Книги и Некниги (Юр.Ханон)
|
|
и
сразу же, пока не началось, с порога отвечаю на все так называемые «вопросы», расставленные здесь и там, вероятно, в случайном или намеренном порядке по интересу или произволу, как и принято в подобных случаях.
И прежде всего, для того (отвечаю), чтобы заранее сформировать у слу’чайного посетителя более или менее чёткое представление: чéм не является эта страница и чего не следовало бы от неё ожидать. А затем, соответственно, следует ли продолжать на ней оставаться или, с большой долей вероятности, отправляться на ветер. Или до ветру, на худой конец.
— Also... & Allez, не до...вольно ли предисловий. Начнём сразу и с... сáмой сути.
— Первый (ответ): нет, перед вами не статья и не эссе, но узко очерченный портал «книг и некниг», отчасти, скрывающий в себе содержательную и справочную часть, однако, не имеющий цели ознакомить с каким-либо явлением или предметом в его целостном или фрагментарном понимании.
— Второй (ответ): нет, из текста страницы, сколько раз её ни прочитай вдоль, поперёк или по диагонали, тем не менее, не появится отчётливого понимания, а чем же, собственно, отличается книга от некниги, а также ровно и наоборот: поставленный вопрос будет исчерпан самым полным образом и до дна.
— Первый (ответ): нет, равным образом в тексте портала, а также внутри справочной таблицы не будут представлены формальные сведения о том, какая из книг относится к числу книг, а какая — напротив. Тем не менее, пытливый ум при известном стечении обстоятельств может сделать вывод на основе предложенной системы критериев.
— Второй (ответ): нет, при формировании данной страницы автор не ставил перед собой цели опубликовать полный список известных на сегодняшний день книг и некниг, а также ознакомить с их основными особенностями. Задача портала состояла только в упорядочивании ранее (или позднее) обнародованных описаний и рецензий.
— Первый (ответ): нет, не следовало бы надеяться или даже рассчитывать, что на этой странице удастся получить некие дополнительные сведения о книгах и некнигах, которых не было ранее (или нет в будущем времени), поскольку таковых сведений здесь не должно находиться по умолчанию.
— Второй (ответ): нет, о каждой из упомянутых здесь книг, некниг, рецензий или фрагментов будет сказано нечто главное, составляющее «jusse» или существо,[3] однако, и эта часть информации не имеет исчерпывающего или универсального характера, но скорее — случайный или произвольный, вытекающий из логики места или времени.
— Третий (ответ): нет и ещё раз нет, из всех приведённых выше ответов, вторых и первых, не должно следовать, что в момент создания настоящий портал Ханóграфа носил чисто техническую функцию и при его составлении автор руководствовался сугубо нейтральными намерениями, был непричастен и не имел задних мыслей по поводу его составления, цели и дальнейшего существования как в целом, так и в каждом конкретном пункте. Однако так же верно и то, что все указанные намерения находились и до сих пор находятся в сугубо латентном состоянии.
Книга это или не книга,
определить крайне трудно...[4]
( Юр.Ханон )
|
и
сходя из ложно понимаемого чувства приличия, а также пропустив ради чистоты статистики три десятка (30 прописью) лет (между прочим, для человеческой жизни срок не слишком-то малый) ради ощущения подлинности дистанции, — иной раз даже и поневоле приходится оглянуться разок-другой, оценивая оставшийся позади путь... или хотя бы его траекторию.
— Как результат, сегодня..., находясь на весьма сомнительной позиции начала 2020-х годов, приходится констатировать весьма отвратное положение дел, собственно, и породившее эту страницу (не считая трёх десятков других... и ещё сотни три третьих). И тогда, прежде всего прочего, с брезгливостью и удивлением внезапно обнаруживает себя два... (2 прописью) слегка причудливых факта, связанных с двумя... (2’ прописью) важнейшими способами прямого действия или искусствами.
- Из серии: «списка сочинений», «стопки творений» или описи дел...
— Вне всяких сомнений, оба названных (ниже) факта не являются случайными или стихийными. Равным образом, их нельзя назвать необъяснимыми, сверх’естественными или мистическими. Они образовались не сами собой, но исключительно по воле (их) создателя. Имея свои отчётливые причины (обсуждение которых, безусловно, не входит в границы этой локальной страницы),[6] тем не менее, со временем они приобрели вид двух (линий) обстоятельств непреодолимой силы, имеющих также и необратимые последствия. Вот потому-то я и полагаю себя вынужденным повернуться в их сторону и вынести в основную часть этого обсуждения.
