Мать Горького (Олег Иванов)

Материал из Ханограф
(перенаправлено с «Mat»)
Перейти к: навигация, поиск
« Циркулярное письмо »      
     ( во все союзы и об’единения )
авторы : д.ф.н., проф. О.Е.Иванов [комм. 1]      
   ( при по...средстве второго автора )
Из ящика и обратно Консистенция и цвет

Ханóграф: Портал
EE.png





Содержание


циркулярное
Belle-L.png п и с ь м о Belle-R.png

во все союзы всех российских писателей


— Ах, родина. Ах, мать.      
Каких ещё чудовищ ты рожала...[1]:334

( Мх.Савояровъ )


...обычно же всё происходит в точности до наоборот...
только ради... начала [2]

С
мотрите сюда : сегодня мне (как читателю и гражданину) хотелось бы повернуться на все сто восемьдесят градусов, задом наперёд, и обратиться напрямую — туда, прямо к нашим писателям и прочим литераторам. Обыкновенно всё происходит в точности наоборот, конечно, — это писатели и прочие литераторы обращаются к читателю, чтобы тот снизошёл и прочитал его книгу. Но мне хочется, чтобы сейчас было не наоборот.

И вот, значит, почему.
Послушайте внимательно...

  Здесь и сейчас..., — я имею в виду: прямо здесь и сейчас, на наших глаза — в России происходит удивительный, поистине невероятный взлёт литературы.[3]:652 Достаточно обмолвиться, что раньше, во времена приснопамятного СССР существовал всего один союз писателей, один на всех, — затем, после падения железного занавеса, их стало два, три..., а сейчас их уже несколько (число точно не припомню), — стало быть, можно сделать закономерный вывод, что литература сильно расширилась, стала богаче и многогранней, всё более и более полно удовлетворяя литературные потребности местного населения. Однако отсюда, где я нахожусь, мне видится, что она могла бы не довольствоваться достигнутым и подняться ещё выше, — если бы приняла к действию тó, что я ей предлагаю сегодня в своём обращении.[4]:271
    Речь в нём пойдёт, прежде всего, об отношении к литературному наследию прошлого.

  Дорогие российские писатели, наследники советской литературы! Вот уже три десятка лет как мы живём в государстве, где конституция гарантировала гражданам равенство и свободу.[5] Однако они сами отнюдь не спешат воспользоваться новыми возможностями. Тяжкая скованность свинцовыми цепями прошлого продолжает довлеть меж судьбами нашей культуры, и без того подверженной довлению. Так не пора ли поставить вопрос ребром: хватит относиться к литературному наследию прошлого, как к писаной торбе. Надо смелее вторгаться в него, пронизывая актуальным содержанием и приспосабливая к акутальным потребностям современности. — А иначе..., иначе грядёт неизбежная расплата. Вижу: недалёк тот день, когда люди попросту перестанут понимать большинство произведений прошлого. Это произойдёт неизбежно, если вовремя не спохватиться и не подкорректировать их в согласии с нашими временами и нравами. Оборотитесь вокруг себя... Даже господа-композиторы, печально известные на весь свет своим задохлым консерватизмом (не зря же говорят, что музыка, как правило, отстаёт от литературы лет этак на двадцать семь), уже давно занялись этим нужным делом. Чего стóит один только пример мужа балерины Плисецкой (кажется, Щедрин его фамилия), который сумел радикально приблизить к сегодняшнему дню бесконечно устарелое Бизе, не говоря уже о мёртвых душах или очарованной даме с собачкой.[6] И это, между прочим, далеко не лучший и ещё дальше не единственный пример, — уж можете мне поверить нá слово, поскольку им (ему) несть числа.
    — А что сделали вы, передовые представители литературного цеха?

...о поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями...
мертвенная... пустыня [7]

  Мертвенная леденящая пустыня открывается воспалённому взору каждого страждущего читателя. — О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями..., — как неоднократно говорил в таких случаях один небезызвестный поэт.[8] Возьмём, к примеру, хотя бы «Мать»,[комм. 2] — я имею в виду известное произведение М.Горького,[9] которое едва ли не добрую сотню лет, — и в годы репрессий, и военного лихолетья, и последующего культурного и экономического подъёма, — продолжало свою добрую службу на благо воспитания новых поколений.[10] Но вот вопрос: кого же оно может воспитать сейчас, если его не модернизировать, вовремя приспособив к нуждам нашей эпохи? — Страшно сказать, но практически никого. Всё наше молодое поколение, не говоря уже о подростках сегодняшних дней, просто не может взять в толк, на каком постном масле там заварена вся эта каша с возмущением фабричных рабочих и прочими атрибутами нарастающего революционного движения. Уже самое звучание слова «революция» всем порядком набило оскомину. — Не пора ли откровенно признаться самим себе: народ давно устал от пустой политической трескотни, от всех этих оранжевых, голубых, серых и прочих цветных революций (не исключая также и революцию достоинства). Превыше всего, наши люди хотят укрепления мира, стабильности и процветания. И не просто хотят, но вполне обоснованно ждут, что вы, господа писатели человеческих душ, оставив прочую суету и формализм, поможете им в этом. Однако чтó им может принести «Мать» в своём прежнем виде (столетней давности), взятая только ради примера. Давайте скажем честно: сегодня она на руку одним только бузотёрам и тлетворным агентам влияния, которые не желают для народа ничего хорошего: ни стабильности, ни процветания, ни всего остального.
    — Как говорится, любые комментарии здесь излишни. Они только мутят воду.

