастью, нечасто}}. И в самом деле, не нужно иметь семь пядей во лбу: стандартное требование предоставить «торговый образец» (échantillon, — как сказал бы [[Эрик Сати (Лица)|<font color="#332233">Эрик</font>]]), будь то музыка, живопись или проза, всякий раз приводит в оторопь и, в общем-то, походит на обыкновенное хамство, когда некий безымянный издатель, распорядитель, директор чего-либо или ''«даже»'' режиссёр желает заранее удостовериться в «качестве» покупаемого товара (чтобы не продешевить или не промахнуться). Причём, желание это высказывается в точности как на базаре в воскресный {{comment|день|сегодня стулья — завтра деньги}}, вне всякого понимания субординации & контекста: ''с кем'' он, вообще-то, имеет дело и ''«ктó он сам такой»'' (говоря между прочим). <br>  Помню свою [[Vexations|<font color="#332233">крайнюю досаду</font>]], когда один человек весьма ''{{comment|ничтожный|под условной фамилией В.Наразов}}'' (сидящий задним местом в кресле главного {{comment|редактора|крупного изд(ев)ательства «Северо-запад»}}) для начала разговора запросил у меня «демонстрационный» отрывок (причём, {{comment|немалый|в целый авторский лист}}) из будущей книги «[[Скрябин как лицо (Юр.Ханон)|<font color="#332233">Скрябин как лицо</font>]]». Ценой моего потерянного времени и с трудом сдерживаемой брезгливости к этому человеческому материалу, он получил его, пустой торгаш. Качество текста его (якобы) полностью «[[Удовлетворительные пьесы, ос.56 (Юр.Ханон)|<font color="#332233">удовлетворило</font>]]», и даже более чем... (он «разрешил» мне работать дальше и подписал {{comment|договор|который сам же и не исполнил}}). [[Scriabine comme face (arte)|<font color="#332233">А книгу</font>]] он затем так и не издал, [[Подлость (Натур-философия натур)|<font color="#332233">типичный подлец</font>]] и ''[[Врач (Натур-философия натур)|<font color="#332233">врущий врач</font>]]'' своего малого дела... <br>  — Примерно та же история приключилась и с «товарищем» Сокуровым. Ничего толком не поняв из «демонстративной» записи (само собой, человеку [[fantasie|<font color="#332233">без слуха</font>]] и {{comment|опыта|а также без воображения}} достроить такое здание было попросту недоступно), он был заранее «разочарован» в результате. Однако во время оркестровой записи всё перевернулось вниз ногами: бедный человек «испытал потрясение» от «невиданной музыки», которую уже единожды слушал (но не {{comment|слышал| и ничего не услышал}}). — Спрашивается, ''и [[чёрт|<font color="#332233">какого чорта</font>]]'' ему был нужен этот нудный отрывок? — Ответ всегда известен и прост как щелчок двумя пальцами. [[Хомология|<font color="#332233">Человек нормы</font>]] всюду одинаков, любым поводом он пользуется, лишь бы проявить свою власть: пошляк, болван и торгаш [[Натур-философия натур|<font color="#332233">по природе</font>]], дворняжка, не знающая субординации, доверия и уважения к чужому труду.<hr><font style="float:right;font:normal 12px 'Georgia';color:#661111;">«[[Дни затмения (Этика в эстетике)|<font color="#662222">Ни дня без затмения</font>]]» <small> ''( [[Юрий Ханон|<font color="#662222">Юр.Ханон</font>]], {{comment|2015|или 2007 (в запасе имеются и другие варианты)}} )''</small></font><br></blockquote></center> | <center><blockquote style="width:92%;text-align:justify;font:normal 14px 'Georgia';color:#331111;border:2px solid #441111;border-radius:10px;padding:12px;margin:10px;box-shadow:0px 3px 4px #992200;-webkit-box-shadow:0px 3px 4px #992200;-moz-box-shadow:0px 3px 4px #992200;background:#AA8866">  Послушав меня, [[Jour|<font color="#332233">Сокуров</font>]] назвал три <моих> условия <совместной работы> разумными, сказал, что согласен, спросил, когда мне нужно познакомиться со сценарием и попросил за пару недель сделать для него ''«демонстрационную» запись''... — Сценарий мне понадобится только как сувенир, читать его я не буду, — сказал я сразу. А на {{comment|возникшее|словно из-под земли}} [[Тусклая жизнь, ос.54 (Юр.Ханон)|<font color="#332233">тусклое удивление</font>]] Сокурова ответил: ''«я буду писать музыку для Вас, а не для фильма»''. <br>  Просьба о «демонстративной» записи меня обескуражила ровно таким же образом, как и ''всякий раз'' бывало {{comment|впредь|к счастью, нечасто}}. И в самом деле, не нужно иметь семь пядей во лбу: стандартное требование предоставить «торговый образец» (échantillon, — как сказал бы [[Эрик Сати (Лица)|<font color="#332233">Эрик</font>]]), будь то музыка, живопись или проза, всякий раз приводит в оторопь и, в общем-то, походит на обыкновенное хамство, когда некий безымянный издатель, распорядитель, директор чего-либо или ''«даже»'' режиссёр желает заранее удостовериться в «качестве» покупаемого товара (чтобы не продешевить или не промахнуться). Причём, желание это высказывается в точности как на базаре в воскресный {{comment|день|сегодня стулья — завтра деньги}}, вне всякого понимания субординации & контекста: ''с кем'' он, вообще-то, имеет дело и ''«ктó он сам такой»'' (говоря между прочим). <br>  Помню свою [[Vexations|<font color="#332233">крайнюю досаду</font>]], когда один человек весьма ''{{comment|ничтожный|под условной фамилией В.