- Снабдив соответствующим случаю количеством подробностей...
- Снабдив соответствующим случаю количеством подробностей...
|
Факт первый. За последние тридцать лет (начиная с 1991 года) мне удалось ни разу не нарушить исходный герметический статус в качестве «комозитора». Иными словами, за это время я ни единожды не выходил и «не вышел из себя» & никому не предлагал исполнение или какое-либо иное общительное действие, связанное с собственной музыкой и немузыкой (разумея под последней сугубо синтетические проекты).[8] При том, что именно за эти годы было написано и реализовано на бумаге очевидное большинство всех канонических сочинений по списку.[комм. 1] А если посчитать по хронометражу, то превосходство и вовсе станет подавляющим.[комм. 2] Итак, остановимся на минуту. А затем я повторю для закрепления. После 1991 года я никому не предлагал исполнить ни одно своё сочинение, будь то экстремальное, среднее или даже прямое. — Что же касается до поступавших ко мне сторонних предложений, то большинство из них было пустой человеческой болтовнёй (как широко принято среди людей) и вовсе не требовало какой-то реакции, а оставшаяся часть была мной отвергнута с порога, либо — рассосалась сама, в результате обыденной инерции.[комм. 3] — В результате..., дряблая статистика говорит сама за себя: после 1991 года была создана тьма (куча, туча) бес...прецедентных музыкальных сочинений, полное число (100%) из которых так и осталось на бумаге и в (кожаном) переплёте, дожидаясь постепенного перехода к реверсивному статусу.[6]
|
Факт второй. За последнюю четверть века (начиная с 1994 года) все вынужденные нарушения исходного герметического статуса мне пришлось совершать исключительно в качестве «псателя».[10] Говоря иными словами, все известные (а также и неизвестные) случаи, когда я целенаправленно «выходил из себя», предлагая собственные результаты в качестве причины или провокации к заведомо внешнему, общительному действию, были связаны только с литературными проектами, изданием книг или некниг (разумея под последними сугубо прецедентные, синтетические проекты).[11] При том, события размазались по указанному (с...выше) сроку крайне неравномерным образом. Для начала, 1994-1995 год был связан с первым томом романа «Скрябин как лицо». Начавшись с обычного изд(ев)ательского небрежения, неудачная попытка коллаборации с местными оккупантами затянулась почти на десять лет и привела, как итог, к уничтожению второго тома романа.[12] Затем, после вынужденной передышки последовали следующие попытки, одна другой курьёзнее. И если «Воспоминания задним числом» (2008-2010) с десятой попытки кое-как удалось издать ничтожным тиражом и с немалыми потерями; то история с «Альфонсом, которого не было» и вовсе превратилась в позорный анекдот, изобилующий мерзкими подробностями из истории нравов современных российских изд(ев)ательств. В результате, третья опубликованная книга (2010-2012) автоматически стала — последней. Последующие переговоры по поводу издания «Двух Процессов» пришлось прервать в связи с зашкаливающим уровнем низостей. Сложившаяся ситуация имела вид нетерпимый (зловонная саркома), от которого следовало избавляться любым способом. Собственно, это и привело к тому, что мне пришлось прекратить дебильные попытки издаться и перейти к герметическому способу работы, наподобие музыкального. Фундаментальную книгу-открытие (как по форме, так и по стержню) «Чёрные Аллеи» я уже не предлагал ни одной изд(ев)ательской фирме. Следующей ступенью стали прецедентные «Три Инвалида», которые я даже не стал превращать в реально существующую бумажную книгу, а далее, принимая во внимание принципиальную невозможность контакта с клановым миром подлецов, последовала — серия аннуляций и аутодафе, которая, собственно, и продолжается (при необязательном участии очередных подлецов) до сегодняшнего дня.[комм. 4] — В результате..., и на этот раз статистика говорит сама за себя: за последнюю четверть века практически все попытки (100%) продуктивной коллаборации с человеческим миром были связаны с книгами и некнигами. При том, их КПД оказался криминально низок: с позорными издержками и трудностями удалось «издать» (понимая это слово только в кавычках) всего три книги. Остальные полтора десятка не были опубликованы, а более пяти из них — уже уничтожены (таким образом, с максимальной наглядностью превратившись из книг — в очевидные некниги).[комм. 5]
Не факт. Пожалуй, здесь можно приостановить бес...смысленный поток слов и ограничиться сказанным (для партикулярного предисловия вполне достаточно). Во всяком случае, всякий, кто прочитал оба факта (хотя бы и бегло), без особенного напряжения сообразит, о чём же, собственно, написана и ради чего здесь раз’мещена эта претенциозная страница со странным и, прямо скажем, невнятным названием: «Книги и Некниги». Так, словно бы здесь может быть какой-то особый смысл (кроме того, что лежит на поверхности). А между тем, если поверить автору нá слово, — в точности так оно и есть.
