Сон (Натур-философия натур)

Материал из Ханограф
Перейти к: навигация, поиск
Страшный сон    
          Петра Шумахера
автор : Юр.Ханон
               ( не считая того Шумахера и этого Савоярова )
тот Шумахер этот Савояров

Ханóграф: Портал
EE.png


Содержание



Belle-Lt.png Страшный Сон Belle-Rt.png
Петра Васильича Шумахера

( или вторая агония гения )
Ломтики, куски, кусочки,      
Страшный сон на склоне дней...[1]

( Мих.Савояровъ )



...посмертная маска императора, ровно на десять лет раньше...
последний призрак (оперы) [2]

майская ночь. Скорее, даже вечер. Конец весны 1891 года. Мосва. Петровка. Большой театр. Императорский, конечно. Или имперский. Полный зал публики, в последнее время. Или даже два. На всякий случай. Дамы обмахиваются веерáми и киверáми. Мужчины поправляют сюртуки и мундштуки. Билетёры нюхают табак. Кажется, нынче у нас (в Большом) — премьера. Снова премьера (как тогда). С...мутный шорох и шёпот в партере, в креслах... и под креслами: «а чтó сегодня дают?..»«неужто опять гондольера?..»«и в который-то раз?..»«ещё не надоело?..»«сколько можно одно и то же...»«нет, сегодня другая опера, говорят». — Совсем другая.

— Какая-такая «другая»? Совсем, что ли? Не может быть...
...говорят, совсем...[3]

И правда. Сегодня вечером в Большом театре — другая опера. Совсем другая (раньше таких не бывало). Событие, как-никак, по-большому. Преце...дент. Впрочем, им не привыкать. Это у них завсегда так, на Большой-то Петровке.[комм. 1] Премьера. Хотя и третья, как говорят. Или вторая. Точнее говоря, и третья, и вторая одновременно. Минуя первую, что показательно.

Третья премьера второй Нормы.[комм. 2] А кто композитор?.. А кто автор либретто?.. Чьи стихи?.. Нет. Ничего нет. В программке ни слова не сказано. Всё анонимно, как в доносе. Теперь это у них норма... такая. И на афише — почти ничего. Только фамилия дирижёра и при...мадонны. Редкая птица. С гастролями приехала, с трудом согласилась. Гениальное сопрано, говорят. Вот. И все сбежались послушать велiкую певицу всех времён. В кои-то веки. Вся Мосва здесь...

— С небольшими исключениями, разве что...

Зал постепенно темнеет. Краски сгущаются. Кресла, ложи, ярусы, яма, всё быстро тонет в густых сумерках. Ничего не видно. Шопот, шорох публики стихает. Откуда-то снизу раздаётся неясный гул (большого барабана), как если бы начиналось землетрясение. Маленькое землетрясение. Очень маленькое.

— Говорят, на прошлой неделе фундамент Большого театра опять немного просел.[комм. 3]
...дело пахнет очередным ремонтом...

Занавес медленно, затем рывками ползёт наверх. Сцена поначалу пуста и темна. Ничего не видно. Позади сцены мерцает тусклый кровавый свет. И поверх всего начинается..., звучит возвышенная, бесконечно красивая музыка. Кажется, пассакалия. Или сарабанда, может быть. Она без пения, но всё равно, какая-то ангельская музыка. Разве такое бывает?..

— Нет, это не опера. Скорее — какая-то служба. Служба в храме. С оркестром.

— но ктó же это «служит» с оркестром?.. Дичь какая...
— может быть, это, как бы сказать, месса..., реквием...,
...или что-нибудь похожее, в таком роде...

На сцену медленно..., очень медленно переставляя ноги выходит маленькая слегка худая певица в чёрно-красных одеждах. Это Мария Каллас. Оркестровое вступление внезапно обрывается. Словно отрубили звук... Дирижёр в яме яростно машет руками, но скрипки молчат. Трубы обвисли. И даже контрабасы замерли. Певица неспешно поворачивается лицом к публике, и в гробовой тишине откуда-то снизу раздаётся её бесконечно прекрасный... грудной..., — нет, почти утробный голос: «...я ничего не знаю, у меня глисты!..»[4]:152 (и всё это, между прочим, на чистейшем итальянском)

...занавес отвесно падает на сцену...[комм. 4]


Пётр Васильевич в ужасе просыпается. Со стоном. Мокрые волосы прилипли ко лбу...
Он садится на кровати, спускает на пол холодные стариковские ноги. Руки мелко дрожат...

