Странное сочетание (Скрябин)

Два концерта:  первый и — второй автор :  Yuri Khanon ← Толстая... новинка Беседа с психиатром в присутствии Скрябина → Странное   соседство ...и очень странные, я скажу вам, у них порой случаются связи... В ’ ведение К ак правило, всё начинается с первого слова. Изредка — со второго. Во всяком случае, у них так принято. Обыкновенно... По обыкновению. «Скрябин — и Рахманинов...» — прочитали вы (без особого удивления) на обложке этого диска. И очень напрасно. Потому что — прежде всего — следовало бы удивиться. Очень даже следовало... Если даже не возмутиться. В конце концов... «Скрябин — и Рахманинов...» — пожалуй, трудно было бы придумать сопоставление (или сочетание) более причудливое или абсурдное... (чтобы не сказать: глупое), — для тех, кто понимает, конечно... Да, к сожалению, мне нечего возразить. Всё так. Всё правда... «Скрябин — и Рахманинов...» Почти абсолютные современники. — Рахманинов — и Скрябин... Почти непримиримые антиподы. Николай Зверев и его ученики (Мосва, ~ 1887) — Скрябин — и Рахманинов... Сверстники, однокурсники, соученики, приятели и конкурренты по московской консерватории, два «золотых медалиста» из выпуска одного года, разве только с некоторой разницей... Потому что один медалист был — большой, а другой — малый, — в полном согласии со своими габаритами или ростом... Впрочем, и на будущее они продолжали вполне в том же духе. Дым до небес. Один из них грёб золота куда больше (и дольше), чем другой. И — далеко не всё оно блестело..., чтобы понимать. — Рахманинов — и Скрябин... Оба москвичи. Нет, не питерцы... Совсем не питерцы... — Их «знакомство» (если это можно назвать таким словом) продолжалось (с переменной симпатией, мягко выражаясь) почти — тридцать лет, вплоть до скоропалительной смерти Скрябина — в 1915 году. А встретились они впервые ещё тринадцатилетними подростками — в подготовительном фортепианном классе модного..., очень модного московского зверя — Николая Зверева (это был 1886 год). Кажется, именно с тех пор они не без особенной ревности следили (чаще издалека) за успехами друг друга.:82 И за провалами — тоже. Само собой. — Но всё же, несмотря на всю био-графическую близость, не следовало бы торопиться — и ставить два этих имени рядом. «Скрябин — и Рахманинов...» — Если вы ещё не (по)забыли... Несомненно, их многое сближает. Очень многое..., — помимо того, что я попытался перечислить. Выше... Однако, говоря между нами, это всё — больше поверхностные сходства, касающиеся времени, времён, обстановки жизни художника, но отнюдь не её — существа. — Которое, тем не менее — было. Не смотря ни на что. Скрябины — и Рахманиновы... Две обедневшие (да и прежде, прямо скажем, не слишком богатые) служилые дворянские фамилии (безземельные), два полусиротских детства «почти» без родителей (обоим заменили отца и мать близкие родственники или даже педагоги консерватории). И как следствие — тонкая, ранимая, даже болезненная психика и вполне такая же — нервная система. Иногда даже — очень нервная... Скрябины... — и Рахманиновы... — Но, пожалуй, не буду врать... Прервусь. Потому что на этом драматическом месте сходства — кончаются. И начинается — нечто совсем другое... Уже после 1901 года даже самые имена Скрябина — и Рахманинова становятся знамёнами (а временами и дубинами) в руках двух враждующих музыкальных партий: «модернистов» и «ретроградов». К этому времени им обоим слегка под тридцать лет. Но и много раньше они, безусловно, принадлежали к разным профессиональным школам, чаще всего — не слишком симпатизирующим друг другу. Отчасти, к такому расхождению располагала их природная комплекция и органика, на удивление разная... — В своём роде, два типажа, почти противоположных в некоторых крайностях... Рахманинов... — рослый (хотя и худой, по первости), с крупными чертами лица и ненормально длинными пальцами рук. С самого начала (и как пианист, и как композитор) он не скрывал своей склонности к эффектному, внешнему фортепианному стилю. После упомянутого выше детского педагога Николая Зверева, место консерваторского учителя