Эхинопсис аралиана (Юр.Ханон, плантариум)

Echinopsis araliana          ( Xo-6. Khanon. Selection-2003 ) дважды автор :   дважды Юрий Ханон ← « Венок — из мяса » « Эхинопсис велузиана » → Ханóграф: Портал ...почти — лысый... ...почти — карлик...  ...почти — как в сказке...  (... статья в форме паспорта ...) Это кактус? Что за кактус?   Как по нотам. Это что-то...  ( Михаил Савояровъ ) Echinopsis X araliana Echinopsis Х araliana ( Khanon : Хо-6 ex Ss-2003 ) — несмотря на видимую «наукообразность» названия, (отчасти, мимикрирующего под ботаническую латынь) оно не должно никого вводить в заблуждение (или ещё глубже)..., прошу прощения, этой науке мы уже научены (сверх фуражки): потому что наукой здесь — даже и не пахнет. Или пахнет, но не наукой. Зря стараться. — Всякому правоверному знатоку (или, тем более, любителю) кактусов не составит труда определить сразу (и на глазок), что приведённое в начале описания название — не вид, и даже не подвид, а всего лишь — кличка, «имя собственное» (точнее говоря, имя-отчество), данное неким автором (мной) тоже некому гибриду кактуса, удачным образом селекционированного в 2002-2003 году. Хотя, если говорить по существу, далеко..., далеко не всё в этом названии так просто и пусто. А потому, отбросив ложную стыдливость, начнём сызнова — и от печки.   Родовое название Echinopsis (или «ежовик»)..., вполне соответствует на’стоящему положению дел. Да и не просто соответствует, а — поднимай выше: обнаруживает высшую связь... между растением и мозгом и, как следствие, между растением и его происхождением. И здесь, к счастью, всё снова имеет вид: как я люблю (почти без нижнего белья)... Особенно, если принять во внимание, что имя Echinopsis («ежевик» или «ежовик») в далёком 1737 году придумал наш прекрасный представитель мировой закулисы: масон и любитель всяческих квадратно-гнездовых развлечений, мсье Линейный Шарль (более известный в большом свете под фамилией «Линней» и под именем Карл). Времена были старые, ветхие..., в распоряжении (& воображении) тридцатилетнего херра-ботаника тогда было слишком мало кактусов (и ещё меньше такового же опыта), чтобы понимать морфологическую разницу между ними достаточно подробно и отчётливо. Как следствие: название «Echinopsis» в его классификации стало не родовым, а всего лишь — видовым (Cactus echinopsis, — как сказал дядюшка Карл); а трижды славное имя «ежовик» оказалось присвоено (по жребию) какому-то случайному растению из числа тех, которые в Германской глубинке до сих пор кличут «деревенским кактусом» и держат в конуре рядом с собакой (мсье Баскервиля).   Собственно, здесь нет ровно ничего уникального. — В точности такой и была во времена линейного Линнея вся «старая» Европа..., а вместе с нею и вся зародышевая европейская наука, оперировавшая весьма примитивными морфологическими методами с изрядным добавлением метафизики, алхимии или масонской астро’логии (для тех, кто понимает). В общем, дым до небес... — Нет, совсем не ради праздной болтовни я говорю об этом предмете (да ещё и в таком тоне). Но потому что в точности отсюда, в прямое продолжение линнеевской извилистой линии, возникли и все мои гибриды эхинопсисов. — Впрочем, об этом чуть ниже (чем обычно считается приличным)...  Чем дольше катаются морские камешки, тем лучше они отшлифованы.     ...С извозчиками почему-то всё происходит в точности наоборот.:10 — Альфонс, которого не было...   Видовое название araliana (или «аральский», что ли?)