За мутной занавесью окна — тёмный силуэт Сухаревской башни.[комм. 5] Рядом с ним — второй.

Мишка, это ты, Мишка?.. Эй, что за дурацкие шутки, Мишка!

— Это ты опять выдумал... очередную ерунду, что ли?..
— Или твой внук, ещё скажешь?..[5]
— Нет?.. Никого нет, что ли?..
— Или ты, может быть, скажешь, что я здесь один?..
...опять совсем один...
       ...как солитёр...[комм. 6]

Кажется, это финал. Точка. Песенка спета... И никакой оперы не будет. И мистерии не будет. Никогда не будет. Ни той..., и ни другой. Потому что мы..., мы с тобой не туда попали, братец. Совсем не туда.[6]:365 Чёрт!.., как жаль. Бес...конечно жаль. Что за чудная опера, кажется, у них такой (чудной) никогда не бывало..., да и не будет. Теперь. Потому что всё — мимо. Всё — коту под хвост.[комм. 7] Кажется, мне здесь больше нечего делать. Лавочка закрылась. И мне пора, Мишка. Я и так опоздал. Совсем опоздал. Всё когда-то кончается. Вот и мне пора. Давно пора... — на выход, Мишка.

— Ничего не знаю, ничего не помню. Наверное, у меня тоже они..., глисты.[4]:152
— Пожалуй, с меня довольно. Спектакль окончен. Я пошёл.
— Это чужое место. Совсем чужое. И все для нас здесь чужие.
Кажется, я и тáк здесь слишком задержался.     
     [7]...ну, дайте же занавес, наконец...





A p p e n d i X

Ком’ ментарии

...почти пасхальный портрет поэта, в яйце Фаберже, видать...
малое по...яснение [8]

  1. Вероятно, здесь какая-то ошибочка невольно закралась, в тексте. Упомянутая Петровка скорее всего не большая, а малая, наверное. Или всё-таки Большая. Не знаю точно. Может быть, и Большая, ведь театр-то «большой», как-никак. Потому и Петровка тоже должна быть, подстать театру... Впрочем, утверждать наверное не стану. Точно не знаю. Очень давно не бывал в Мосве. А в Большом театре вообще никогда не бывал. И не буду. Никогда. Там только Средний дуэт бывал, говорят. — Но и он теперь тоже... Как и я...
  2. «Третья премьера второй Нормы» — это сочетание слов, имеющее вид слегка заумного..., или даже издевательского, на самом деле имеет под собой вполне чёткое основание. При том заранее оставим за бортом общеизвестную версию Винченцо Беллини. Она здесь не в счёт. Начнём с того, что опера «Норма» существовала в трёх абсолютно разных партитурах с разным сюжетом, либретто, текстом и составом исполнителей (фактически, это были три разных «Нормы»). А кончим тем, что ни одна из упомянутых всуе «Норм» так и не получила легальной прописки среди мира людей нормы. Все премьеры (включая третью, увиденную Шумахером) так и остались висеть в воздухе.
  3. Даже если не пытаться играть словами или тыкать пальцем в разные толстые обстоятельства на тонкой почве, проблемы с фундаментом Большого театра насчитывают куда более сотни лет. Пожалуй, они попросту — вечны, как один наш старый знакомый (впрочем, не называя имён). — Кажется, ещё при жизни (светлой памяти) Петра Васильевича, в 1890 году, когда стены театра покрылись трещинами, впервые выяснилось, что деревянные сваи, на которых он был поставлен, совершенно прогнили. Ну что ж, неплохо для начáла. Спустя пять лет под здание (под шумок) подвели новый фундамент. Однако это не решило проблемы: Большой продолжал трещать по всем швам, продолжая это дело без особенных перерывов в течение всего XX века. Таким образом, в 2006 году и тот фундамент пришлось в очередной раз заменить, когда во время реконструкции под Большим театром выкопали гигантский котлован (для хранения денег) глубиной более 30 метров. Впрочем, и тем дело не кончилось.
  4. На сцену выбегает импрессарио в съехавшем набок френче, дрожащими руками пытается развернуть какой-то конверт, затем в отчаянии бросает его на пол. Снова поднимает, в нетерпении рвёт его. Щурится. Пытается прочитать. Затем машет рукой и говорит наизусть. «Многоуважаемая публика. Господа. Администрация императорского театра приносит свои извинения. У нас сегодня произошла небольшая накладка»... — Занавес снова резко поднимается. Но там уже ничего нет. Совсем ничего.
  5. Последние годы жизни Пётр Васильевич провёл в странноприимном доме (фактически, богадельне) графа Шереметева. Это здание на Сухаревке становилось, чаще всего, последним приютом для бездомных бедняков. Граф, поклонник стихов Шумахера, выделил для него отдельную просторную комнату. — Там, в этой комнате на Сухаревской площади, Пётр Васильевич и скончался 23 мая 1891 года, немного не дожив до своего 74-летия...
  6. Вероятно, кое-кому здесь ещё и (по)требуется небольшое пояснение. Чтобы понять... хоть что-то определённое. И вот, пожалуйте: я оставлю его по бедности..., попросту говоря: сжалившись, а также исходя из ложного представления о гуманизме. — Дело в том, что «наше всё», велiкая певица Мария Каллас, постоянно озабоченная не только голосом, но и дальнейшим сохранением невиданного изящества фигуры, ради похудания проглотила личинку солитёра, с которой (или которым) таким образом и сосуществовала несколько лет. По какой-то нелепой случайности, описанная выше премьера оперы пришлась именно на эти годы совокупного жития мадам Каллас и солитёра (не считая Онассиса и Аристотеля, кроме всего прочего).
  7. Нет, это не фигура речи и не красное словцо. Упомянутая выше «вторая опера Норма», третья премьера которой якобы состоялась в Большом театре (с неназванной датой и Марией Каллас на сцене), действительно может быть отнесена к числу «тех, которых больше не будет». Благодаря (не)скромным усилиям и такому же (нескромному) небрежению г.Колодникова, державшего в руках её партитуру, она перестала существовать 22 февраля 222 года. Впрочем, он был предупреждён..., заранее. И не раз. Всё по-честному. Но только... с одной стороны. А с другой — как всегда, мадам.