Наразов}}'' (сидящий задним местом в кресле главного {{comment|редактора|крупного изд(ев)ательства «Северо-запад»}}) для начала разговора запросил у меня «демонстрационный» отрывок (причём, {{comment|немалый|в целый авторский лист}}) из будущей книги «[[Скрябин как лицо (Юр.Ханон)|<font color="#332233">Скрябин как лицо</font>]]». Ценой моего потерянного времени и с трудом сдерживаемой брезгливости к этому человеческому материалу, он получил его, пустой торгаш. Качество текста его (якобы) полностью «[[Удовлетворительные пьесы, ос.56 (Юр.Ханон)|<font color="#332233">удовлетворило</font>]]», и даже более чем... (он «разрешил» мне работать дальше и подписал {{comment|договор|который сам же и не исполнил}}). [[Scriabine comme face (arte)|<font color="#332233">А книгу</font>]] он затем так и не издал, [[Подлость (Натур-философия натур)|<font color="#332233">типичный подлец</font>]] и ''[[Врач (Натур-философия натур)|<font color="#332233">врущий врач</font>]]'' своего малого дела... <br>  — Примерно та же история приключилась и с «товарищем» Сокуровым. Ничего толком не поняв из «демонстративной» записи (само собой, человеку [[fantasie|<font color="#332233">без слуха</font>]] и {{comment|опыта|а также без воображения}} достроить такое здание было попросту недоступно), он был заранее «разочарован» в результате. Однако во время оркестровой записи всё перевернулось вниз ногами: бедный человек «испытал потрясение» от «невиданной музыки», которую уже единожды слушал (но не {{comment|слышал| и ничего не услышал}}). — Спрашивается, ''и [[чёрт|<font color="#332233">какого чорта</font>]]'' ему был нужен этот нудный отрывок? — Ответ всегда известен и прост как щелчок двумя пальцами. [[Хомология|<font color="#332233">Человек нормы</font>]] всюду одинаков, любым поводом он пользуется, лишь бы проявить свою власть: пошляк, болван и торгаш [[Натур-философия натур|<font color="#332233">по природе</font>]], дворняжка, не знающая субординации, доверия и уважения к чужому труду.<hr><font style="float:right;font:normal 12px 'Georgia';color:#661111;">«[[Дни затмения (Этика в эстетике)|<font color="#662222">Ни дня без затмения</font>]]» <small> ''( [[Юрий Ханон|<font color="#662222">Юр.Ханон</font>]], {{comment|2015|или 2007 (в запасе имеются и другие варианты)}} )''</small></font><br></blockquote></center> | ||
<div style="margin:5px 22px;font:normal 15px 'Cambria';color:#551111;"><br> | <div style="margin:5px 22px;font:normal 15px 'Cambria';color:#551111;"><br> | ||
| − | <font style="float:left;color:#551111;font-size:411%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:6px 0;padding:0px 2px 2px 2px;">'''т'''</font>аким образом, сам собой кристаллизовался окончательный результат (как видно, пока ещё [[Дряблые страницы|<font color="#442244">достаточно дряблый</font>]]). Здесь и сейчас перед вами (выложен) ещё ''один'' показательный огрызок от того обрывка, который вполне мог бы стать книгой или её отдельным фрагментом при единственном условии: если бы ''хоть один'' выморочный субъект из внешнего мира людей сдержал слово или исполнил | + | <font style="float:left;color:#551111;font-size:411%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:6px 0;padding:0px 2px 2px 2px;">'''т'''</font>аким образом, сам собой кристаллизовался окончательный результат (как видно, пока ещё [[Дряблые страницы|<font color="#442244">достаточно дряблый</font>]]). Здесь и сейчас перед вами (выложен) ещё ''один'' показательный огрызок от того обрывка, который вполне мог бы стать книгой или её отдельным фрагментом при единственном условии: если бы ''хоть один'' выморочный субъект из внешнего мира людей сдержал слово или исполнил обещание. Однако ничего похожего во внешнем мире не случилось, и теперь (как последствие) нет ни второго тома, ни отрывка, ни обрывка и очень скоро всё временно задержавшееся здесь — исчезнет без следа. На месте полно..ценного фрагмента текста, который вполне мог бы здесь (и не только здесь) разместиться, осталось только дряблое напоминание (и [[Дряблые страницы|<font color="#442244">такая же страница</font>]]). Да и то ненадолго. Словно записка, сделанная тростью на прибрежном {{comment|песке|чтобы не вспоминать про «Круги на воде»}} с несколькими словами про ''ту'' системную вещь (или сразу {{comment|несколько|два-три десятка, например}} вещей), которые имели отношение далеко... (и очень далеко) не только к биографии Скрябина <small>(применительно к 1911 году)</small> или его «музыкальному творчеству» (так называемому), но, прежде всего, к [[Мистерия (Скрябин)|<font color="#442244">вашему миру в целом</font>]], взятому от подошвы до кончиков шляпы, — взятому изнутри и снаружи одновременно, как вывернутая наизнанку перчатка..., или её обрывок. [[Vot|<font color="#442244">Вот ещё</font>]] одна глуповатая «басня навыворот», басня без морали: наподобие, скажем, того [[Альфонс, которого не было (Юр.Ханон)|<font color="#442244">Альфонса, которого не было</font>]]. Теперь он якобы здесь, вопреки всему и всем. В отличие от всех прочих, которых не было и не будет. Книг и обрывков. Партитур и клавиров. Но и {{comment|только|на фоне всеобщей глухоты}}. |