  Даже основательно углубившись в «Мать», позиция автора (между прочим, известного русского бытописателя начала XX века) оставляет местами горькое недоумение. К примеру, сегодня почти невозможно понять, по какой причине Павел Власов, в общем-то, вполне конструктивно настроенный рабочий, который и в современных условиях мог бы успешно трудиться на том же Уралвагонзаводе,[11] связался с людьми столь сомнительных взглядов и даже (прямо скажем) — революционерами? Сам А.М.Горький довольно неуклюже объясняет его недальновидный поступок тем, что якобы русским рабочим в массе своей тогда жилось очень плохо, а потому они нередко уходили в область деструктивных наклонностей и пониженной социальной ответственности. Ну что ж..., поверим писателю на слово: пускай даже во времена Горького всё было так..., или почти так. Однако современный рабочий только с большим трудом может осознать, чтó же означает на деле эта, в общем-то, неконкретная и даже обтекаемая формулировка: «жилось очень плохо». Давным-давно мы привыкли уже к непритязательности и выносливости русского человека, тем более — такого, фабрично-заводского. Как бы ему ни жилось, как бы ни работалось, а ему всё нипочём, жила бы страна родная, и нету других забот.[12] Проще говоря, он не нытик, не жалобщик и (почти) не доносчик. Ну и что из того, что сорок процентов населения у нас оказалось где-то глубоко внизу, за оффициальной чертой бедности?.. Мы же хорошо знаем, до какого чёрта произвольно проводятся все их черты: одно лёгкое движение руки... — и бедность незаметно превращается..., превращается... сначала в относительный достаток, а затем и полное (у)довольствие (с отдельными элементами патриотического присоединения исконных земель). А потому, внутренне соответствуя главным особенностям государственного механизма, наш рабочий люд давно уже давно заткнул себе уши подручными материалами и не слушает пустопорожних бузотёров, которые всеми правдами и неправдами пытаются выманить их из-за этой черты или даже заставить её переступить... Так не будем же поддаваться модному нынче всечернительству, и скажем просто и прямо: ещё никогда в истории России нашему населению не жилось так сытно и хорошо, как в последние два десятилетия вящей стабильности и такого же реверсивного развития. Ну..., и ради чего же теперь, спрашивается, — попусту смущать незрелые умы произведением заведомо устаревшим, в котором говорится, что жить на Руси, может быть, «плохо» или даже «очень плохо»?.. Художественный приём, прямо скажем, не слишком-то блестящий, особенно, на фоне повального убеждения нашего населения в том, что актуальное «плохо» на самом деле означает не просто «хорошо», но даже более того: «хорошо как никогда».[13] Пожалуй, в таком случае остаётся лишь задать риторический вопрос в воздух:
    — К чему раскачивать лодку и менять коней на переправе?..

  Таким образом, ещё до начала прочтения «Матери» придётся сделать однозначно безрадостный вывод: роман оставит современного читателя в полном недоумении, не поймёт он мотивов поведения ни самогó Павла, ни его матери Ниловны.[комм. 3] И здесь, кроме шуток, придётся произвести серьёзные коррективы. Для того, чтобы читатель ощутил собственную сопричастность и его задели за живое поступки и эмоции главных героев, в произведение необходимо ввести, так сказать, актуальный нерв или хотя бы звучание современной ноты. И здесь нам не обойтись без первейшего урока наших драгоценных классиков (и даже романтиков) диалектического материализма, которые всегда были ориентиром не только для автора «Матери», но также и для всех его позднейших последователей.[14]:59-60 Итак, ещё раз повторим урок: если «бытие определяет сознание», то и современная жизнь должна влиться широкой струёй в произведение прошлого, сделав его глубоко живым и насущным для наших людей.

...и здесь нам не обойтись без первейшего урока наших драгоценных классиков...
классик или... романтик [15]
— Только это позволит снова превратить
    ветхий антиквариат в нужную сегодня вещь.

  Напомню, что здесь мы обсуждаем «Мать», отталкиваясь от основной темы и содержания романа, однако имеем в виду значительно более широкие перспективы и области практического приложения. В отличие от литературы и политической жизни столетней давности, ставившей во главу угла подлинность (реализм, правдивость) или хотя бы видимость подлинности (эрзац реализма и правдивости), современная среда бесконечно далека от подобных ценностей, воспринимая их скорее со снисходительной усмешкой, чем всерьёз.[16]:13 Пожалуй, основной чертой новейшего российского общества и государства, начиная от эпохи «развито́го социализма», стала имитационность или, не побоюсь этого слова, суррогатность основных ценностей, понятий и критериев.[комм. 4] Таким образом, теперь становится прозрачно ясен тот главный приём, которым следовало бы пользоваться на путях обновления устаревших произведений отечественной литературной классики, приводя сознание в соответствие с современным «бытиём». И прежде всего, мне кажется, что было бы крайним сужением низводить роман до одного слова и, как следствие, до одной темы материнства. Сочетая вечное с актуальным, необходимо дополнить роман остро-современной темой суррогатности, для начала (в виде метафоры) дополнив ею название романа. К слову вспомню, что предлагаемая тема уже нашла своё отражение во многих современных телесериалах, имевших успех у публики. Значит, мы находимся на верном пути. Первым делом, необходимо внести соответствующие духу времени поправки в название произведения, которое будет называться уже не просто «Мать», а — «Суррогатная мать», что придаст ей оттенок своевременности и коммерческой успешности. Не сомневаюсь, что в таком виде роман Горького быстрее найдёт дорогу к умам и сердцам нового российского читателя. Не будем забывать: секрет резонанса всякого произведения искусства, прежде всего, в его соответствии, попадании в главный животрепещущий нерв времени.[17]:264

И если жизнь хороша, то и отражающая её литература должна быть хороша — ничуть не менее.