Рахманинова весьма удачным образом занял его кузен, Саша Зило́ти. Он — всего на десять лет старше Рахманинова, но зато уже очень многое успел... К примеру, он весьма оборотистый музыкальный предприниматель, к тому же любит афишировать своё «реальное» ученичество у «самого́» Франца Листа..., со всеми вытекающими последствиями. Рахманинов — Зилоти — Лист. Мне кажется, добавлять здесь что-либо излишне. Да и линия — более чем прямая... Так сказать, без лишних извилин... Совсем не таков Скрябин... Маленького роста, худой, бледный, с тонкими чертами лица и очень маленькими, слабыми, «почти нефортепианными» руками. Ученик и до поры любимец (почти сынок) директора консерватории Василия Сафонова (неизменно отзывавшегося о школе Листа-Зилоти с особенным, казаческим презрением), Скрябин — ярчайший представитель шопеновской или брассеновской школы пианизма,:83 которую в те времена чаще всего называли — просто французской. Инструмент под его руками даже не звучит, а дышит: совсем не громогласно, но зато тонко и мягко, — порождая чаще всего не звуки, а от’звуки. Это — целый мир, — школа полутонов, намёков, недосказанностей... Рахманинов (Мосва, 1890-е) Итак: картина предельно ясна. Кажется, пора кончать эту историю, подводить под ней черту, а затем и ставить — жирную точку... Хотя (по правде говоря) я пока ещё ни словом не обмолвился о главном предмете своего преди’словия. Но впрочем..., в...прочем..., как ни крути, но почти всё сказанное — о школах и лицах — на самом деле имеет отношение (и прямое отношение!) к двум фортепианным концертам, звучащим с этого диска. Первому — и второму... И всё же, далеко не только — это. Одно... Скажу по секрету: есть на свете кое-что и поважнее инструментальных инструментов и школьных школ... — Скажу по секрету. Для тех, кто понимает... Казалось бы, совсем не большой срок... И всего-то каких-то чахлых четыре года (1897-1901) разделяет два этих сочинения двух (не)приятелей-одноклассников... Но если взглянуть чуть внимательнее: какие это годы! И какие одноклассники!.. — Второй концерт господина Рахманинова..., сочинённый в 1901 году... — Казалось бы, вот одна из первых и первейших партитур XX века, тем не менее, полностью повёрнутая назад, в (поза)прошлый век русского (отчасти, национального) романтизма. Равно как и сам автор, — кажется, до 1943 года сохранивший старорежимную осанку. Там, во глубине американской провинции. — И с другой стороны, первый и единственный скрябинский концерт..., сочинённый ещё в 1897 году..., — и весь построенный на материале импровизационного европейского романтизма XIX века. Законченный в (поза)прошлом веке, он — весь нацелен вперёд, словно бы понимая собственную недостаточность на фоне наступающего (буквально, наступающего) XX столетия... Равно как и его автор, которому во всю свою жизнь, постоянно недостаточно ни настоящего, ни будущего — ни даже этого утлого мира, в котором он словно бы заблудился по недоразумению. Всего на минуту-другую. И вот-вот его покинет... — Ещё одно странное перекрестье времён. И не более того... Казалось бы, совсем не большой срок... Каких-то жалких четыре года разделяет два этих сочинения: первый и единственный фортепианный концерт (Скрябина), и — второй концерт (Рахманинова). Однако оба они занимают (пардон, уже заняли) совершенно особенное место в биографическом материале каждого из них. Как это ни странно сказать, но оба этих концерта явились результатом — настоящего нервного срыва, переутомления своего автора и последующей вслед за тем — женитьбы. Нечего сказать! — странные иногда случаются сочетания. Или сходства... Нет, и не ловите меня на слове! — инсинуации сегодня не в моём репертуаре. Конечно, я не хотел бы сказать, что оба автора закатывали истерические концерты, прежде чем вылить своё вдохновенное негодование — на нотную бумагу... Скорее, даже напротив. Скрябин — и Рахманинов... — Оба сочиняли свой концертный опус, находясь в подавленном состоянии. Или сразу после него... — Так сказать, при выходе. Редко когда случается подержать в руках музыкальные партитуры (тем более — какие! — буквально сказать: первостепенные в истории искусства), посвящённые врачу. Например, симфония — для психо...