- — Ну что ж, вероятно, теперь придётся перечитать ещё раз.
TABULA RASA
(visa viva... habit sua fata libelli)
( или кроткий путе’водитель по книгам и некнигам ) |
Вид | Книга... или некнига (в порядке прикрепления) | в’ремя |
— Строптиво настроенный читатель непременно захочет обидеться на меня. Сегодня он говорит мне, что я претендую на абсолютную истину о Скрябине. Завтра он скажет уже что-нибудь другое. Однако всякий раз он ошибается в своей детской обиде... — Нет. Я вовсе не претендую на абсолютную истину о Скрябине. Я просто знаю его как самого себя.[13] — Скрябин как лицо, часть первая |
1994-2009 de Khanon | |
Сколько раз Скрябину уже приходилось играть эти пьесы: сто, двести, или, быть может, ещё больше? Но даже он теперь, кажется, совершенно потрясён вновь услышанной музыкой. Всего две-три минуты продолжались задумчивые звуки, но ещё наверное столько же, или даже дольше, мы сидим и оцепенело молчим, уставившись почти невидящими глазами в таинственный лиловый сумрак большой комнаты.[14] — Скрябин как лицо, часть первая (в цитатах и курьёзах) |
1994-2009 Khanon | |
— Но вот что меня в очередной раз бесконечно удивляет.., – Саша теперь даже привстаёт со своего места и нервно прохаживается вдоль рояля, — ..так это странное, почти чудовищное подобие наших с тобой устремлений, и главных желаний. Ведь я сам только что толковал тебе о своём каком-то ещё смутном желании создать нечто не сиюминутное, конкретное, а огромное, даже всемирное...[13] — Венецианский гондольер, опера бес конца (отрывок из первой части) |
1994-2009 Khanon | |
В 1918 году ... (вот тоже паскудное время!.., превыше всяких слов) некто Гершензон, действуя по предварительному сговору с парой Шлёцеров, совершил некий отвратительный проступок, собственно, благодаря которому (или им обоим) я и вынужден начать сегодня свой вялый труд. С крайне тяжёлой душой, нужно сказать, вынужден (начать). И громадным раздражением. Причём, даже с двумя раздражениями, одно другого хлеще.[15] — Моя маленькая скрябиниана (криминальный черновик) |
яр 1992 Khanon | |
Именно в это время, имея в виду последнее десятилетие уходящего века (начиная с конца 1880-х), корифей Римский-Корсаков стал, пожалуй, особенно зол и нетерпелив, чаще прежнего позволяя себе срываться на окружающих. — Увы, причины слишком просты и понятны. Они — почти бытовые, почти житейские, эти причины. Между хлёстких слов и строк партитурной записки чувствуется не только раздражение, но и, местами, почти отчаяние уставшего человека.[12] — Скрябин как лицо (часть вторая), к примеру |
1996-2002 Khanon | |
«...Я Вас очень понимаю. И сам желал бы поступать так же. Но поскольку я в Ликах бываю регулярно и не уйду оттуда, я это дело беру на себя. И Вам больше не придётся там бывать. Теперь я буду там за Вас и сколько смогу (вопрос только срока) сделаю всё должное, что Вам было обещано и не сделано»... — Вместо ответа я только благодарно поклонился ему...[16] — Лики России (издавшие и уничтожившие) |
1995-2002 Khanon | |
— В самом деле, не все же могут обнаглеть до такой степени! Вот у меня, например, в детстве тоже был толстый (не)приятель по фамилии Дима Чинёнов, прекрасный мальчик, мы с ним почти каждый день гуляли вместе во дворе, так вот..., я же не написал про него книгу воспоминаний! А ведь если припомнить все наши разговоры и занятия, могла получиться громадная книжища, страниц восемьсот, не меньше, или даже тысяча. В общем, целая библия могла выйти!...[17] — Толстая новинка (новости книжного небосклона), якобы рецензия |
1997 Khanon | |
...К тому же он <Юрий Ханон> написал совершенно фантасмагорическую книгу «Скрябин как лицо», добавив к своей репутации статус отчаянного фантазёра и великого комбинатора. Листаю эту книгу и не могу себе отказать в удовольствии высказаться о ней, заодно и об авторе...[18] — Ханон как лицо (авто-моно-рецензия) |