..., представляет собой не вполне традиционный способ называния гибридов. Как правило, селекционеры дают новым сортам названия (или имена собственные «в кавычках») принципиально не похожие по своей форме на стандартную ботаническую терминологию, дополнительно снабжая их пометкой Hybr. (гибрид) или значком Х (в прямом виде означающим «скрещивание» видов). Честно говоря, я никогда не видел в этом разделении ни красоты, ни смысла. В конце концов, даже самые обособленные и чётко определяемые природные виды образовывались в точности таким же путём (гибридизаций, мутаций и стабилизаций), как и те, которыми приходится управлять мне (в пределах своего, отдельно взятого «ареала»). Именно по этой причине с самого начала занятий селекционной работой (первым в этом ряду стал красивейший белоцветущий Echinopsis velutina) я давал растениям подчёркнуто «латинизменные» названия, только ради «прекрасной прямоты» добавляя условное обозначение Х (а также производные от него: «Xo, Xc, Xh & Xn», в зависимости от способа гибридизации). Что же касается до имени собственного, то оно чаще всего скрывало в себе указание на путь образования нового растения. Именно по этой причине название araliana никак нельзя перевести на русский в виде «аральский», кроме как ради вящего недо’умения (или паче того, не’до’разумения).   Как результат, полное название Echinopsis araliana со всей максимально возможной скукой переводится на здешний язык как «эхинопсис аралиана»..., и более — никак.    К’раткая ис’тория    ( мира ) С обственно, упомянутый выше дядюшка Линейный Карл со своими мульти-дисциплинарными наклонностями (отчасти, тайными, предосудительными или даже дурными) и послужил отправной точкой для селекционного начала дороги. — Наречённый крёстным отцом нынешней цивилизационной ботаники, «Cactus echinopsis» скрывал в себе (как минимум) божественную (по своему промыслу) тавтологию, вскрывавшую основные механизмы внутри человеческой коробочки. Особенно если учесть, что ни одно из введённых в обиход понятий не стало каким-то открытием или движением поперёк ветра. — И прежде всего, само по себе слово «кактус» в своём новом употреблении не было изобретено, но только подхвачено Линнеем. Древнегреческое «κάκτος», чтобы не соврать, было вовсе не ботаническим «термином» (хотя и там засветилось очень давно, ещё до времён Плиния... самого старшего), а обычным народным словечком для обозначения какого-то местного растения, по-видимому, примечательно колючего и неласкового. Что это за растение конкретно — сегодня (пока) доподлинно не выяснили. Однако название его сначала вошло (вместе с греками) в римскую имперскую латынь, а затем (христианскими стопами) разошлось и укоренилось по всем романским языкам (и так далее) в качестве указания всякой шиповатости или колючести, прежде всего, растительного происхождения. Таким образом, линнеевский «Cactus echinopsis» выглядел как лёгкая усмешка природы (человеческой, разумеется): «колючка, похожая на ежа». Само собой, даже в подростковом возрасте я не смог пройти мимо такого шикарного силлогизма.   — Давайте попробуем рассуждать последовательно. Если существует колючий кактус эхинопсис, ваше ежеподобие, то отчего бы не попытаться вырастить (в пику собственной природе) на этой «почве» — нечто идеально лысое?.. В конце концов, шипы на растении представляют собой (в первую очередь) оружие защиты. Будучи лишёнными (в моём доме) необходимости защищаться, эти славные дети мирового разума вполне могли бы избавиться от лишней обузы и предстать перед миром, так сказать, в первозданном виде: как мать родила. Оголёнными и с открытым забралом... — Удивительно сказать, но мне так захотелось. В особенности, глядя на верхушки некоторых псевдолобивий (совершенно голые). Они представляли собой зрелище удивительной красоты и естества. Вывести разоблачённый, неодетый кактус... Вероятно, можно было бы сказать, что мной овладел демон влечения к порнографии — в её растительном виде. Или выразиться слегка более невинно, заметив, что вполне детское желание вывести «лысого ёжика» — неплохое начало для селекционной работы. В конце концов, ровно с той же точки начинал и знаменитый Лютер Бёрбанк..., разве только его интерес (к бесколючной опунции) был более экономическим и приземлённым, а мой — сродни чистому искусству.   ...Самые тщательные, дорогие и самые утомительные эксперименты, которые я когда-либо предпринимал в своей жизни, были проделаны над кактусом. Я раздобыл себе более шестисот различных видов кактусов, которые я посадил и за которыми наблюдал. В общей сложности я потратил на эту работу более шестнадцати лет... Моя кожа походила на подушку для иголок, столько из неё торчало колючек... Иногда у меня на руках и лице было их так много, что я был вынужден вырезать их бритвой или соскабливать наждачной бумагой... Мне пришлось иметь дело с глубоко укоренившейся особенностью кактуса, почти такой же древней, как и само растение, потому что оно должно было с самого начала покрыться этим предохранительным панцирем, чтобы не оказаться жертвой ищущих пищи животных. Моя работа подвигалась лишь медленно, и я терпел много поражений... Наконец, мне удалось вывести кактус без колючек...:62-63 — Лютер Бёрбанк,  из книги «Жатва жизни»... Бёрбанк и его опунция (1908)   К слову сказать, начиная свою двадцатилетнюю работу, я ни сном, ни духом не ведал о своём амэрэканском предшественнике..., хотя и поливал его (заранее и — издалека) всеми возможными формами уважения, на которые только был способен. В брежневские времена о нём почти позабыли, да и советская пропаганда не слишком пеклась о популярности заокеанских (вражеских) ботаников. Тем более, в случае селекции кактусов, этих излюбленных объектов домашнего коллекционирования, было а’приори понятно, что в моём намерении (и занятии) нет и не может быть ничего уникального: хотя бы по формам движения ума и логики. Так сказать, чистая отдушина. Было бы невероятно предположить, что до меня никому ещё не приходило в голову вывести лысое «подобие ежа». Не имея перед собой ни одного зримого прецедента, тем не менее, я был бесконечно далёк от мысли, что здесь может крыться какой-то душевный клондайк. Не раз, и не два, наверняка находились на свете чудаки, которые ставили перед собой похожую задачу... Не говоря уже о многочисленных примерах — чисто природной (дикой & необузданной) «селекции».   В конце концов, ведь не секрет, что среди кактусов (причём, вполне естественным образом и своим ходом) образовалось немало «лысых от рождения (только из приличия)», — как не раз говорил Эрик...:306 Не претендуя на всеохватность списка, тем не менее, приведу основные примеры, ставшие своеобразной иконой..., на этом пути. И прежде всего, с детских лет передо мной были эпифитные кактусы (например, рипсалисы, эпифиллумы и общеизвестный зигокактус, так называемый «декабрист»), едва ли не большинство из которых — лишены колючек и даже волосков. Правда, эти типичные «перерожденцы» не слишком напоминают классический «общепринятый» стереотип внешности кактуса (круглый и толстый, длинный и стоячий..., или хотя бы — бёрбанковские лепёшки: одна на другой), представляя собой висячие заросли тонких зелёных палочек или плоских листоподобных стеблей. Впрочем, в качестве «компенсации» всегда существовали такие знаменитые, модные и красивые плешивцы, как ариокарпусы, лофофоры или астрофитумы — практически, элита или сливки семейства: совершенно лысые (или, на крайний случай, опушённые) растения, в своё время променявшие защиту физическую — на химическую (не говоря уже о более тонких механизмах). И всё же перечисленные кактусы по своему внешнему виду и развитию находились слишком далеко от «cactus echinopsis». Что же касается нового и (в своё время) редкого вида Echinopsis subdenudatus (сверх-обнажённый), то я узнал о нём только двадцать лет спустя, когда в моём арсенале уже было несколько прекрасных ежей, гладкая выбритость которых превосходила все возможные степени при’родного обнажения. Лучшим в этом ряду & роде был (и до сих пор остаётся) белоцветковый гибрид Echinopsis velutina, выведенный на основе нескольких растений бывшего рода псевдо’лобивия. Хотя вовсе не он послужил для образования гибрида, название которого высится во главе страницы.  