терапевта. Опера — светлой памяти гидропата... Или, хотя бы, балет — велiкого имени стоматолога. На первый взгляд — чистейший курьёз. Или — усмешка одного всемирно-исторического персонажа... — Однако нет, не тут-то было... — Совсем не случайно господин Рахманинов поставил на первой странице своего концерта посвящение доктору Далю, — известному (и даже модному) тогда психотерапевту и гипнотизёру. — Именно ему, этому вполне ещё молодому доктору, проделывая незатейливые пассы руками, удалось преодолеть почти пятилетнюю нервную депрессию, наступившую у молодого пациента после грандиозного провала питерской премьеры его Первой симфонии.:320 — Правда, на скрябинском концерте не поставлено посвящения доктору Захарьину (нет-нет, этот не был гипнотизёром), к помощи которого композитору пришлось обратиться тремя годами раньше.:216 Однако и его фортепианный концерт стал результатом углубляющегося нервного расстройства и глубочайшего личного кризиса, выход из которого потребовал — какой-то нелепой женитьбы и ещё нескольких лет мучительного роста... Скрябин — и Рахманинов... — удивительно по-разному они работали над этими опусами. Словно бы пытались лишний подчеркнуть крайнее несходство между собой..., или между ними. Рахманиновский концерт был написан (почти) единым махом, в 1901 году. Спасибо доктору Далю, — автора словно бы прорвало после затянувшегося анабиоза... Без сомнения, это яркое (почти манифестивное) произведение можно считать высшим достижением Рахманинова, — длинная..., пожалуй, слишком длинная творческая жизнь которого имела вслед за тем ярко выраженный нисходящий характер. Второй фортепианный концерт — это крупная и яркая музыка, бросающаяся в глаза с любого расстояния, подобно не раз уже упомянутому здесь (всуе) фортепианному концерту Чайковского. Собственно говоря, они — и сто́ят друг друга, — и стоя́т рядом друг с другом на доске мировых шедевров, как бы мне ни хотелось утверждать обратное... Скрябин (Мосва, 1897) Напротив того, скрябинский концерт, законченный в 1897 году — это не более чем эскиз..., первый оркестровый опыт композитора. Не только не написанный единым дыханием, но и буквально — истерзанный и вымученный, на целый год он стал хроническим ужасом и источником дурного настроения. Кажется, чтобы закончить своё первое «крупное» произведение, Скрябин был вынужден перетряхнуть и выгрести из закромов буквально все эскизы и собрать в одно корыто едва ли не все остатки своего раннего «кадетского» периода творчества.:343 Буквально: прощаясь с детством... И теперь, поглядывая на тонкую бижутерию фортепианного концерта Скрябина — остаётся только развести руками... Сегодня, зная все последующие годы роста и окончательный результат — не трудно сделать вывод. Очевидно, перед нами начальная точка крутого пути восхождения композитора-доктринёра — туда, к своей великой Мистерии. Той Мистерии, в которой он (совершенно серьёзно) собирался уничтожить Вселенную и сжечь землю в огне всемирной оргии соединяющихся искусств. — Любой путь начинается с одного шага..., не так ли, мой дорогой Кун Фу Цзы... Вот и скрябинский фортепианный концерт — всего лишь первая ступенька, первый шаг, начальная точка восхождения, оборвавшегося в минуту внезапной смерти Автора. Конечно, в концерте ещё нет даже и следов того, «настоящего» (имея в виду «Прометея» или хотя бы поэму экстаза) Скрябина, и никакая (пускай самая робкая) Мистерия не проклёвывается даже самым условным намёком... Здесь — ещё только музыка, только музыка — и не более того. Однако эта музыка — очень тонкая, мелкая и особенная. В отличие от броских эффектов Чайковского-Листа-Рахманинова — её невозможно разглядеть со стороны, издалека... В неё нужно вслушиваться, всматриваться и дегустировать мелкими глотками. Пускай не как вино, но хотя бы — как прозрачную родниковую воду... И только тогда, возможно, придёт настоящее понимание: что́ есть ценность, а что́ — только цена. Ю.Соловьёв-Савояров       17 нобря 194 г.