2000-2008 Ekimovsky | |
— Но всё-таки я надеюсь, что не открываю никакой Америки... Люди, как правило, обыкновенны..., или удручающе обыкновенны. Даже более того, они банальны, часто даже в агрессивной форме. И ради того, чтобы просто получить это сомнительное право — находиться среди них, необходимо ещё и сдать экзамен, доказать свою «нормальность», иначе могут возникнуть проблемы, иногда очень серьёзные. Всякий «другой» или непохожий — непременно должен приложить усилие к самому себе, чтобы заслужить это почётное разрешение — жить среди них...[3] — Воспоминания Задним Числом (первая книга про Эрика) |
2007-2009 Khanon | |
Вы говорите — «Моё поколение»?.. И правда, я отношусь к поколению своей музыки, которая ещё не слишком пожилая, я думаю..., — в конце концов, её представляют ещё и Шмит & Равель, эти два выродка обезьяны без таланта. Между прочим, они до сих пор довольно неплохо выглядят, осмелюсь предположить... Я не раз видал их в зеркале, проходя мимо...[3] — Воспоминания задним числом (первая книга Эрика) |
2007-2011 Khanon | |
Можно сколь угодно называть «задницами» того, с бычьей шеей или другого, с наполеоновским ростом, но у них состоялись Великие Творения (...Пеллеас, ...Дафнис...), и при этом не важно, что импрессионизм выдумал вечно нищенствующий с пропитой физиономией желчный и язвительный старикан по имени Эрик-Альфред-Лесли. Ну выдумал и выдумал. Кейдж тоже много навыдумывал...[19] — Задним числом (прелиминарная ре’цензия ре’цензии) |
2009 Ekimovsky | |
Вместе с тем, за годы, прошедшие с момента написания данной рецензии (порядка семи), ценность «Воспоминаний» (задним числом) обнажилась со всей бесстыдной откровенностью: что ни говори, это действительно крайне своеобразная, сложная и ни на что не похожая книга, которая возвышается над музыковедческими штудиями своей непреходящей литературной ценностью...[20] — Воспоминания задним числом (музыкологическая рецензия) |
2011-2018 Smotrov | |
...Спустя ещё две недели стало понятно, что ответа — уже не будет. А ещё стало понятно — что ситуация выглядит до смешного закономерной: легко и приятно любить мёртвого Сати, строчить о нём платные монографии и показательно восхищаться его музыкой (за обеденным столом или вечерней гостиной), но живого Сати лучше обойти стороной, он неясен, он опасен и даже, может быть, ужасен. Но прежде всего, он — «не наш». Он — чужой... — Воспоминания задним числом (нечто из книги квартетов) |
2017 Yoffe | |
– Все вокруг только и говорят: «жизнь, жизнь, жизнь»..., – но что же это такое? Какое-то непонятное и весьма неудобное для произнесения слово. – Что оно обозначает? Что за собой скрывает? – Мне кажется, в ближайшее время следовало бы навести справки, подробно порыться в словарях и, может быть, даже сходить в библиотеку... В конце концов, надо же раз’узнать, – что нам здесь ежедневно навязывают, да ещё и по такой абсурдно завышенной цене!...[21] — Ницше contra Ханон (или книга, которая-ни-на-что-не-похожа) |
2009-2010 Khanon | |
– Некоторые письма или, тем более, молчание «друзей» способно довести меня до новых ужасных приступов болезни. И тогда расплатой за их обычную небрежность или недомыслие – становятся дни или недели мучений и вынужденного бездействия. Часто я боюсь отправлять письма и невольно жду: когда вместо ответа снова придёт ледяное молчание... Даже не знаю, что хуже. Побуждение к отпору или равнодушие: всё ранит и отнимает последние силы от работы и сопротивления...[21] — Ницше contra Ханон (или книга между двоих) |
2009-2010 Khanon | |