</div><br> | </div><br> | ||
<center><blockquote style="width:77%;text-align:justify;font:normal 14px 'Georgia';color:#331111;border:2px solid #441111;border-radius:10px;padding:12px;margin:10px;box-shadow:0px 3px 4px #992200;-webkit-box-shadow:0px 3px 4px #992200;-moz-box-shadow:0px 3px 4px #992200;background:#AA8866">  И по сегодняшний день предварительные просьбы «показать, прислать, предоставить» образец, обрывок или отрывок приводят только ''к одному <результату>:'' [[Неизданное и сожжённое (Юр.Ханон)|<font color="#332233">не изданные книги</font>]], [[Три Экстремальные Симфонии, ос.60 (Юр.Ханон)|<font color="#332233">не исполненная музыка</font>]], [[Окоп, ос.39с (Юр.Ханон)|<font color="#332233">уничтоженные партитуры</font>]], — как следствие, всеобщий и равный ''мир скота'' живёт и побеждает. Впрочем, ненадолго. Скоро они доедят друг друга и отправятся вслед за Макаром... — Наконец, оставим эту тему: из неё больше ничего не высосешь. Попросту говоря, с той поры и до сего дня я считаю все подобные разговоры пустым трафаретным (рассеянным) хамством. За которое (в данном случае) моя [[Благодарю покорно (Михаил Савояров)|<font color="#332233">(не)земная благодарность</font>]]. И тем не менее, находясь в том времени и в том месте, я хорошо понимал: таковы стандартные [[Игра в Дни затмения (Юр.Ханон)|<font color="#332233">условия игры</font>]] (или среды). Приняв решение ''{{comment|единожды|читай: однократно}}'' поучаствовать в их клановой деятельности, я заранее был вынужден под’чиниться их правилам (минуя согласие и лояльность, разумеется). Пускай даже и понимая всю ''нелепость и абсурдность'' выдвигаемых условий.<hr><font style="float:right;font:normal 12px 'Georgia';color:#661111;">«[[Дни затмения (Этика в эстетике)|<font color="#662222">Ни дня без затмения</font>]]» <small> ''( [[Юрий Ханон|<font color="#662222">Юр.Ханон</font>]], {{comment|2015|или 2007 (в запасе имеются и другие варианты)}} )''</small></font><br></blockquote></center> | <center><blockquote style="width:77%;text-align:justify;font:normal 14px 'Georgia';color:#331111;border:2px solid #441111;border-radius:10px;padding:12px;margin:10px;box-shadow:0px 3px 4px #992200;-webkit-box-shadow:0px 3px 4px #992200;-moz-box-shadow:0px 3px 4px #992200;background:#AA8866">  И по сегодняшний день предварительные просьбы «показать, прислать, предоставить» образец, обрывок или отрывок приводят только ''к одному <результату>:'' [[Неизданное и сожжённое (Юр.Ханон)|<font color="#332233">не изданные книги</font>]], [[Три Экстремальные Симфонии, ос.60 (Юр.Ханон)|<font color="#332233">не исполненная музыка</font>]], [[Окоп, ос.39с (Юр.Ханон)|<font color="#332233">уничтоженные партитуры</font>]], — как следствие, всеобщий и равный ''мир скота'' живёт и побеждает. Впрочем, ненадолго. Скоро они доедят друг друга и отправятся вслед за Макаром... — Наконец, оставим эту тему: из неё больше ничего не высосешь. Попросту говоря, с той поры и до сего дня я считаю все подобные разговоры пустым трафаретным (рассеянным) хамством. За которое (в данном случае) моя [[Благодарю покорно (Михаил Савояров)|<font color="#332233">(не)земная благодарность</font>]]. И тем не менее, находясь в том времени и в том месте, я хорошо понимал: таковы стандартные [[Игра в Дни затмения (Юр.Ханон)|<font color="#332233">условия игры</font>]] (или среды). Приняв решение ''{{comment|единожды|читай: однократно}}'' поучаствовать в их клановой деятельности, я заранее был вынужден под’чиниться их правилам (минуя согласие и лояльность, разумеется). Пускай даже и понимая всю ''нелепость и абсурдность'' выдвигаемых условий.<hr><font style="float:right;font:normal 12px 'Georgia';color:#661111;">«[[Дни затмения (Этика в эстетике)|<font color="#662222">Ни дня без затмения</font>]]» <small> ''( [[Юрий Ханон|<font color="#662222">Юр.Ханон</font>]], {{comment|2015|или 2007 (в запасе имеются и другие варианты)}} )''</small></font><br></blockquote></center> | ||
| Строка 72: | Строка 72: | ||
<font style="float:left;color:#551111;font-size:311%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:6px 0;padding:5px 5px 2px 0px;">'''И'''</font> тем не менее, закончу (как всегда) традиционным формальным {{comment|основанием|ибо таковы условия жанра}}, положенным ''поверх всего'' (наподобие чёрной шляпы или трости с набалдашником). Если (вопреки всему) у кого-то из проходящих мимо {{comment|ренегатов|возможно, опечатка (автор хотел сказать: дегенератов)}} или {{comment|апологетов|верных, так сказать, поклонников скрябинской теории и практики конца света}} появится отчётливо или даже навязчиво оформленное желание как-то инициировать, ускорить, под’толкнуть или [[Provocator|<font color="#442244">даже спровоцировать</font>]] выкладку этого, безусловно, [[Три Экстремальные Симфонии, ос.60 (Юр.