Пояс ’ нение    (впрочем, излишнее) Настоящая статья «Странное соседство» была написана (в давние времена) по просьбе некоей m-lle ZZ (ныне уже покойной), — в качестве вступительного текста для предполагаемого компакт-диска. Понятное дело, внутри этой коробочки содержалось именно то..., на мой вкус, диковатое сочетание: Рахманинов — и Скрябин... Хотя на самом деле они..., эти люди из века в век (не говоря уже об эпохах или тысячелетиях) живут именно таким образом. Собственно говоря, «а чаво» тут странного?.. Дым до небес. — Ну Скрябин..., ну Рахманинов. — Подумаешь, дело́в-то. И в самом деле, они совершенно правы. Плевать. И на того, и на другого, и на всех вместе. Не стану возражать. И единственной моей целью было показать: что бывает, если всё-таки не наплевать. Иные сочетания двух вполне постных предметов (или веществ)..., если припомнить курс химии — приводят к большому количеству пены..., или выпадению в осадок..., не говоря уже о взрыве. Здесь не тот случай, конечно. В конце концов, не будем краснеть... Пурген — только в желудке слабительное... А в пробирке даже самое малое количество щёлочи заставляет его очень сильно покраснеть... До состояния полнейшей пунцовости. Вот так и Скрябин... Например, прибавляя к нему (по произволу) какую-то ж-ж-ж-жуткую сволочь, и не думая о возможных последствиях... — Ах, какое дивное оскорбление!..:403 — И что за крик! А может быть, чем чёрт не шутит! — даже дуэль?.. — Оставим пустые разговоры. Всё равно нас — никто не слышит. Фотография, которая (якобы) должна была стоять на обложке того диска Разумеется, всё это я высказал и тогда. В 1994 году (а ведь это было больше двадцати лет на зад). И ещё добавил: «ослу понятно, что этот диск не будет издан..., а если и будет, то без моего текста..., а с каким-то другим, не раз жёванным». Наверное, я был прав. Хотя оценить свою правоту по достоинству я так — и не смог... До сих пор я так и не знаю: какая из моих правд восторжествовала. Или напротив: воплотилась в жизнь. Тем не менее, я своё дело сделал. Текст был готов сразу и в точности... — Дальше не моё дело. Как всегда... Вот почему я вынужден сегодня сказать так: настоящий вступительный текст к неизвестному диску публикуется здесь впервые. И это верно в любом случае... — Поскольку даже если диск вышел (трудно себе представить) и даже если он был с моим вступительным текстом (невероятно предположить) — то даже в этом случае всё перечисленное выше предстало в сильно оскоплённом виде. Тот вариант, который находится здесь — примерно вдвое подробнее той скромной коротышки, — специально сокращённой, причёсанной, отмытой и обрезанной для публичного применения... Таким образом, оставим пустые слова — их людям. Настоящая публикация эсце «Странные связи» (1994-2015) сегодня должна быть объявлена — первой (или последней)..., на выбор. — Равно как и всё остальное, по порядку. — Не исключая, впрочем, и — самого главного. Ком’ментарии Ис’точники

A p p e n d i X ( или малый цитатник ст’ранных сочетаний ) Какая связь, какая проза... ➤    Сарматы (или Савроматы Геродотовы) делаются знамениты в начале христианского летосчисления, когда римляне, заняв Фракию и страны Дунайские своими легионами, приобрели для себя несчастное соседство варваров.   — Николай Карамзин, «История государства Российского», 1820 ➤    Било семь. «Как они отстают!» — вскричала Софья. Восклицание это доказывало нетерпение её быть на бале, где найдёт она множество поклонников, затмит многих соперниц. Я взглянул на часы едва ли не со вздохом — они врезаны были наверху большого трюмо. Странное сочетание! Урок ли это нравственности? Напоминание ли, как дорого время, или эмблема женских занятий, посвящённых зеркалу? Приятное ли, разделённое с полезным, или полезное — жертва приятному? Вероятно, мастеру, который для странности или по случаю соединил в одно эти разнородные начала, не вспадало на ум ничего подобного; да и сам я подумал о том, будучи уж дома и один.   — Александр Бестужев-Марлинский, «Часы и зеркало» (рассказ), 1831 Рвота : странная связь ➤    Тот метод, которого обыкновенно держатся сочинители, я нахожу ошибочным в самом его корне. Мы — или берём тезис из истории, или вдохновляемся каким-нибудь современным случаем, или, что гораздо лучше, измышляем сочетания поразительных событий, долженствующих составить только базис рассказа, и затем стараемся мысленно ввести описания, разговоры и свои личные комментарии в тех местах, где недостаток фактов и действия представит к тому удобный случай. Я предпочитаю начинать с соображений об эффекте. Имея всегда в виду оригинальность (ибо тот изменяет самому себе, кто рискует обойтись без такого очевидного и лёгкого способа