  Со всеми втекающими и вытекающими последствиями, разумеется. Позволю себе дать господам писателям несколько ценных советов как общего, так и прикладного характера. — Конечно, тему революции не следовало бы выбрасывать полностью. В противном случае, вместе с грязной водой мы выплеснули бы и Максима Горького: от его романа попросту бы ничего не осталось. Как мне кажется, в деле подновления нужно держаться меры допустимой разумности. Для начала (ещё в завязке) нужно ненавязчиво ввести в фабулу некий дополнительный сюжет или, говоря языком беллетристики, тайную интригу. Молодой рабочий Павел Власов, поначалу не испытывающий никакого дискомфорта от окружающей его действительности, неожиданно узнаёт от случайного знакомого, что в силу превратностей судьбы является не натуральным, а — суррогатным ребёнком своей матери, Ниловны. Но очень скоро злополучная пара народовольцев, для которой Ниловна вынашивала долгожданного наследника, была отправлена царским правительством на каторгу (скорее всего, за участие в той же революционной деятельности). Заказчики даже не успели расплатиться с Ниловной и ей не оставалось ничего другого, как оставить чужого ребёнка себе и вырастить его. Но вот, прошло много лет и тайна случайно открылась, причём, не только самому бенефициару интриги. О том, что Павел не настоящий, а суррогатный постепенно узнают его коллеги, рабочие той же фабрики и начинают относиться к Павлу с опаской, а некоторые даже сторонятся и показывают на него пальцем. Здесь, может быть, следует ввести вставной диалог рабочих, однако, не пытаясь модернизировать стиль романа, а напротив — подчёркнуто архаизируя его. Подобный приём необходим, чтобы лишний раз подчеркнуть гундящую кровную связь представителей рабочих профессий с нашими духовными скрепами, показать на фоне главных героев, что они не какие-нибудь перекати-поле, а совершенно настоящие (и уж во всяком случае, не суррогатные). Например, рабочие обсуждают между собой трезвый образ жизни Павла:

...такой приём необходим, чтобы лишний раз подчеркнуть кровную связь наших рабочих с нашими духовными скрепами...
кстати... о птичках [18]

      — А пошто Павлуха бухла не ымѣтъ?
      — Ибо зѣло суррогатенъ есьмъ челомъ.
      — Ахти, да еже паче татарина золъ еси!

  Кстати (о птичках), в этом месте позволю себе небольшое теоретическое от(ст)упление об истории и скрепах, чтобы писатели лучше понимали истинный смысл и содержание производимых сюжетных манипуляций. Не следовало бы наивно полагать, будто само себе существительное «суррогат» или однокоренные с ним прилагательные употреблены здесь в оценочном смысле (как подделка, подмена или эрзац), чтобы, так сказать, принизить или даже совсем обесценить понятие горьковской матери. Ничуть нет. И даже напротив, внутри попытки подновления заведомо устаревшего романа содержится некая новая (прибавочная) ценность, корни которой, как всегда, коренятся в хорошо забытых старых представлениях. Чтобы не быть обвинённым в голословии, приведу пример этнографического характера... — Насколько мне (может быть) известно, в последние 19 лет в нашей стране широко укоренилось мнение, будто русские мужики издревле ходили охотиться на медведя с рогатиной.[19] Скажу сразу: это глубочайшее заблуждение. Даже малому ребёнку понятно, что убить могучего зверя какой-то палкой, пускай даже и раздвоенной на конце, весьма затруднительно.[комм. 5]

  Новейшие историко-философские исследования, подкреплённые прошлогодними сенсационными археологическими находками в районе Малой Рогатки, неопровержимо свидетельствуют: русичи ходили на оного мёдовёда (или медовода, как свидетельствуют преосвященные архангелогородисты) со специальным (отнюдь не кустарным) орудием, называемым в летописях сур’рогатиной.[20] Сей ведовской прибор языческий имел вид столь ужасный и душераздирающий, что ни один нормальный медведь не мог выдержать его простейшей демонстрации (на расстоянии менее ста саженей). Бывали случаи, многократно описанные в берестяных грамотах, когда зверь, завидев в руках охотников сур’рогатину, не просто падал замертво, но живьём выпрыгивал или вылезал вон из собственной шкуры: до такой степени невыносим для него был самый вид сур’рогатины. Прежде считалось, что такие тексты носили нарочно сказочный (лубочный) или хвастливый характер. Однако последние подтверждения говорят в точности об обратном.[21] Говорят даже, что опытные охотники вообще избегали вступать в непосредственный контакт с хищником, дожидаясь на почтительном расстоянии именно такого эффекта. И дело здесь было не только в природной осторожности русского человека, но и в элементарном расчёте, поскольку в случае шкура сур’рогатного медведя оставалась целёхонькой и могла быть продана за очень хороший куш.[22] И только спустя сотню-другую лет, русские люди «сократили» сур’рогатину до простой «рогатины», — по традиционной человеческой лени и небрежению выговаривать длинные слова полностью,[комм. 6] — что и послужило причиной распространённого заблуждения, которое, к сожалению, в полной мере унаследовали и наши почвенные литераторы, писавшие о старорусском быте.[23] К сожалению, я не могу привести здесь описание или изображение ужасного оружия наших предков. Говорят, что единственная сохранившаяся до наших дней сур’рогатина находится на спец.хране в подвалах ФСБ на Средней Рогатке. Однако даже эту утечку подтвердить или опровергнуть сегодня представляется маловероятным по вполне понятным причинам. Из немногих сохранившихся источников следует, что суррогатина на Руси была не только на хорошем счету, но и в широком ходу, однако по сей день её форма, материал и примерные технико-тактические данные остаются крайне расплывчатыми. После победы Великого Октября все сведения на этот счёт были засекречены личным распоряжением наркома преосвещения. Не удержусь, впрочем, чтобы не сообщить ещё одну эксклюзивную информацию, достоверность которой, впрочем, представляется почти несомненной. На прошлогоднем июльском заседании российского Совета обороны, посвящённом подспудному освоению арктики и антарктики, опять-таки в обстановке строжайшей секретности, обсуждалась возможность применения модернизированной (скрытой) сур’рогатины для борьбы с американскими бело-боевыми медведями во время подготовки к внеочередному референдуму о присоединении Аляски. Со ссылкой на осведомлённые источники стало известным даже название этого изделия: «Р-г-а С400-М». И опять мы видим перед собой очередную аббревиатуру, хотя на самом деле в точности известно, что под ней скрывается наша старая знакомая: русская сур’рогатина, выполненная малым ведомством Чубайса по современным технологиям (в рамках инициированной господином п’резидентом государственной программы сур’рогатного импортозамещения).