Ханон)|<font color="#442244">экс’тремального</font>]] обрывка и его, так сказать, препарирования (научного или наученного), никто не возбраняет обратиться, как всегда, [https://yuri-khanon.com/email '''→''' <font color="#442244">по известному адресу</font>] не...посредственно к [[Ханон, Юрий|<font color="#442244">(дважды) автору</font>]], пока он ещё здесь, на расстоянии вытянутой руки (преимущественно, левой). Во всяком случае, такая видимость ещё не до конца утеряна. | <font style="float:left;color:#551111;font-size:311%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:6px 0;padding:5px 5px 2px 0px;">'''И'''</font> тем не менее, закончу (как всегда) традиционным формальным {{comment|основанием|ибо таковы условия жанра}}, положенным ''поверх всего'' (наподобие чёрной шляпы или трости с набалдашником). Если (вопреки всему) у кого-то из проходящих мимо {{comment|ренегатов|возможно, опечатка (автор хотел сказать: дегенератов)}} или {{comment|апологетов|верных, так сказать, поклонников скрябинской теории и практики конца света}} появится отчётливо или даже навязчиво оформленное желание как-то инициировать, ускорить, под’толкнуть или [[Provocator|<font color="#442244">даже спровоцировать</font>]] выкладку этого, безусловно, [[Три Экстремальные Симфонии, ос.60 (Юр.Ханон)|<font color="#442244">экс’тремального</font>]] обрывка и его, так сказать, препарирования (научного или наученного), никто не возбраняет обратиться, как всегда, [https://yuri-khanon.com/email '''→''' <font color="#442244">по известному адресу</font>] не...посредственно к [[Ханон, Юрий|<font color="#442244">(дважды) автору</font>]], пока он ещё здесь, на расстоянии вытянутой руки (преимущественно, левой). Во всяком случае, такая видимость ещё не до конца утеряна. | ||
</div><br> | </div><br> | ||
| − | <center><blockquote style="width:91%;text-align:justify;font:normal | + | <center><blockquote style="width:91%;text-align:justify;font:normal 16px 'Garamond';color:#331111;border:2px solid #441111;border-radius:10px; padding:21px;margin:10px;box-shadow:0px 3px 4px #992200;-webkit-box-shadow:0px 3px 4px #992200;-moz-box-shadow:0px 3px 4px #992200;background:#CC8866">  ...Он постоянно должен прикладывать усилия к тому, чтобы себя «хорошо вести». Однако даже и это «хорошее поведение» стало для него не более чем условностью или ''условием'', отдельной игрой со своими заранее известными правилами, — да и то, временной, до определённого момента, когда всё это — пустое, наносное, человеческое, — можно будет скинуть как мусор. Он, [[Александр Скрябин|<font color="#332233">Александр Николаевич Скрябин</font>]], в сущности уже ''совсем'' взрослый человек, ему уже почти сорок лет, однако давно привычная маска «великого композитора» и «большого мыслителя», который не должен ежечасно перепрыгивать через стулья и громко капризничать перед обедом, так и не пристала к его лицу. Всего лишь, ему удалось приучить себя с каждым годом снимать её всё реже и реже. Но к чему это сейчас? — когда в комнате только я, и только он, больше никого. — Вдобавок, Шуринька прекрасно знает, что при мне, при нашей-то многолетней истории, [[Tautos|<font color="#332233">позволительно всё непозволительное</font>]], потому что и я сам — почти такой же, как он..., и теперь можно хотя бы на пару минут расслабиться, и не стараться прикрывать своё детское лицо посмертной маской с пушистыми усами. Потому что никто его за это не накажет и не поставит в угол. И не разжалует из гениев. А может быть, даже наоборот, — повысят немножко в почётном звании. И вообще, в конце концов, почему же нельзя сегодня, когда уже очень скоро, в последнюю неделю существования мира станет [[Мистерия (Скрябин)|<font color="#332233">Можно Всё</font>]]! И вот, последние колебания отброшены. <br>  «Какой скандал, Тася!» — уже кричит он с почти актёрским пафосом. «Кто впустил сюда этого страшного человека?» <br>  Через несколько жалких мгновений раздаются торопливые шаги и в дверях появляется взволнованная Тася с напряжённым лицом. В этом доме вообще нечасто можно услышать повышенный голос. Кричать тут не принято. Хотя и на этот раз ''не всё'' так страшно — как можно подумать. Обнаружив мою знакомую длинномерную фигуру рядом с маленьким усатым Сашей, она сразу меняет выражение на понимающе ироническое. Пока я делаю вид, будто здороваюсь и что меня здесь вообще нет, Александр Николаевич повторяет выученный текст, но уже вполголоса. Тася всячески пытается оправдать свою оплошность, но тщетно. «Её судьба уж решена...» <br>  «Тася!» — наконец, говорит А.Н. с излишней твёрдостью в голосе, он и сам сейчас изрядно боится, что его «не пустят гулять на улицу». <br>  «Тася! Этот человек сейчас уходит по важному делу в тёмный лес и уводит меня с собою. Нам нужно проститься...»<hr><font style="float:right;font:normal 12px 'Georgia';color:#661111;">«[[Некогда скрести Скрябина (Скрябин. Лица)|<font color="#662222">Скрябин как лицо</font>]]» ({{comment|воспоминания солипсиста|демонстративный отрывок из будущей книги}}) <br><small>            ''[[Provocator|<font color="#662222">Юр.Ханон</font>]], {{comment|7 сентября 1993|дата окончания чистового экземпляра}}''</small></font><br></blockquote></center> |