Джентльмен — это человек, который пользуется щипцами для сахара,     даже когда находится совершенно один... в тёмной комнате...:13 — Альфонс, которого не было...   Представляя собой боковую ветвь моей селекции (прежде всего, по части миниатюрности растений), Echinopsis araliana был «сделан» также из нескольких боковых (побочных) растений. Главным действующим лицом здесь стала ещё одна псевдо’лобивия: почти миниатюрное растение с очень крупными, длинными и массивными белыми цветами. Этот экземпляр, полученный от нескольких последовательных этапов внутривидового скрещивания, вполне можно было считать «не гибридом»..., хотя внешний вид его курьёзным образом отличался от всех своих сородичей: как известных (виданных), так и неизвестных (невиданных). тот же Echinopsis X araliana   Во-первых, размеры..., вернее сказать, их соотношение. Само растение было заметно мельче своих ближайших коллег, но зато цветы — почти до нелепости несоразмерные. Всякий раз, вынашивая бутоны, этот «герой» (словно марафонский бегун) доходил до полного истощения и ко дню цветения выглядел сморщенным, выдохшимся и почти убитым. И во-вторых, конечно же, габитус. Первое, что бросалось в глаза: полное отсутствие колючек (хотя во всех описаниях материнского вида с разновидностями подобный казус никак не был предусмотрен). Начиная с третьего года жизни, всякие шипы пропали напрочь и растение можно было запросто гладить рукой (словно чью-то лысую голову... или коленку, тем более приятно), нимало не рискуя за что-нибудь зацепиться или, тем более, уколоться.   Генетическим донором с другой стороны послужил чистый природный вид..., точнее говоря, его региональная разновидность, известная на тот момент как Lobivia arachnacantha v.torrecillasensis. Хотя и здесь, конечно, было не всё так просто. Имея после посева два десятка растений, само собой, я вполне мог выбрать по результатам расщепления: какие растения лучше оставить «для чистоты вида», а какие (например, ещё более лысые, чем это предусматривала «инструкция», или имевшие крупноватые цветы) перспективны — для гибридизации. Сказано — сделано. В августе 2002 года удалось получить прекрасные плоды очередного мез’альянса. Впрочем, посев состоялся только 1 марта 2003 года. Отложенный... вследствие совсем не растительных причин... — Чисто животных.    К’раткий результат    ( истории ) К ажется, именно эти начальные три-четыре года (2001-2005) дали самый богатый & яркий урожай запланированной селекции, в ряде случаев — почти невероятный по совокупности своих качеств. Временами возникало подспудное ощущение, что здесь не обошлось без некоего стороннего вдохновения или чуда. Глядя на очередной распустившийся (во всех смыслах) гибрид, иной раз я не мог поверить самому себе..., и глазам своим: неужели я в самом деле вижу (имею, добился, сделал, смог) нечто подобное. А регулярно даже возникало какое-то странное подобие жгучей зависти к самому себе. Удивительное дело. — Мог ли я даже и мечтать в конце советских застойных 1970-х о таких шикарных растениях — со столь фантастическими свойствами. Не говоря уже о потрясающей неприхотливости. Казалось бы, выносливость и непритязательность эхинопсисов — давно стала притчей во языцех. И тем не менее, даже на фоне кактусистских легенд гибриды третьего-четвёртого поколения били положительно все рекорды благодарности и благородства. Первое цветение, наступавшее на второй-третий сезон жизни. Крошечное растение (25-30 мм.), несущее громадные цветы прихотливой (причём, изменчивой) формы и прекрасных оттенков. Вдобавок, появлявшиеся дважды или трижды за лето. И сверх того, каждый цветок — двух-трёхдневный, закрывающийся к вечеру и снова распускающийся на следующее утро... снова Echinopsis X araliana Пожалуй, последнее обстоятельство заслуживало бы отдельной песни... В жанре «бесконечной мелодии», — исключительно для ценителей вопроса...   