...которые нашли, в частности, отражение в специальном постановлении Верховного суда РФ...
официальный документ [24]
Может показаться, что всё это больше похоже на какую-то травлю.
Однако, не тут-то было.[комм. 7]

  И в заключении несколько слов о том, что касается новейших подтверждённых артефактов существования сур’рогатины, которые нашли, в частности, отражение в специальном постановлении Верховного суда РФ, то до вчерашнего дня (видимо, по недосмотру соответствующего ведомства) в открытом доступе имелся соответствующий документ, из которого можно сделать однозначный вывод, что далеко не только мы озаботились вопросом доступа к секретной информации. Так, буквально за полторы недели до дня президентского выбора (весна 2018 г.) известным оппозиционером А.Нахальным (с использованием увесистой пачки американских денег) была осуществлена диверсия: несостоятельная попытка кражи рабочего образца сур’рогатины из спецхранилища ФСБ. Отчётливо понимая, что главной целью этой пропагандистской акции было кардинальное ослабление обороноспособности нашей родины, чекисты легко предотвратили попытку проникновения в секретные помещения. На суде А.Нахальный, находившийся под воздействием сильнодействующих наркотических веществ, также признался, что рассчитывал наладить серийное использование сур’рогатины в процессе предвыборной борьбы с правящей партией РФ, эмблемой которой, как известно, является белый медведь (близкий родственник аляскинского). Его признание лишний раз говорит о так называемом «интеллектуальном уровне» последних представителей широко разрекламированной в западных СМИ «российской оппозиции».[25]:6 Что можно сказать об их руководительских способностях, если даже её монопольный идеолог и фактический лидер не понимает, что медведь на картинке и настоящий живой медведь — совсем не один и тот же предмет. И если перед первым (как перед чистой абстракцией) любая сур’рогатина (даже в последней модификации «Р-г-а С400-М») тушуется и бледнеет, не в силах произвести ни малейшего действия, то второй, напротив, тушуется и бледнеет перед нею — сам. Казалось бы, даже малое дитя понимает разницу между картинкой в букваре и — реальной наличностью в жизни. Малое дитя — да..., но никак не лидеры т.н. оппозиции. Бесконечно грустно наблюдать, как люди столь низких умственных способностей претендуют сегодня стать властителями дум нашей молодёжи! Сур’рогатины на них нет, честное слово..., или, по крайней мере, соответствующей директивы правящей партии.
    Впрочем, вернёмся на зад к сюжету повести известного пролетарского писателя.[26]

  После раскрытия сомнительных обстоятельств зачатия и рождения, понемногу начинают сторониться Павла и фабрично-заводские девушки, полагая (возможно, даже ошибочно), что он, в силу своего происхождения, способен только на суррогатные половые отношения. Поначалу Павел тяжело переживает сам факт сексуальной изоляции (или депривации, как сказал бы психиатр нашего пред...последнего лидера), но затем на него снисходит счастливая мысль: посвятить свою жизнь борьбе с реакционной (свойственной отживающему сословному обществу) традицией суррогатного материнства. — Нет, эта борьба уже не за себя самого, а за те сотни и сотни тысяч несчастных душ, которые могут в будущем появиться на свет сугубо суррогатным способом и затем потерпеть такое же жизненное фиаско, как и он, Павел. Ведь широко известно, что если не хочешь быть несчастным, то лучше и не родиться.[27] Однако Павел отчётливо понимает всю зыбкость своих планов: реакционное царское правительство ни за что не примет закона о запрещении суррогатного способа деторождения, поскольку от этого отжившего органа вообще ничего хорошего ждать нельзя, ведь чего же хорошего может быть в самом царском правительстве? Царское правительство! — даже само по себе сочетание слов абсурдное, чушь на постном масле, да и только!.. Конечно, при царе был невыносимый гнёт, это не вызывает ни малейших сомнений, но вот вопрос: было ли при царе правительство?.., — я теряюсь ответить на этот вопрос и даже не знаю, возможно ли такое в принципе. Ведь царь как предмет или понятие — это уже само по себе очень плохо, а правительство — напротив, довольно хорошо или, по крайней мере, терпимо.[13]

...понемногу начинают сторониться Павла и фабрично-заводские девушки, полагая, что он, в силу своего происхождения, способен только на суррогатные половые отношения...
реакция на суррогат [28]

    — По крайней мере, так следует из теории суррогатного управления.

  Впервые открыв для себя эти, казалось бы, прописные истины (хотя и написанные заглавными буквами), Павел желает углубления своих знаний и начинает усиленно заниматься самообразованием. Он увлекается чтением этической и политической литературы, посвящённой критике сур’рогатного материнства и, шаг за шагом, постепенно приходит к неизбежному выводу, что принять запрещающий закон способно только будущее Советское правительство. Однако дать такому правительству волю принять подобное решение (и ещё множество аналогичных), возможно лишь через свершение Великой октябрьской революции и свержение паразитического царского правительства. Прошу писателей особо обратить внимание на этот очень важный сюжетный ход. В таком случае само по себе понятие о революции хоть как-то свяжется в сознании читателей с насущной современной проблемой, к которой неравнодушно наше население. Как следствие, новая «Суррогатная мать» быстрее найдёт дорогу к умам и сердцам российских граждан. Значительно более близкими и понятными станут поступки Ниловны и её характер, а также трудный и неоднозначно протекающий процесс её подключения к революционному движению. И здесь происходит решительный перелом в сюжете суррогатного романа. До этого момента отношения между суррогатным сыном и суррогатной матерью оставляли желать лучшего. Понятно почему: эти отношения тоже были преимущественно суррогатными, — в полном соответствии с их взаимным статусом. Кстати сказать, даже общеизвестные отношения между папой Карло и Буратино были много лучше, ведь в итальянском варианте суррогатный отец (папа Карло) не имел выраженного субстанционального родства со своим суррогатным ребёнком. Пожалуй, если логически продолжить предлагаемую аналогию, то Ниловну следовало бы сравнить вовсе не с папой Карло, а — с поленом, из суррогатной материи которого был вырублен будущий ребёнок.[29] Разумеется, в моих словах не присутствует ни малейшего желания как-то унизить Ниловну. С момента фактического расторжения договора о деторождении, она глубоко переживала кризис своего суррогатного материнства; но (sic!..., и на последнем обстоятельстве я поставлю особое ударение) только до тех пор, пока Павел не был осу́жден за свою суррогатно-революционную деятельность. И тогда она сама взяла в свои руки чемодан с листовками, чтобы сеять и разбрасывать их вокруг себя, в (пока) несознательные народные массы. Пожалуй, здесь содержится самый сильный сюжетный ход, по существу, перечеркнувший прежнюю суррогатность, пронизывавшую всю жизнь матери и сына. Можно сказать, что с этого момента они становятся друг для друга настоящими..., или почти настоящими. Мало что может сблизить детей и родителей более, чем совместная идеологическая борьба с суррогатностью или её пережитками.[30]