<div style="margin:5px 22px;font:normal 15px 'Cambria';color:#551111;"><br> | <div style="margin:5px 22px;font:normal 15px 'Cambria';color:#551111;"><br> | ||
<font style="float:left;color:#551111;font-size:311%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:6px 0;padding:5px 5px 2px 0px;">'''И'''</font> напоследок, [[Закрывая двери|<font color="#442244">захлопнув за собой</font>]] и Сашей Скрябиным дверь..., я всё-таки рекомендовал бы кое-кому не тянуть резину или [[Дерево или животное (Георгий Гачев)|<font color="#442244">известное животное</font>]] (за хвост) и не откладывать (его) в [[ящик|<font color="#442244">чёрный ящик</font>]]. Потому что — [[Cloche|<font color="#442244">время вышло</font>]]..., или почти вышло, оставив на своём месте только жалкий обрывок (обмылок, лоскуток) ''известно чего''. {{comment|Лавочка|ваша лавочка, разумеется}} довольно скоро прикроется, а затем и захлопнется окончательно..., причём, «[[Processe|<font color="#442244">бес’ права переписки</font>]]» и, что особенно приятно, без нашего со Скрябиным запоздалого участия. — И тогда... уже не останется решительно никаких обрывков, отрывков или целых книг (открытых [[Закрытая Книга|<font color="#442244">или закрытых</font>]]). И как всегда, в сухом остатке — только общее {{comment|место|чтобы не сказать — отхожее}}. Точнее говоря, обычная жвачка третьей ректификации (которая по неуклонному принципу транзитивности ''и так'' безраздельно властвует во всех доступных временах и весях). | <font style="float:left;color:#551111;font-size:311%;font-family:'Cambria';text-shadow:#BB1111 1px 3px 4px;margin:6px 0;padding:5px 5px 2px 0px;">'''И'''</font> напоследок, [[Закрывая двери|<font color="#442244">захлопнув за собой</font>]] и Сашей Скрябиным дверь..., я всё-таки рекомендовал бы кое-кому не тянуть резину или [[Дерево или животное (Георгий Гачев)|<font color="#442244">известное животное</font>]] (за хвост) и не откладывать (его) в [[ящик|<font color="#442244">чёрный ящик</font>]]. Потому что — [[Cloche|<font color="#442244">время вышло</font>]]..., или почти вышло, оставив на своём месте только жалкий обрывок (обмылок, лоскуток) ''известно чего''. {{comment|Лавочка|ваша лавочка, разумеется}} довольно скоро прикроется, а затем и захлопнется окончательно..., причём, «[[Processe|<font color="#442244">бес’ права переписки</font>]]» и, что особенно приятно, без нашего со Скрябиным запоздалого участия. — И тогда... уже не останется решительно никаких обрывков, отрывков или целых книг (открытых [[Закрытая Книга|<font color="#442244">или закрытых</font>]]). И как всегда, в сухом остатке — только общее {{comment|место|чтобы не сказать — отхожее}}. Точнее говоря, обычная жвачка третьей ректификации (которая по неуклонному принципу транзитивности ''и так'' безраздельно властвует во всех доступных временах и весях). | ||
Версия 17:32, 21 октября 2025
Зал был мрачен, огромен и полупуст. Праздника заранее не получалось. Это, конечно, сразу разочаровало и огорчило. Невольно поймав себя на желании единолично занять с добрый десяток мест, я тут же представил себе, как эти пустоты будут выглядеть со сцены, когда Скрябин выйдет и посмотрит сюда, где сейчас сидел я. Он так любил горячий и полный публики зал, а здесь налицо «залысины и полнейшее скисание»... Но можно ли было ожидать чего-то иного здесь, в этой сосисочной Германии? Его почти не знали, и даже неизвестно, хотели ли ещё знать. Да и вообще, для немцев ли были они оба: и этот концерт, и этот странный человек со своей странной музыкой издалека?.. к
Получив оную «заявку» и как следует пропустив её через канцелярию (гóспода Бога, не иначе), шеф издательства ничуть не удовлетворился достигнутым. Теперь, видимо, следовало убедиться в достойном литературном уровне будущего украшения каталога издательства «С-З». — Чтобы, так сказать, случайно «не опозориться», и не ударить в грязь лицом. Кажется, во всех шагах его теперь чувствовалась ледяная поступь советской школы... Не исключая полувекового аромата кабинета в том здании, который он занимал по праву..., несомненно. — И первым же крупным шагом на пути будущего невиданного взаимопонимания (как и полагается в стандартных случаях), оный разовый господин глав’вред запросил у автора «демонстрационный отрывок» из будущей книги. Признаться, от подобного начала (совсем неподобающего) я слегка оторопел (и в самом деле, каюсь, был наивен, не ожидая столь показательного хамства, к тому же, вполне трафаретного и лишённого даже малейших признаков чего-то личного). Видимо, лобзаний пантер с гиенами и прочих усатых новинок этому человеку показалось недостаточно (или он попросту не подготовился к разговору и даже не удосужился проглядеть хотя бы пары опубликованных текстов)... И всё же, возражать я не стал: единственно потому, что жёстко-кон’структивный настрой возобладал с самого начала. Главное — результат. Прецедент.