Вот так и бывает: иной раз перечтёшь написанное и не можешь понять, что же имел в виду автор..., или, может статься, он был мертвецки пьян... в тот вечер? — И сразу же, как в старинной сказке, начинаешь гораздо яснее понимать старика-Альфонса: почему он старался не перечитывать написанное, предоставляя эту почётную обязанность всем остальным, – кто остался. – Вот он каков, настоящий Учитель с большой буквы, между прочим, не просто какой-то там Альфонс, один из Альфонсов, а полный ровесник Фридриха Ницше, с разницей всего в каких-то жалких десять лет...[22] — Альфонс, которого не было (первая книга Альфонса Алле) |
2009-2011 Khanon | |
Случается и так, что иные любители изящной литературы всячески показывают на меня пальцем, чтобы выразить гордость..., за мою близость к сонму знаменитых и великих людишек Франции; я же, признаюсь, что больше ничем так не годился и не гордился, гадкий негодный гордец, как своим равноудалённым местом! – Да-да..., так-то будет вернее, господин третейский судья, – не раз приговаривал я, выбривая остатки своего величественного изображения в пыльном зеркале. И оно, верное своему предназначению, каждый раз отвечало мне взаимностью..., полной взаимностью, – хотел я сказать...[22] — Альфонс, которого не было (или роман-с в трёх частях) |
2010-2012 Khanon | |
– Ну хорошо, мадам! Только перед вами, человеком сдержанным и добрым, я откроюсь и буду совершенно искренен..., – потому что только вам, вам я могу сказать прямо и без обиняков. – ... Понимаете ли, какая штука..., местным судом я был приговорён к шести месяцам каторжной тюрьмы за попытку подрыва, совращение малолетних, сутенёрство, мошенничество, вымогательство, укрывательство, шантаж и организацию беспорядков...[22] — Дважды два почти пять (второй сборник из Альфонса) |
2010-2012 Khanon | |
...В конце концов, хотелось бы услышать: что же хотел сказать этот автор, собрав и сопоставив под одной обложкой какие-то притянутые за уши штуки и шутки. Одну. Другую, третью. И наконец, видимо, только для веса, поверх всего добавив ещё и самого себя, в статической позе — чугунного памятника. <...> Собрав на глазах изумлённой (скучающей) публики конструкцию, а затем — вынув из-под неё точку опоры. Падай, падай свободно, дорогой друг. Ибо только в свободном падении для человека — содержится единственная возможность хотя бы ненадолго испытать... состояние... свободы...[23] — Два Процесса (или книга без права переписки) |
2012-2013 Khanon | |
Разумеется, эти прекрасные обезьяны господни..., — прошу прощения, одну минутку, — они хотели бы (как и всякий существующий организм) жить вечно и так же вечно царить в своём мире. А потому они всегда старались возможно более оттянуть... или вовсе отменить свою «кончину». Но увы <...> максимум что они могут, – подобно капитану Дрейфусу, – не знать, забывать, не замечать и скрывать. От других... и от самого себя. И ещё: делать вид...[23] — Два Процесса (или книга без права переписки) |
2013-2014 Khanon | |
Внезапный взрыв контрастной литературы, соединение пустоты и говядины, огня и грязи, светлого дыма и чёрных языков пламени. И всякий раз повторится неповторимое, и всякий раз чья-то роскошная задница вместо обычного стула будет проваливаться в пустоту, всё ниже и ниже, и ни одна нога никогда не нащупает опоры, и пальцы схватят нечто тёплое и липкое, но даже и тогда в руках снова не останется ровным счётом ничего..., ничего определённого, кроме обычного человеческого материала....[24] — Чёрные Аллеи (или книга, которой не-было-и-не-будет) |
2012-2014 Khanon | |
...Только тогда до меня и дошла его угроза: «я подстрою ему гнусную шуточку». Да..., это и в самом деле была крайне гнусная шуточка, потому что винтовка была заряжена, а я-то об этом – не знал! И вот, чтобы как следует отомстить мне, Буше..., нет, он не убил меня сам, а сделал убийцу – из меня. Как вам известно, он получил пулю точно между глаз. Плотно прислонившись спиной к стене, он не упал сразу, а медленно сползал на пол. И вот тогда его лицо снова приняло выражение запредельной злобы, которое меня потрясло в тот день, когда я его встретил в строю арестантов...[24] — Чёрные Аллеи (или книга, которой не-было-и-не-будет) |