Вне всяких сомнений, своё дивное свойство двух’дневности цветения гибрид унаследовал от Lobivia arachnacantha (попросту, больше не от кого было, среди достославных предков). Однако с первого же случая немало подивила меня крайняя причудливость и роскошество этого наследования. Едва ли не всё лучшее от предков..., и ничего дурного. Кажется, во времена тотального господства марксизма-ленинизма подобную свободу толкования называли либо «оппортунизмом» (негативная оценка), либо «творческим переосмыслением» опыта предшественников (похвала). И в самом деле, не возникло ни малейшей нужды сравнивать: настолько разительным оказалось отличие между первым и вторым днём одного цветка. Открывшись наутро заново, он радикально менялся в лице... При некоторой доле рассеянности, взглянув сегодня (после «вчерашнего») на цветущее растение, вполне можно было принять один кактус — за два разных экземпляра: настолько изменялась (мутировала) на второй день окраска и форма цветка. Собственно, не только во времени, но и в «пространстве» цветущая araliana сразу же подкупала сложностью своей расцветки. Лепестки (острые и почти звёздчатые в первый день цветения) имели зональную окраску с тонкими переходами оттенков: от оранжевого или кремового до нежно-сиреневого. Думаю, не имеет смысла описывать словами всё то, что можно увидеть на фотографии. — Однако есть и кое-что поверх простой возможности. К примеру: на второй день цветок чудесно преображался, увеличиваясь в размере, меняя окраску и даже форму. Удивительным образом лепестки переставали быть заострёнными, расширялись на конце и слегка обвисали. А цвет их, словно растушёвываясь по собственной поверхности, становился значительно более тонким и пастельным. Примерно такие же изменения происходили и с запахом цветов, о котором я благоразумно умолчу...   Чтó есть, в сущности, лентяй?.. Это обыкновенный человек,           которому лень даже делать вид, что он работает.:19 — Альфонс, которого не было...   Пожалуй, ещё одно замечательное свойство аралиана унаследовала от предыдущего поколения Lobivia arachnacantha — это органическая лёгкость и генеративная устойчивость вегетативного размножения. Правда, до такого родительского «бесстыдства», как образование плотных почво’покровных колоний, гибрид не докатился. Однако регулярно отпускаемые «детки» обладали прекрасной жизненной силой, неизменно оказываясь на редкость сильными и живучими, ничуть не теряя от многократного вегетативного размножения. Боковые отростки укоренялись за считанные дни (даже в размере маленькой горошины) и легко зацветали — уже на следующий год. В результате: проблема сохранения (поддержания) и размножения гибрида, актуальная для многих «тяжёлых случаев» (к примеру, таких как Echinopsis velusiana, — пожалуй, достойный звания красивейшего из плешивых и плешивейшего из красивых), здесь была решена сразу и бесповоротно, так сказать, на корню. К тому же, некоторые экземпляры (изрядно «запущенные» мною по вечной нехватке времени и внимания) умудрялись столь геометрически красиво обрастать побегами, что очень скоро превращались в шедевр почти архитектурного свойства, в сходных случаях называемый чаще всего — «ансамблем».:37 Короче говоря, означенный Echinopsis araliana с точки зрения содержания и размножения оказался почти идеальным (оставляя здесь слово «почти» только ради какого-то бессмысленного внутреннего перфекционизма). Неприхотливый, устойчивый, миниатюрный, не требующий особых условий содержания и не создающий практически никаких проблем. И сверх всего, сохранивший прекрасную пластичность: готовый при всяком цветении скрещиваться едва ли не с каждым встречным, образуя в следующих поколениях новые интересные сочетания качеств. Echinopsis X araliana, clon-B Пожалуй, могу назвать только один «недостаток» этого гибрида. Да и тот — почти умозрительный, разумеется. Как и полагается...   