на всякий случай напомню ещё раз (а затем и ещё раз, как известный дистиллятор минимального минимализма), что в истерической, а также натур-философской и тавтологической ретро’спективе (оглядываясь на зад) скрябинская тема, впервые поставленная с предельной жёсткостью, — тáк, как он бы сам её ставил (от первого лица), была неоднократно освещена мною ещё до написания предлагаемого обрывка и, тем более, до окончания первого тома книги «Скрябин как лицо». Суммируя и сокращая все (излишние) подробности, можно только повторить ещё раз: к моменту начала работы над романом (1994 год) за спиной у его автора стояло, как минимум, полтора десятка лет подробного ежедневного диалога с Александром Скрябиным, не говоря уже — о десятке написанных о нём текстов, наиболее показательные среди которых можно упомянуть, так сказать, до кучи в удобном для того месте (например, строкой ниже): Впрочем, оставим этот дурной тон, нам ли теперь поминать старое..., — тем более, «двадцать лет спустя» (то ли штаны, то ли рукава). Несмотря на очевидное хамство (а также недомыслие и отменный формализм) своей первой просьбы, — вскоре господин редактор получил на руки свой «ненаглядный отрывок» <из будущей книги>. Как всегда, этот автор сработал в своём стиле: «раньше установленного срока», «больше запрошенного размера» и в полном соответствии со всеми формальными требованиями северо-западной канцелярии. Почти две недели ушло у меня на эту добавленную работу (заранее излишнюю, а потому — трижды досадную). Сначала рукопись, затем — чистка и редактура и, наконец, самый тяжкий налог — отпечатать полтора десятка листов начисто. На старой пишущей машинке весом почти в тонну, где каждая ошибка или промах становились маленькой трагедией (Пушкина), поскольку лист был «безнадёжно испорчен» и всю страницу приходилось перепечатывать — заново, сверху донизу. Впрочем, пустое. Оставим жалобы старым собакам (а также их приспешникам)... — Наконец, 7 сентября состоялось ещё одно историческое событие: демонстративный образец (в итоге, размером почти в полтора авторских листа) был готов и представлен под начальственные очи. Судя по выражению лица, шеф издательства почувствовал себя несколько обескураженным: словно бы он не ожидал подобной прыти..., пардон, — подобной аккуратности и быстроты от какого-то композитора и вообще... лица творческой профессии (читай: пустобола и фантазиста). — Впрочем, не таков был он сам... Да. Совсем не таков. Две недели понадобилось на написание скрябинского обрывка размером в полтора чёртовых листа. Авторского. А затем..., воцарилась тишина. Почти на два месяца. не стану, однако, плодить дополнительную скорбь и перечислять, загибая пальцы, сколько отменных изд(ев)ательств пришлось претерпеть и какое количество честных частных лиц «кинуло» меня с изданием первой скрябинской книги, ни на что не похожей и, безусловно, единственной в своём роде, как бы её ни оценивать. Главное, что их число оказалось совершенно достаточным... для того, чтобы на полтора десятка лет закрыть тему публикации, а второй том — и вовсе пустить сначала на ветер, а потом — по дряблому течению. Нужно ли после этого удивляться, что «демонстративный отрывок» (читай здесь: обрывок или огрызок), запрошенный рядовым пакостником, бывшим главным редактором (крупнейшего на тот момент) бывшего изд(ев)ательства «Северо-Запад», до сих пор (за последние три десятка лет) нигде не засветился и не был опубликован. Виною тому, прежде всего, характер его автора, а также — самое содержание внутреннего рассказа. Посвящённый событиям и диалогам февраля 1911 года, этот текст хронологически не вошёл в первую часть романа «Скрябин как лицо» (завершающегося 15 января 1909). Отдельные обрезки и лоскутки из него (спустя шесть лет) были вплетены в ткань второго тома, а затем, последовательным образом, — удалились вместе с ним в известные места, где до сих пор телят гоняют, вероятно. Там с ними теперь можно повстречаться..., в любой момент. Впрочем..., за сухими деталями докладной записки (самому себе) осталось, пожалуй, «самое интересное»..., имея в виду неформальные детали, в которых крылось..., крылось... В общем, как всегда. — Встретив меня в своём кабинете (едва ли не с распростёртыми объятиями), господин В.Б.