2012-2014 Khanon | |
Впервые я прочитал роман, этот роман в раннем детстве, ещё совсем ребёнком. Да. Очень точное слово. — Совсем ребёнком, понимая этот возраст в его начальном, настоящем состоянии, а не в том, с позволения сказать, в котором пребывает — подавляющее большинство людей. И всё ещё было впервые, впереди. <...> — Как сейчас помню и вижу: осень, это была осень, средняя промозглая питерская осень. Этот навсегда про́клятый и прокля́тый город, со времён первого наводнения. Когда впервые утонул медный всадник, и больше не выплыл обратно...[25] — Два Гримёра (роман с пятью приложениями) |
2014 Khanon | |
...Взгляните на этих, с позволения сказать, издателей, лишённых человеческого достоинства и даже остатков стыда; взгляните на одутловатые витрины, в которые они помещают доверенные им чистейшие создания, аккуратно украшая их своей фирменной грязью. Возьмите некоторые каталоги самых изысканных современных произведений, и вы сразу увидите, что заставляют их претерпевать эти коммерческие скоты...[4] — Три Инвалида (или попытка с(о)крыть то, чего и так никто не видит) |
2013-2015 Khanon | |
— Нет, это не минимализм, конечно, хотя предельная скупость царит от начала до конца. Она..., не на грани искусства. Она — за его гранью. Пожалуй, именно здесь Пять мельчайших оргазмов пересекли черту. Не музыка, не искусство, не вещь. Не зря господа артисты дружно замалчивают (один другого краше) об этой (мельчайшей) партитуре. Как в рот набрали...[8] — Вялые Записки (или книга против памяти) |
1983-2018 Khanon | |
Два внука, два короля, два автора, два тома... Итого: почти девять, если сосчитать. Практически, как дважды два. ...Юр.Ханон... ...Мх.Савояров... — Книга, у которой очевидно два лица. Конечно, не первая (такая) среди наследия первого автора, но зато уж точно первая — в наследии второго. Да ещё и какая «первая»: от души, от пуза, до маковки! Впервые за (не)добрую сотню лет. И за вторую тоже — впервые...[26] — Внук Короля (двух’томная сказ’ка в п’розе) |
2016-2019 Khanon | |
― Не потому ли во все времена так правдива и пуста была их праздно-прекрасная «поэзия»: едва ли не самое нелепое из обычных человеческих занятий. Как ни крути, как ни изворачивайся, но когда вся их жизнь ― сопредельная ложь, то только попытка солгать и может стать случайной правдой об их жизни. Савояровские стихи ― почти все ― говорят как раз на этом языке, что жесточайшим образом отличает его от всего разодетого и напыщенного окружения. Словно чугунная рельса посреди дутого серебра и позолоты начала того века. Без сим’волов и сим’волизма. Всегда прямо и точно. Например, в лицо, если оно есть. Или немного ниже, в случае его отсутствия. Последнее ― как правило, далеко не бесконечно. Высшее искусство лгать. Высшее искусство ― ложь. Таково его первое (на)значение среди мира людей. «Ври гаже, выйдет глаже», ― как не раз советовал он, король эксцентрики. Или немного иначе: «правда уместна только на похоронах». Да и то, если покойник не услышит...[1] — Избранное Из’бранного (лучшее из худшего) |
2017-2019 Khanon | |
Запевал тонко и быстро Родион Мефодиевич. <...> А тётка, откидывая назад голову и лукаво блестя глазами подхватывала припев: Дур-дум-дум, дур-дум-дум, Дур-дум-дум, ах дур-дум-дум! ― Ловко? — спросил Степанов. — Это где же вы научились? — удивился Володя, — А там, Владимир, где воля, и холя, и доля, — покраснев, ответила Аглая. — Сами научились...[27] — Михаил Савояров (страница молчания) |
1912-2041 Khanon | |