Этот недостаток..., он становится заметным, если как следует присмотреться к растению — или, по крайней мере, провести по нему рукой. И в самом деле, почти не имея выраженных колючек (после достижения трёхлетнего возраста цветения), всё же, Echinopsis araliana не достиг в своём основном свойстве состояния идеальной плешивости. Как говорится, и всем-то он хорош, кроме самого дурного. Речь здесь идёт исключительно о том вопросе-фикс, когда «аральный» (чтобы не сказать «гени(т)альный») гибрид, созданный ради выведения новой породы «лысых ежей», всё-таки не достиг своей цели в полной мере. Несмотря на все великолепные великолепия и фантастические фантастизмы, это растение — не стало выстрелом в яблочко. Потому то сорт araliana (из секции «clunis») не может быть назван в полной мере «лысым»... — например, до блеска. Или как задница..., не говоря уже о колене, наш дорогой Никита Сергеич... — Увы, не так. Или, по крайней мене, не совсем так... — Почти не возвышаясь над собственными ареолами, очень короткие (менее миллиметра), незаметные, туповатые, но, тем не менее, у него остались какие-то жалкие остатки шипов. Обнаружить их можно только пристальным взглядом или прикосновением пальца, который, вопреки всем велениям абсолютного разума, почувствует некую непраздную шероховатость... Нечто вроде запоздалого предупреждения. Или напоминания о собственном прошлом. Очень коротко бритый..., почти под ноль. Но всё же — не окончательно лысый. Бедный ёж..., так и не удалось ему в тот раз добиться совершенного совершенства...    ...Давайте, постараемся быть хотя бы немного терпимее к человеку. Всё же, не следовало бы забывать: в какую примитивную эпоху он был сотворён.:16 — Альфонс, которого не было...   И тем не менее, сам по себе прекрасный, продуктивный и устойчивый, гибрид аралиана положил не только основание собственной обширной популяции, пока ещё существующей, но и стал, в свою очередь, исходной точкой для формирования новых гибридов (четвёртого и пятого поколений) в несколько линий, самые яркие и удачные из которых легко узнать по именам..., назову только несколько: Alotina, Aralior, Arasiana, Geraliana, Gerusiana, Winaliana... Каждый из них, вне всяких сомнений, заслуживал бы отдельного описания и особой страницы. Не говоря уже о широком распространении, так сказать, в массы... Впрочем, не пора ли остановиться?.., на достигнутом. — В том месте, где следует тишина..., вернее сказать: мол’чание. Длинное и выразительное... — Ровно такое, чтобы в него поместилось всё.   Потому что..., как не раз уже при...говаривал мой старый & (не раз) ис’пытанный дружок..., Виктор Е..., ...всё это только благодаря вам...,                     всё — благодаря вам и только вам, мои дорогие... — Браво, Виктор. Исключительно точно сказано... Пожалуй, я бы так не сумел...   Как говорится, теперь даже и не знаю: как ещё мне вас отблагодарить. За всё, за всё, мои дорогие...     — И даже, возможно, немного больше..., напоследок.