Н. принялся прочувствованно (почти взволнованно и тепло) рассказывать, что теперь он, наконец, знает: ради чего «тащил» издательство и столько лет корпел в своём главном редакторском кресле. Как оказалось после ознакомления с «демонстративным огрызком» (как я его сразу обозвал), вся их фирма была создана только ради того, чтобы сделать мою книгу — в качестве высшей точки и венца своего существования. «Ведь я сам писатель, — говорил он искренним голосом, — и понимаю толк в текстах. Теперь у всего этого (и он обвёл рукой вокруг себя, словно показывая всемирные границы своего кабинета) появился смысл. Ради чего было всё...» — И наконец..., даже странно сказать..., завершая своё дружеское выступление, он выставил мне (автору!) какое-то очень странное условие: чтобы тираж книги был НЕ МЕНЬШЕ пяти тысяч экземпляров!.. При этом он особо, с каким-то давлением в голосе выделил каждое слово в этом числе: «пя-ти ты-сяч». Пожав плечами, я не возражал, разумеется. Никакой особенной разницы между одной, пятью и двадцатью с моего расстояния не было видно. — А затем предложил подписать договор на издание книги..., впрочем, благоразумно отложив какие бы то ни было «конкретные сведения» об авторском гонораре на будущее время (в прошлом).
и ещё раз напомню (на всякий случай), что это лирическое от(ст)уп(л)ение объявилось здесь, на этом месте отнюдь не ради красного словца. Страницы (статьи, эссе, сообщения) о книгах «неизданных и сожжённых», включая также обрывки, отрывки, огрызки, черновики и прочие ценные записи, провели в режиме тлеющей публикации более десятка лет, пребывая в почти готовом для употребления состоянии (не пересоленные, не пересушенные и даже не пережаренные). Представляя собой классический пример неопубликованного рассказа (выдержки или эссе), или привычного по форме redlink’а (красной ссылки) с нескольких страниц ханóграфа, они долго и терпеливо ожидали, что в какой-то момент рвотный рефлекс у этого автора хотя бы немного притупится, а в окружающем мире появится хотя бы крошечный проблеск корректности, чтобы можно было опубликовать старый обрывок 1993 года и (успеть) сказать хотя бы пару слов об этом несомненном прецеденте в ряду других (бес)подобных по скрябинской теме (циклического уничтожения мира). Поскольку... слишком уж уникален и необычен по подаче был (бы) этот материал..., чтобы пренебречь его возможным присутствием. Однако промысел не удался. За всё это время не появилось ни малейшего просвета, скорее даже напротив: отдельные проблески темноты соединились в одну, непролазную. А в результате — что?..., вместо настоящих страниц (или обрывков) стали множиться исключительно дряблые. Учитывая почти полувековую отрицательную практику полной бесперспективности диалога с бессознательной популяцией Homos apiens, автор упомянутого обрывка и всех дальнейших форм продолжения романа «Скрябин как лицо» с полным правом может считать себя «непримиримым», а также вне...конвенциональным типом и, как следствие, не вступать в коллаборацию с оккупантами & прочим человеческим субстратом, существующим только здесь и сейчас. А потому (вне всяких сомнений), не стóило бы труда совершать отдельную работу, оформляя, выкладывая или, тем более выставляя названный обрывок (отрывок или огрызок) на площадной обзор. Послушав меня, Сокуров назвал три <моих> условия <совместной работы> разумными, сказал, что согласен, спросил, когда мне нужно познакомиться со сценарием и попросил за пару недель сделать для него «демонстрационную» запись... — Сценарий мне понадобится только как сувенир, читать его я не буду, — сказал я сразу. А на возникшее тусклое удивление Сокурова ответил: «я буду писать музыку для Вас, а не для фильма». таким образом, сам собой кристаллизовался окончательный результат (как видно, пока ещё достаточно дряблый). Здесь и сейчас перед вами (выложен) ещё один показательный огрызок от того обрывка, который вполне мог бы стать книгой или её отдельным фрагментом при единственном условии: если бы хоть один выморочный субъект из внешнего мира людей сдержал слово или исполнил обещание. Однако ничего похожего во внешнем мире не случилось, и теперь (как последствие) нет ни второго тома, ни отрывка, ни обрывка и очень скоро всё временно задержавшееся здесь — исчезнет без следа. На месте полно..ценного фрагмента текста, который вполне мог бы здесь (и не только здесь) разместиться, осталось только дряблое напоминание (и такая же страница). Да и то ненадолго. Словно записка, сделанная тростью на прибрежном песке с несколькими словами про ту системную вещь (или сразу несколько вещей), которые имели отношение далеко... (и очень далеко) не только к биографии Скрябина (применительно к 1911 году) или его «музыкальному творчеству» (так называемому), но, прежде всего, к вашему миру в целом, взятому от подошвы до кончиков шляпы, — взятому изнутри и снаружи одновременно, как вывернутая наизнанку перчатка..., или её обрывок. Вот ещё одна глуповатая «басня навыворот», басня без морали: наподобие, скажем, того Альфонса, которого не было. Теперь он якобы здесь, вопреки всему и всем. В отличие от всех прочих, которых не было и не