...главная героиня, дочь провинциального помещика, некая Татьяна Ларина приходит на свидание с Онегиным — совершенно голая...
сцена из оперы [31]

    — Надеюсь, что последний тезис не (по)требует дополнительных пояснений.

  Разумеется, я бесконечно далёк здесь от того, чтобы утверждать, будто бы все сюжетные линии и эпизоды повести равно подлежат модернизации. Да и с самим фактом последней тоже следовало бы обращаться с осторожностью, без лишнего передёргивания или «фанатизма», как выражается сегодняшняя молодёжь. Для наглядности этого тезиса расскажу одну историю из недавнего личного опыта. На прошлой неделе (благодаря оказии) слушал я одну современную постановку довольно старой оперы «Евгений Онегин»[32] (её автор, насколько мне известно из литературы, несколько лет не дожил до публикации романа «Мать» вследствие преждевременной смерти от приятия в гостиничном номере стакана нечистой воды, содержавшей в своём составе несколько холерных вибрионов).[33] — Так вот, значит, смотрю я на сцену, а там (первое действие, картина третья) главная героиня, дочь провинциального помещика, некая Татьяна Ларина приходит на свидание с Онегиным — совершенно голая.[34]:236 Он же, не обращая ни малейшего внимания на её домашний костюм, поёт как ни в чём не бывало: «Вы мне писали, не отпирайтесь. Я прочёл...» и т.д. по авторскому тексту. По-моему, это явный перебор с точки зрения модернизации. Мне кажется, что в предлагаемой мизансцене Татьяне вполне достаточно было бы набросить на себя лёгкий эротичный пеньюар, дабы осовременить сцену, придав ей необходимую остроту и пикантность.[комм. 8] В таком случае у слушателей оперы не возникло бы столь стойкое ощущение нереалистичности... или, если угодно, суррогатности происходящего на сцене. Если говорить прямо, то мера нужна во всём.
    — Даже в вопросах обнажения механизмов окружающей действительности...

  Исходя из объявленного выше принципа, следовало бы сохранить неизменными и несколько ключевых эпизодов «Суррогатной матери», показывающих переломные моменты в жизни или эмоциональном состоянии главных героев. К числу таковых, например, я безусловно отнёс бы заключительную сцену крайне жёсткого (не будем спорить!..) задержания Ниловны за распространение листовок, порочащих правящий строй и даже, вероятно, призывающих к его свержению. Между тем, хотя бы по свойству контраста, не может не обращать на себя внимание, какую образцовую выучку, слаженность и профессионализм проявляют царские правоохранительные органы, предотвращая очередное правонарушение со стороны пятой колонны российского общества. Ради наглядности на всякий случай приведу эту сцену в качестве художественного приложения (печатается с небольшими купюрами), не рассчитывая на стопроцентную память отечественных писателей:

  ...Её толкнули в грудь, она покачнулась и села на лавку. Над головами людей мелькали руки жандармов, они хватали за воротники и плечи, отшвыривали в сторону телá, срывали шапки, далеко отбрасывая их. Всё почернело, закачалось в глазах матери, но, превозмогая свою усталость, она ещё кричала остатками голоса:
  — Собирай, народ, силы свои во единую силу!
  Жандарм большой красной рукой схватил её за ворот, встряхнул.
  — Молчи!
  Она ударилась затылком о стену, сердце оделось на секунду едким дымом страха и снова ярко вспыхнуло, рассеяв дым.
  — Иди! — сказал жандарм.
  — Не бойтесь ничего! Нет муки горше той, которой вы всю жизнь дышите...
  — Молчать, говорю! — Жандарм взял под руку её, дёрнул. Другой схватил другую руку, и, крупно шагая, они повели мать.
  — ...которая каждый день гложет сердце, сушит грудь! Шпион забежал вперед и, грозя ей в лицо кулаком, визгливо крикнул:
  — Молчать, ты, сволочь!
  Глаза у неё расширились, сверкнули, задрожала челюсть. Упираясь ногами в скользкий камень пола, она крикнула:
  — Душу воскресшую — не убьют! <...>
  Её толкали в шею, спину, били по плечам, по голове, всё закружилось, завертелось тёмным вихрем в криках, вое, свисте, что-то густое, оглушающее лезло в уши, набивалось в горло, душило, пол проваливался под её ногами, колебался, ноги гнулись, тело вздрагивало в ожогах боли, отяжелело и качалось, бессильное. Но глаза её не угасали и видели много других глаз — они горели знакомым ей смелым, острым огнём — родным её сердцу огнём.
  Её толкали в двери. Она вырвала руку, схватилась за косяк.
  — Морями крови не угасят правды.
  Ударили по руке.
  — Только злобы накóпите, безумные! На вас она падёт!
  Жандарм схватил её за горло и стал душить. Она хрипела...[35]