Ис’ точники


  1. М.Н.Савояров, «К празднику» (1936). «Замётки и помётки» к сборнику «Стихи я»: (1901-1940 гг.) — «Внук Короля» (двух...томная сказка в п’розе). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2016 г.
  2. Ил...люстрация — Александр II, бывший «император» бывшей России, посмертная маска, снятая в день его убийства 1 марта 1881 года
  3. М. Н. Савояров: Дуэты. Новые шансонетки. Новые куплеты. 3-й сборник сочинений. — Петроград, 1915 г. — стр.22-25
  4. 4,0 4,1 П. В. Шумахер. «Красный и сивый» в книге: «Стихи не для дам». Русская нецензурная поэзия второй половины XIX века (под редакцией А.Ранчина и Н.Сапова). — Мосва: «Ладомир», 1994 г.
  5. Юр.Ханон, Мх.Савояров. «Внук Короля» (двух...томная сказка в п’розе). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2016 г.
  6. Юр.Ханон. «Чёрные Аллеи», или книга, которой-не-было-и-не-будет. — Сан-Перебур, Центр Средней Музыки, 2012 г. — 648 стр.
  7. «Страшный сон Шумахера» (нувелла). Малое извлечение из перваго тома книги 216 года: Юр.Ханон, Мх.Савояров. «Внук Короля» (далее уже известно).
  8. Иллюстрация — стилизованный рисунок (фотомонтаж) лица Петра Шумахера в сусальном медальоне, сделанный с фотографии ~ конца 1870-х — начала 1880-х годов (московского ателье Шерер).



Лит’ература (не...изданная)

Ханóграф: Портал
Neknigi.png

Ханóграф: Портал
Zapiski.png
Ханóграф: Портал
Yur.Khanon.png



См. также

Ханóграф: Портал
MS.png

Ханóграф : Портал
MuPo.png




см. д’альше →


Red copyright.png  Автор : Юр.Ханон.    Все права сохранены. Red copyright.png
Auteur : Yr.Khanon.  Red copyright.png  All rights p..reserved.


* * * эту статью может редактировать или исправлять
только автор (по доверенности).

— Желающие сделать некое замечание или заметку,
могут передать её через встречного патруля,
если понимают, о чём тут речь...

* * * (не) публикуется впервые,
с разрешения Петра Васильевича Ш. :
урезанный текст, странная редактура
и нехорошее оформление
Юр.Ханóн.


«s t y l e t  &   d e s i g n e t   b y   A n n a  t’ H a r o n»