будет. Книг и обрывков. Партитур и клавиров. Но и только. И по сегодняшний день предварительные просьбы «показать, прислать, предоставить» образец, обрывок или отрывок приводят только к одному <результату>: не изданные книги, не исполненная музыка, уничтоженные партитуры, — как следствие, всеобщий и равный мир скота живёт и побеждает. Впрочем, ненадолго. Скоро они доедят друг друга и отправятся вслед за Макаром... — Наконец, оставим эту тему: из неё больше ничего не высосешь. Попросту говоря, с той поры и до сего дня я считаю все подобные разговоры пустым трафаретным (рассеянным) хамством. За которое (в данном случае) моя (не)земная благодарность. И тем не менее, находясь в том времени и в том месте, я хорошо понимал: таковы стандартные условия игры (или среды). Приняв решение единожды поучаствовать в их клановой деятельности, я заранее был вынужден под’чиниться их правилам (минуя согласие и лояльность, разумеется). Пускай даже и понимая всю нелепость и абсурдность выдвигаемых условий. И тем не менее, закончу (как всегда) традиционным формальным основанием, положенным поверх всего (наподобие чёрной шляпы или трости с набалдашником). Если (вопреки всему) у кого-то из проходящих мимо ренегатов или апологетов появится отчётливо или даже навязчиво оформленное желание как-то инициировать, ускорить, под’толкнуть или даже спровоцировать выкладку этого, безусловно, экс’тремального обрывка и его, так сказать, препарирования (научного или наученного), никто не возбраняет обратиться, как всегда, → по известному адресу не...посредственно к (дважды) автору, пока он ещё здесь, на расстоянии вытянутой руки (преимущественно, левой). Во всяком случае, такая видимость ещё не до конца утеряна. ...Он постоянно должен прикладывать усилия к тому, чтобы себя «хорошо вести». Однако даже и это «хорошее поведение» стало для него не более чем условностью или условием, отдельной игрой со своими заранее известными правилами, — да и то, временной, до определённого момента, когда всё это — пустое, наносное, человеческое, — можно будет скинуть как мусор. Он, Александр Николаевич Скрябин, в сущности уже совсем взрослый человек, ему уже почти сорок лет, однако давно привычная маска «великого композитора» и «большого мыслителя», который не должен ежечасно перепрыгивать через стулья и громко капризничать перед обедом, так и не пристала к его лицу. Всего лишь, ему удалось приучить себя с каждым годом снимать её всё реже и реже. Но к чему это сейчас? — когда в комнате только я, и только он, больше никого. — Вдобавок, Шуринька прекрасно знает, что при мне, при нашей-то многолетней истории, позволительно всё непозволительное, потому что и я сам — почти такой же, как он..., и теперь можно хотя бы на пару минут расслабиться, и не стараться прикрывать своё детское лицо посмертной маской с пушистыми усами. Потому что никто его за это не накажет и не поставит в угол. И не разжалует из гениев. А может быть, даже наоборот, — повысят немножко в почётном звании. И вообще, в конце концов, почему же нельзя сегодня, когда уже очень скоро, в последнюю неделю существования мира станет Можно Всё! И вот, последние колебания отброшены. И напоследок, захлопнув за собой и Сашей Скрябиным дверь..., я всё-таки рекомендовал бы кое-кому не тянуть резину или известное животное (за хвост) и не откладывать (его) в чёрный ящик. Потому что — время вышло..., или почти вышло, оставив на своём месте только жалкий обрывок (обмылок, лоскуток) известно чего. Лавочка довольно скоро прикроется, а затем и захлопнется окончательно..., причём, «бес’ права переписки» и, что особенно приятно, без нашего со Скрябиным запоздалого участия. — И тогда... уже не останется решительно никаких обрывков, отрывков или целых книг (открытых или закрытых). И как всегда, в сухом остатке — только общее место. Точнее говоря, обычная жвачка третьей ректификации (которая по неуклонному принципу транзитивности и так безраздельно властвует во всех доступных временах и весях). ...Ни на минуту..., я повторяю, — ни на секунду не сомневаюсь, что по результатам последних шести лет книга..., эта книга останется раз и навсегда неизданной, она не будет жить в их мире..., в мире людей. И более никому — кроме нас со Скрябиным, разумеется, — её не удастся найти. — Причина? Вы говорите: причина? Или это вопрос? Смешно слышать. Ещё смешнее отвечать. Она проста как обрывок. Обрывок страницы. Или даже проще. Потому что, согласно инструкции, ни один трюфель, прошу прощения..., — ни один трюфель не может существовать в пределах свинофермы. Вот и вся причина. Одна. В двух словах. На всю вторую часть. Часть, которой не было и не будет. Во всеми утекающими последствиями.
| ||||||||||||||