быть интересным), я прежде всего говорю себе: между бесчисленными эффектами или впечатлениями, которым сердце, ум или, говоря общее, душа способна подчиняться, какой эффект в данном случае изберу я? Выбрав сюжет романа, я затем стремлюсь создать какой-нибудь поразительный эффект, и соображаю, каким способом лучше его достигнуть: известным ли сочетанием событий, или особенным тоном рассказа, — обыденными происшествиями и необычайным тоном, — или необыкновенными происшествиями и обыденным тоном, — или равною степенью необычайности и в событиях и в тоне, — и тогда я ищу вокруг себя или, вернее, в себе самом такого сочетания фактов и манеры изложения, которое было бы наиболее способно произвести требуемый эффект.   — Эдгар По, «Философия творчества» (статья), 1846 ➤    Я был свидетелем довольно странного и любопытного явления: служанка, которая должна была разносить табак и прохладительное людям, принявшим гашиш, видя себя окружённой странными физиономиями, с глазами, буквально вылезающими из орбит, захваченная этой нездоровой атмосферой, этим общим безумием, разразилась приступом бессмысленного смеха и, уронив поднос, который разбился вместе со всеми чашками и стаканами, в ужасе убежала из комнаты. Все рассмеялись. На следующий день она призналась, что в течение нескольких часов она испытывала что-то непередаваемо странное, была совсем чудная, сама не своя. Между тем, она не принимала гашиша. <...> Одним из самых странных проявлений гашиша является доходящая до безумия боязнь причинить огорчение кому бы то ни было. Вы даже попытались бы скрыть, если бы это было в ваших силах, то неестественное состояние, в котором вы находитесь чтобы не причинить беспокойства самому ничтожному из людей. В этом приподнятом состоянии любовь — у натур чувствительных и художественных — принимает самые странные формы и выражается в самых странных сочетаниях. Самый необузданный разврат может соединяться с самым пламенным и трогательным отеческим чувством.   — Шарль Бодлер, «Вино и гашиш как средства для расширения человеческой личности» (статья), 1851 ➤    Андзолето, даже не отдавая себе в этом отчёта, сам того не понимая и не замечая, в течение ряда лет проникался гениальностью Консуэло, впитывая её как бы у самого истока. Но вследствие своей лени он представлял собою в музыке странное сочетание знания и невежества, вдохновения и легкомыслия, силы и неловкости, смелости и бессилия — всего того, что при последнем его выступлении погрузило Порпору в целый лабиринт мыслей и предположений. Старый музыкант не подозревал, что все эти сокровища знания Андзолето похитил у Консуэло...   — Жорж Санд, «Консуэло» (глава 7), 1843 ➤    В воздухе было совершенно тихо и пахло свежестью; зелень деревьев, листьев и ржи была неподвижна и необыкновенно чиста и ярка. Казалось, каждый лист, каждая травка жили своей отдельной, полной и счастливой жизнью. Около дороги я заметил черноватую тропинку, которая вилась между тёмно-зелёной уже больше чем на четверть поднявшейся рожью, и эта тропинка почему-то мне чрезвычайно живо напомнила деревню и, вследствие воспоминания о деревне, по какой-то странной связи мыслей, чрезвычайно живо напомнила мне Сонечку и то, что я влюблён в неё.   — Лев Толстой, «Юность» (глава XXII), 1857 ➤    — Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе? — А была детская любовь? — вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей. — Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimité mène quelquefois à l’amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N’est ce pas?   — Лев Толстой, «Война и мир» (Том II. Часть III. Глава XXI), 1869 ➤    Я чувствую близкое соседство священника, запах его рясы, слышу строгий голос, и моя щека, обращённая к нему, начинает гореть... Многого от волнения я не слышу, но на вопросы отвечаю искренно, не своим, каким-то странным голосом, вспоминаю одиноких богородицу и Иоанна Богослова, распятие, свою мать, и мне хочется плакать, просить прощения.   — Антон Чехов, «На страстной неделе», 1887 ➤    «Несмотря на то, что обе эти вещи писаны в разное время, несмотря, далее, на разницу формы, читатель, надеюсь, усмотрит их внутреннее единство и, следовательно, оправдает такое на первый взгляд странное соседство». С тех пор я имел случай убедиться, что внутреннее единство обеих половин IV тома не так уж ясно для многих читателей, как я предполагал...   — Николай Михайловский, «Литературные воспоминания», 1891 ➤    «...