  ...как будто между прочим..., обратим здесь внимание на то, как реалистический писатель начала XX века, вероятно, сам того не желая, правдивыми красками живописует картину задержания нарушителя правопорядка. Даже сегодня, спустя более века российской истории, диву даёшься, до чего профессионально и умело правоохранительные органы нейтрализовали эту неуправляемую старую женщину, Ниловну. Кажется, уже в первую минуту досудебного разбирательства у неё попросту не осталось свободных рук, чтобы продолжать распространять противоправные листовки. Возникает ощущение, что последние две страницы «матери» могут служить наглядным пособием для изучения теории и истории вопроса...
    — Не говоря уже о практическом применении в условиях современного мегаполиса.[комм. 9]

  Кое-кто (не называя имён), возможно, сочтёт действия царского ОМОНА чрезмерными или жестокими. Не стану спорить, но только напомню (глубоко в скобках), что подобные правовые оценки имеет право давать только суд или, в ряде случаев, ответственные работники прокуратуры. Для нас же сегодня важно отметить другое. Поистине ошеломляет высочайшая степень упорства, стойкости и накала борьбы против суррогатного материнства, которые демонстрирует Ниловна, — которая сама (напомним об этом в последний раз!) в своё время поддалась сомнительному искушению прибегнуть к этому древнейшему виду заработка.

  — В общем, я оставляю здесь прекрасные строки горького автора «Матери», которыми не грех закончить моё письмо. Пожалуй, единственное несоответствие, которое может смутить современного читателя заключается в том, что Алексей Пешков наверняка идеализировал карательные органы отжавшего режима. Всякий мыслящий человек испытает сомнение при чтении финальной сцены романа (полное торжество сыскной полиции!) и задаст себе вопрос: неужели правоохранительные органы царского режима, к тому времени вконец отупевшие от однообразного многовекового угнетения народа, ещё были способны на столь высокую выучку, дисциплину и иные проявления высокой профессиональной культуры? — Пожалуй, нет. Сегодня мы все с передельной ясностью отдаём себе отчёт в том, что только нахождение у власти всенародно избранного президента предполагает столь высокие качества правоохранительной системы в целом и её передовых частей в частности, имея в виду, прежде всего, росгвардию с прилежащими ей частями особой мобильности. И здесь, безусловно, содержится некоторая передержка финальной сцены из старой «Матери», над которой ещё предстоит поработать молодым перьям наших современных беллетристов.
    — Прошу понимать мою реплику как социальный заказ снизу!..


...хотя вам, современным писателям, ещё только предстоит найти убедительный для читателя переход от этой реплики к финальному апофеозу...
ч и т а т е л ь [36]

Пост Скриптом :
   Признаюсь, поначалу мне показалось, что этой фразой можно бы и закончить моё циркулярное письмо во все союзы всех российских писателей. Но потом подумал и решил, что одного этого, пожалуй, ещё маловато будет. Потому что в главном..., в главном старая Ниловна всё ж таки была права, ибо «нет муки горше той, которой вы всю жизнь дышите..., которая каждый день гложет сердце, сушит грудь!..» Как мне кажется, сказанное матерью сто с лишним лет назад более чем актуально и должно быть положено во главу угла нашей почвенной литературы. — Хотя вам, современным писателям, ещё только предстоит найти убедительный для читателя переход от этой реплики к финальному апофеозу, который, надеюсь, наконец-то поставит точку на животрепещущей теме суррогатного материнства, поднятой на знамя ещё в 1906 году...
    — Но вы, я не сомневаюсь, справитесь с этой задачей не хуже М.Горького,
                                суррогатную мать вашу!..

— Ч и т а т е л ь   






A p p e n d i X

Ком...ментариев

...здравствуй, мама, возвратились мы не все...
...на прощание...[37]