Ком’ ментариев Echinopsis oranda Ис’ сточников Echinopsis X velusiana Лит’ ературы Ханóграф: Портал Edward F. Anderson, «Das große Kakteen-Lexikon» (übersetzt von Urs Eggli). — Stuttgart, Eugen Ulmer KG, 2005 Walther Haage, «Das praktische Kakteenbuch in Farben». — Berlin; Neumann Verlag, 1961-1970 г. — 286 pag. (издание пятое) Г.Г.Вольский, «Простая колючка кактуса». — М.: журнал «Юный натуралист», №2 за 1976 г. Г.Грёнер, Э.Гётц, «Кактусы» (перевод с немецкого В.Чекмарёва). — М.: издательский дом «Кристина & K°», 2000 г. Гюнтер Андерсон, «Кактусы в нашем доме» (перевод с немецкого Порубенской Г.В.) — М.: «Интербук-бизнес», 1996 г. Майлс Андерсон, «Кактусы и суккуленты» (иллюстрированная энциклопедия, пер.с английского). — М., «Ниола 21-й век», 2002 г. В.М.Дьяконов, Н.И Курнаков, «Кактусы и их культура в комнатных условиях», — Ленинград: Издательство Ленинградского Государственного Ордена Ленина Университета имени А.А.Жданова, 1953 г. П.И.Левданская, «Кактусы и другие суккуленты в комнатах» (издание второе, переработанное и дополненное). — Минск: «Ураджай», 1979 г. Эдгар Лэм, Брайан Лэм, «Кактусы» (перевод с английского, Blandford Press Ltd. 1975 г.) — М.: «Мир», 1984 г. Ф.Пажоут, Я.Валничек, Р.Шубик, «Кактусы» (издание второе). — Прага: «Праце», 1963 г. — 208 с. С.Турдиев, Р.Седых, В.Эрихман, «Кактусы» (издание второе). — Алма-Ата: издательство «Кайнар», 1974 г. — 272 стр Александр Урбан, «Колючее чудо» (книга о кактусах), под рецензией доктора Пажоута. — Братислава: «Веда», издательство Словацкой академии наук, 1983 г. — 336 с. Вальтер Хааге, «Кактусы» (Das praktische Kakteenbuch in Farben). — Мосва: «Колос», 1992 г. — 368 с. Рудольф Шубик, «Кактусы». — Прага, «Артия», 1969 г. — 252 стр. Дм.Семёнов, «Кактусы и другие суккуленты в доме и в саду». — М.: «Фитон+», 1999 г. — 253 стр. С.Ю.Турдиев, Р.В.Седых, В.Т.Эрихман, «Кактусы». — Алма-Ата: Кайнар, 1980 г. Юр.Ханон, «Самые неожиданные растения». — Мосва: журнал «Цветоводство», №1 – 1995 г. Т.М.Клевенская, «Суккуленты: неприхотливые комнатные растения». (Цветы дома и в саду). – Мосва: ОЛМА-ПРЕСС, 2001 г. Юр.Ханон, «Мусорная книга» (в трёх томах). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 191-202-221 гг. (внутреннее издание) Юр.Ханон, «Тезисы одного несостоявшегося доклада». — Мосва: журнал «Кактусы и другие сухолюбивые растения», №3(29) 2006 г. «Ницше contra Ханон» или книга, которая-ни-на-что-не-похожа. — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки», 2010 г. Юр.Ханон «Чёрные Аллеи» (или книга, которой-не-было-и-не-будет). — Сана-Перебур: Центр Средней Музыки, 2013 г. Юр.Ханон «Книга без листьев» (или первая попытка сказать несказуемое). — Сан-Перебург, Центр Средней Музыки, 2014 г. Юр.Ханон «Неизданное и сожжённое» (на’всегда потерянная книга о на’всегда потерянном). — Сана-Перебур: Центр Средней Музыки, 2015 г. Юр.Ханон «Животное. Человек. Инвалид» (или три последних гвоздя). — Санта-Перебура: Центр Средней Музыки, 2016-bis. Юр.Ханон, Мх.Савояров. «Внук Короля» (сказ’ка в прозе). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2016 г. Мх.Савояров, Юр.Ханон. «Избранное Из’бранного» (худшее из лучшего). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2017 г. См. тако’ же Ханóграф: Портал Некоторые гибриды моей селекции (на сайте каноника)... Лавка Zéro (фумистерия плантатора): Echinopsis X araliana Голая оранда среди ежей ( Echinopsis oranda ) Ещё один лысый, плоский... и тупые... ( Echinopsis velusiana ) Повесть о семи подвешенных (кактусах) Саркостемма... или венок — из мяса Божественное растение — дьявола Народность, православие, — лебеда Старческий крест христианства Ханóграф: Портал Средостение: Российская империя Вселенский разум (самого́ себя) Траурный марш на смерть великого глухого (не говоря уже о слепых...) Физиология шарма Чёрный след  человека Лобзанья пантер и гиен  (на краю саркофага) Тавтология (или наука о человеке) ... и последнее, совсем на закуску ... см. д’альше →  Автор : Юр.Ханон (дважды).  Все права сохранены.    Auteur : Yuri Khanon (a due).  All rights reserved.  * * * эту статью может править только сам дважды Автор. — Все желающие сделать замечания, могут заняться селекцией кактусов — или обратиться по адресу. «  s t y l e t  &   d e s i g n e t   b y   A n n a  t’ H a r o n  »