Юрий Ханон — несомненный духовный наследник своего деда, человек Серебряного века в наши дни, пожалуй, самый загадочный из российских композиторов нашего поколения. В его симфонической музыке и философско-культурологических текстах, в основном собранных на интернет-проекте “Ханóграф” (книги почти не изданы), выражается то же савояровское начало, “лучшее из худшего”, квинтэссенция духовного бунта, провокативности, линия Ницше, Сати и Скрябина в философии и искусстве...[1] — Из бранного — в избранное (первое после...словие после первой книги) |
2018 Psoy | |
— Вы обещали сделать красивую, изящно изданную книгу. А на деле – выгадывали копейки на своё потребление, сделали дешёвку и пренебрегли обещанием чести переиздать испорченный Вами тираж. В конце концов, Вы даже не нашли в себе сил элементарно извиниться, но «зато» попытались отказаться от всех прежних обязательств задним числом. После всего этого, не подлец ли Вы? Ответ давно известен, к сожалению. Как говорил Эрик: «это не из тех вещей, которые забываются»...[28] — Игорь Булатовский (изд.Яромир Хладик Пресс) |
2018-2019 Bltovsky | |
Прозрачно понимаю, насколько я пристрастен (к нему, почти непричастному). И насколько сильно переоцениваю этого человека, применяя к нему гигантские мерки (для слонов или бизонов) и резко завышенные критерии, что называется, сужу по верхней планке (именно по ней, родимой: судил, сужу и судить буду). — В конце концов, сам Саша Попян непременно заметил (бы), что я опять «вчитываю» (только на сей раз уже — прямо в него, родимого). И оказался бы феноменально (не)прав... — Только по одной причине <...> В силу всё той же (пресловутой) инвалидности натуры, он сам (не я, нет!) первоначально задал эту планку, заранее завышенную. Сам для себя, конечно. Наедине со своим изъяном. <...> А раз выбрав, ужé стал потихоньку размышлять, аки брадатый философ в сандалиях. И начал сочинять (музыку). И мечтать о психиатрии (психологии). — Эпопея Попóва (глава из «Уходящей книги»)[29] |
2019 Yr.Khanon | |
Ханон (вы помните, вероятно, его музыку к «Дням затмения», к «Спаси и сохрани», у него много музыкальных сочинений, гремевших в 90-е годы) из наследия деда издал книжечку лирики Савоярова, она сохранилась в черновиках, произвела на меня довольно сильное впечатление, когда я с ней ознакомился. Это лирика довольно обэриутская по тональности, очень серьёзная, философская такая, исследующая предельные состояния абсолютной маргинальности и абсолютного одиночества, выключенности из любых контекстов... — Из’брание из Брани (от лучшего — о худшем) |
2020 O.Ivanov | |
Здесь, между слов и кроется главная силовая линия этой двойной жизни «сто лет спустя». Ровно потому Ханону и удалось так сильно и точно написать про Савоярова, что он говорил — про себя. От головокружительной густоты текста, от постоянного сочетания несочетаемого, от съединения неожиданно-остроумных формулировок и глубокого трагизма заключённых в них мыслей и делается читателю не по себе; настолько крепко не по себе, что, кажется, и — сам бы нырнул в первое попавшееся углубление, спрятался в какую-нибудь дырку, чтобы только не слышать, не думать, не представлять, каковó живётся художнику... Лицом к лицу с ней..., с пустотой. — Дуэт двух Королей (реплика от читателя) |
2020 Sakhnovskaya | |
...Начиная со рвотной античности (не исключая рвотное средневековье и такой же ренессанс) выдающиеся артисты и писатели своих времён (и нравов) были вынуждены эпизодически обращаться к этой теме. При том, скажем откровенно: мало, до обидного мало кто решался педалировать (или надолго останавливаться) на рвоте, видимо, считая её проходным и не слишком благодарным объектом для сугубого воспевания. И всё же — таковые лица имели (в своё время) не только место, но и время (на своём месте). — ...и как всегда, финальная рвота (в конце всего) |
∞ Khanon |
Ком’ментарии
Ис’точники
Лит’ература ( или не’литература )
См. так’же
( путе’водитель по другим порталам Ханóграфа )
— Все желающие внести пополнения, дополнения или переполнения, « s t y l e t & d e s i g n e t b y A n n a t’ H a r o n »
|