  1. Повторяю ещё раз: автор этой статьи «д.ф.н., проф. О.Е.Иванов». А ниже оставляю расшифровку перво...начальной аббревиатуры. В ней нет ни малейшего подвоха (в отличие от всего остального, разумеется). Автор этой статьи Олег Евгеньевич Иванов в самом деле является д.ф.н. (доктором философских наук), а также проф. (профессором тех же дисциплин). В скобках также замечу, что он по совместительству (подполковник ВВ МВД СССР в отставке). А за скобками добавлю, что где-то дальше, за разделительной линией осталось ещё немало служебной информации, вполне достойной дальнейшей аббревиации. Как говорится: продолж-ж-жение следует.
  2. Пример романа «Мать» особенно показателен не только потому, что это произведение в суррогатно-советские времена выполняло функцию культового..., так сказать, краеугольного идеологического жупела. Но для современного российского общества (и его вое...начальников), я полагаю, значительно больший интерес имеет тот символический факт, что Максим Горький сработал свой роман вовсе не на родине, а поднимай выше!.., — прямиком в Соединённых Штатах (нет, это не ошибка и даже не шутка). Написанному верить: мистер Пешков сочинял свою «Мать» — в суррогатном 1906 году, во время памятного путешествия в САСШ, отмеченного (о чём скажу сугубо в скобках) весьма бодрой травлей в печати, массовыми отказами от гостиниц, выкидыванием вещей из отеля и чуть ли не высылкой «аморального русского писателя» вместе с его «незаконной» женой (Марией Андреевой) куда подальше с последующим объявлением против него суррогатных санкций двоякого действия. Об их природе, впрочем, можно будет прочитать немного ниже (↓)..., потому что выше уже и так — всё прочитано. Не пройдёт и года, как по той же суррогатной дорожке пройдёт ещё более аморальный тип, Саша Скрябин, которому и вовсе придётся спасаться бегством, справедливо опасаясь линчевания своей «сожительницы» Татьяны Шлёцер.
  3. Вот, между прочим, ещё один повод для отдельного серьёзного размышления: отчество главной героини романа «Мать». Статистика беспристрастно свидетельствует, что имя Нил (а также и соответствующее ему отчество Нилович, Ниловна) ныне превратилось в редкое или даже очень редкое, которое необходимо печатать с пометой «устар». Невольно возникает вопрос: следует ли давать подобное имя главному герою (или, тем более, героине) произведения для широкого круга читателей, заранее обрекая его на экзотический лейбл «редкой птицы» или, не дай бог, даже отщепенца. Поневоле возникает странная (почти сюр’реальная) ситуация, при которой основной персонаж «народного романа» (человек от плоти и крови рабочего класса) даже в силу одного имени своего оказывается «бесконечно далёк от народа». Пожалуй, здесь господин М.Горький серьёзно промахнулся в своём отношении к будущему читателю. — Кстати, примерно то же самое можно сказать и об имени «Павел». Несмотря на свою сегодняшнюю распространённость и кажущуюся обычность, тем не менее, оно носит на себе глубокий и глубинный отпечаток русской истории. Думается, ни один из читателей не сможет избавиться от подспудного ощущения присутствия Павла I, задушенного царя и очевидного отщепенца на романовском троне, справедливо повторившего судьбу своего предполагаемого отца, Петра III.
  4. Пожалуй, точнее всего в подтверждение этого тезиса прозвучал бы бородатый анекдот про миллионы советских рабочих и служащих, которые примерно так говорили про свою трудовую деятельность: «они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем». Вместе с новым вождём, также произведённым в позднюю советскую эпоху, в наши времена широко шагнули и знакомые имитационно-суррогатные принципы. Начиная от «всенародных выборов» и кончая «национальными проектами» — первую скрипку в общественной жизни продолжает играть исключительно видимость, а не сущность процессов и явлений.
  5. Предметом отдельного исследования, я полагаю, должен стать ещё один крайне сомнительный факт в истории старо...русского бытописания. Дело идёт о том, что «рогатиной» наши предки с удивительной настойчивостью называли оружие (или даже орудие), в котором не было даже и намёка на какое-либо раздвоение, расстроение или иную рогатость. Старшая сестра обыкновенного копья или долгого бердыша, рогатина представляла собой широкий двулезвенный нож, насаженный на длинное прочное древко. Общая картина отдалённо напоминала ныне полузабытое навершие советского знамени.
  6. Нужно заметить (сугубо в скобках), что подобное небрежение и лень свойственны не только всему человечеству в целом, но и отдельным нациям. Начать с того, что французский язык вообще является сокращённым (галльским) жаргоном латыни, в котором проглочены все последние слоги (и некоторые средние). А кончить — названием города Санкт-Петербург (или Северная Пальмира), которое чаще всего сокращается до фамильярного «Питера» по примеру доблестных зулусов, никогда не желавших произносить голландское «Йоханнесбург» и благоразумно сокращавшего его до простого и ёмкого «ёбург».
  7. Пожалуй, лучшим подтверждением тому может служить первомартовская специальная пресс-конференция нашего руко...водителя, посвящённая новейшей маленькой ракете (можно сказать, даже ракетке) с отделяющимися головками, произведённой специально для экстерьера «вашингтонского обкома» САСШ. Как сказал вождь, уже реально существуют на серийной основе комплексы, способные запускать головки и давать больше чем двадцать махов. Простейшее текстовое сравнение с берестяными описаниями позволяет судить, что основой для головок новейшего российского оружия послужила... та же, старая-добрая суррогатина, ещё в середине XIV века легко производившая до пяти махов, а в руках умелого охотника-прощелыги — и все семь. Таким образом, мы снова имеем дело с очевидной модернизацией скреп на русской почве.
  8. Пожалуй, здесь я не вполне соглашусь с автором циркулярного письма. Как мне кажется, в первой сцене свидания Онегина с Татьяной, напомню, в тот момент ещё девицей, была бы более уместна прозрачная хламида или тога, например, из полиэтилена, подчёркивающая не только совершенство фигуры, но и строгость патриархальных нравов в российской деревне середины XIX века. Напротив того, во время сцены последнего свидания (картина седьмая) в гостиной, когда Татьяна уже находится в статусе замужней женщины (будучи супругой заслуженного генерала, ветерана войны), пеньюар был бы вполне логичным и даже оправданным с точки зрения не только суррогатной морали, но и религиозной этики.
  9. Пожалуй, здесь было бы не лишним напомнить, что в царской России роман «Мать» был запрещён и, как следствие, не опубликован. Первое издание увидело свет, разумеется, в Берлине (1907 год). А вот на родине «Мать» была впервые опубликована спустя ровно тридцать лет после написания, к собственному юбилею (издательство «Художественная литература», Москва, 1936 год). На последнюю цифру я хотел бы обратить внимание особо. Удивительным образом она совпала не только с началом большого террора..., прошу прощения, я хотел сказать, политических процессов, но и с датой скоропостижной смерти автора. Будем думать, что все совпадения носят суррогатный характер.





Ис...сточников

  1. М.Н.Савояров, «С.о.» (1938) из сборника «Стихи я» (1900-1938 гг.) — Мх.Савояров, Юр.Ханон. «Избранное Из’бранного» (худшее из лучшего). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2017 г.
  2. ИллюстрацияТатьяна Савоярова, «Aгностьена-Б»... или «...Если бы бог был...» (картина: масло, холст, август 214 г.)
  3. Юр.Ханон. «Скрябин как лицо» (издание второе, до- и пере’работанное). — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки» 2009 г. — том 1. — 680 с.
  4. Erik Satie, «Correspondance presque complete». — Paris, Fayard/Imec, 2000. — 1260 p.
  5. Конституция Российской Федерации со всеми последними изменениями на 2019 год. — Мосва: Эксмо, 2018 г. — 32 стр, мягкий переплёт.
  6. А.П.Чехов. Сочинения в 18 томах. — Мосва: Наука, 1978 год — том 14/15. (Из Сибири. Остров Сахалин), 1891-1894 г.
  7. Иллюстрация — The head and shoulders of a «memento mori» corpse. These statues were used to remind people of the transience of life and material luxury. Welcome Images. Library reference: Museum No A629458. Photo number: L0043760.
  8. А.С.Пушкин. Поэмы. Собрание Сочинений в десяти томах. Том третий. — Мосва: Государственное издательство Художественной Литературы. 1959 г.
  9. Максим Горький. «Мать» (роман). — СПб.: «Азбука». Серия Азбука-Классика (мягк/обл.), 2014 г.
  10. Берберова Н. «Курсив мой». Автобиография. — Мосва: «Согласие», 1996 г.
  11. Кузьмина Г.М., Костромин В.И. «Гордость моя — Вагонка» (с приложением). — Свер’ловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1986 г.
  12. Александра Пахмутова, стихи Льва Ошанина. «Песня о тревожной молодости». — Мосва: к/ф «По ту сторону», 1958 г.
  13. 13,0 13,1 В.В.Маяковский. «Что такое хорошо и что такое плохо». Рисунки П.Асеева. — Мосва: изд. Детская литература, 1982 г.
  14. В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм» (Критические заметки об одной реакционной философии). — Мосва: Политиздат, 1989 г.
  15. ИллюстрацияВладимир Ульянов (Ленин), арестованный в Санкт-Петербурге за распространение листовок (по делу о «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса»). — Полицейское фото (декабрь 1895 года).
  16. И.И.Ягодинский. «Софист Протагор». — Казань. Типо-литография Императорского Университета, 1906 г.
  17. Юр.Ханон, «Мусорная книга» (том первый). — Сана-Перебур. «Центр Средней Музыки», 2002 г.
  18. Иллюстрация — Альберт Анкер. «Пивец абсента», Paris, 1908.
  19. П. фон Винклер. «Оружие. Руководство к истории, описанию и изображению ручного оружия с древнейших времен до начала XIX века». — Сана-Перебург: Тип. Ефрона, 1894 г. — 399 стр.: ил.
  20. О.В.Двуреченский. «Холодное наступательное вооружение Московского государства (конец XV — начало XVII века)», диссертация кандидата исторических наук. — Мосва: ФСБ, 2006 г. (рукопись недоступна).
  21. Кирпичников А.Н. «Древнерусское оружие». — Мосва: Наука, 1966 г. 450 стр.
  22. А.С.Пушкин. «Сказка о медведихе» («Как весенней тёплою порою...»). — Пушкин. Полное собрание сочинений в десяти томах, том 3. — Мосва-Лениград: Издательство Академии Наук СССР, 1949 г.
  23. Загоскин М.Н. «Юрий Милославский, или русские в 1612 году». — Мосва: «Советская Россия», 1983 г.
  24. Иллюстрация — Л.Латынин, Юр.Ханон. Страница 57 второго экземпляра книги «Два Гримёра» или «Гримёр и Муза», на выбор (Сан-Перебур, Центр Средней Музыки, 2014 год). — Авто’скан, сделанный бес’контактным способом.
  25. Юр.Ханон, Аль.Алле, Фр.Кафка, Аль.Дрейфус. «Два Процесса» или книга без-права-переписки. — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2012 г. — изд.первое, 568 стр.
  26. Юр.Ханон «Неизданное и сожжённое» (навсегда потерянная книга о навсегда потерянном). — Сана-Перебур: Центр Средней Музыки, 2015-2016 г.
  27. «Сочинения Козьмы Пруткова». — Мосва: «Художественная литература», 1976 г. стр.118
  28. Иллюстрация — фотография с Сормовского пивного фестиваля. «Frau erbricht sich nach dem Konsum von zu viel Alkohol», один из предыдущих вариантов проведённой работы над суррогатным сексом.
  29. А.Н.Толстой, «Золотой ключик, или приключения Буратино». — Минск: «Унiверсiеэцкае», 1998 г. — том 1.
  30. И.С.Пургенев. «Отцы и дети». «Дым». «Параша» (поэма). Серия: Литературные памятники. — Сан-Пербург: Наука, 2008 г. 621 стр.
  31. Иллюстрация — «Венера Урбинская» Тициана (1538 г).
  32. Чайковский П.И. «Евгений Онегин» (лирические сцены в 3 актах, либретто К.Шиловского). Опера. Клавир. На русском языке. — Мосва: «Музыка», 1998 г.
  33. Нина Берберова. «Чайковский, история одинокой жизни». — Сан-Перобург: Петро-Риф, 1993 г. — 240 с. — 20 000 экз.
  34. Эр.Сати, Юр.Ханон «Воспоминания задним числом» (яко’бы без под’заголовка). — Сана-Перебург: Центр Средней Музыки & Лики России, 2010 г.
  35. М. Горький. «Мать». Серия Великое наследие. — Воронеж: Центрально-Черноземное Книжное Издательство, 1987 г.
  36. Иллюстрация — Олег Евгеньевич Иванов, д.ф.н., проф., подполковник ВВ МВД СССР в отставке, читатель (~2001).
  37. Иллюстрация — Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель президиума Верховного Совета Юрий Андропов, 7 ноября 1983 года (вероятно, через три месяца он умрёт).





Лит’ ература ( использованная )

Ханóграф: Портал
Neknigi.png

Ханóграф: Портал
Yur.Khanon.png
Ханóграф: Портал
Zapiski.png




См. так’же

Ханóграф: Портал
NFN.png

Ханóграф: Портал
EE.png





см. на зад



Red copyright.png  Auteur : О.Е.Ivanov( text ).  Все права сохранены.
    Aвтор : О.Е.Иванов( текст ).  All rights p...reserved. Red copyright.png

Red copyright.png  Red Acteur : Yr.Khanon( text ) All rights reserved
      Редактёр : Юр.Ханон( текст ) Все права привязаны. Red copyright.png


* * * публикуется впервые :
беловой текст, редактура и оформлениеЮр.Ханóн.



* * * эту статью могут исправлять, поправлять или править
только сами авторы
или их ... матери.

— Все желающие сделать (суррогатные) замечания или дополнения,
свободно могут оставить их при себе
или ЖЕ просунуть через специальную щель в заборе.


«s t y l e d  &   d e s i g n e d   b y   A n n a  t’ H a r o n»