Он <Лев Толстой> быстро и ясно схватывает всё, что существует на земле... Можно было бы сказать, что в нём соединяется ум английского химика с душою индийского буддиста. Пусть кто может, объяснит это странное соединение, объяснить — это значит понять всю Россию... Толстой стоит на твёрдой почве, когда он наблюдает явления каждое в отдельности; но когда он старается уяснить себе их взаимную связь, определить основные законы и причины, его ясный взгляд затуманивается, смелый исследователь теряет почву под ногами, он погружается в бездну философских противоречий, чувствует в себе и вокруг себя лишь пустоту, ночь». Вогюэ спрашивает, чем, собственно, обусловливается это «странное соединение» полной ясности в восприятии деталей и неспособности понять их взаимную связь? Мои читатели не нуждаются в ответе на этот вопрос.   — Макс Нордау, «Вырождение. Толстовщина», 1892 ➤    Толстой видит путь к счастью в отречении от науки и от рассудка и в возврате к естественной жизни, т.е. к земледелию. В своей статье «Так что же нам делать?» он советует бросить города, распустить фабричных рабочих, рекомендует ручной труд, потому что жизненная цель человека заключается-де в том, чтобы самому удовлетворять всем своим потребностям. Какое странное сочетание здравого смысла и неразумия представляет и это экономическое требование!..   — Макс Нордау, «Вырождение. Толстовщина», 1892 ➤    Но так как в словах мистика такого смысла нет, то его произвольно находят, и поэтому впечатление, производимое речами мистика на мало самостоятельных людей, бывает очень сильное. Они заставляют их думать, т.е. дают им возможность предаваться всякого рода грёзам, что гораздо удобнее и приятнее, чем утомительное размышление над опредёленными предметами и мыслями, не допускающее фантастических уклонений в сторону. Они повергают их в то же состояние беспорядочной ассоциации идей, которая свойственна самому мистику, и возбуждает в них неопределённые и невыразимые представления, как бы предчувствие странного, невозможного сочетания вещей. Все слабые головы считают поэтому мистика «глубоким», так что это слово приобрело теперь даже обидное значение.   — Макс Нордау, «Вырождение. Психология мистицизма», 1892 ➤    К тому же он женился. Знаете, так женился, как женятся все эти талантливые безумцы, дети в практической жизни... Какая-то белошвейка, или шляпница, или что-то в этом роде... соседство, тёмная лестница и, наконец, глупая..., да, положительно глупая честность, какая-то дурацкая строгость к самому себе...   — Александр Куприн, «Кляча», 1896 ➤    Возможны, конечно, бесконечно разнообразные сочетания элементов того или иного типа капиталистической эволюции, и только безнадёжные педанты могли бы решать возникающие при этом своеобразные и сложные вопросы посредством одних только цитаток из того или иного отзыва Маркса про другую историческую эпоху.   — Владимир Ленин, «Развитие капитализма в России», 1899 ➤    Раз есть возможность разлюбить — значит, любовь существует. Но откуда же она взялась? И куда она девалась на то время, когда Андрей Николаевич не видел Наташу? Тогда девушка эта казалась ему совершенно чуждой и далёкой от него, и в поцелуи её так же трудно верить, как если бы он стал думать о поцелуях той богатой барыни, что живёт напротив. В самом слове «Наташа» звучало для него что-то странное, чужое, точно он до сих нор не слыхал этого имени и не встречал подобного сочетания звуков. Наташа... Он ничего не знал о Наташе и о её прошлой жизни, о которой она не любила говорить...   — Леонид Андреев, «У окна», 1899 ➤    В сфере этой деревенской красоты не забудьте бука. Красота бука совсем оригинальная. Она почти вся в стволе, в пне. На Чатыр-даге есть буки в два или в три обхвата; они, наверное, помнят генуэзцев и первых сподвижников Батыя, если ещё не жили при таврах. Ствол таких стариков особенно живописен: вам кажется, что целый букет стволов сросся вместе, перевившись и перепутавшись. Округлённые наплывы древесины, странные повороты и сочетания ветвей, толстых, как деревья, тёмные дупла, наконец, изгибы таких же толстых и таких же серых корней, которые со всех сторон лезут из земли, горбами и клубами, будто семья удавов, придавленных землею — вот что преимущественно мне понравилось в буке...   — Евгений Марков, «Очерки Крыма» (Картины крымской жизни, природы и истории), 1902 ➤    Есть степень теплоты, когда нагретая жидкость не предостерегает о своей опасности клубящимся паром, так точно есть степень быстроты, при которой бесструйная широкая река — будто стоячее озеро. Она мертва, и только дерево, повисшее над нею, — вы видите, — почему-то мчится, мчится, мчится, не трогаясь с места, в противную течению сторону. Странно! Это сочетание оптических обманов, когда движение чудится покоем, а покой движением, мало-помалу болезненно утомляет взгляд, отягощает мысль, разбивает нервы. «Сила прёт» — и какая неукоснительная, нерассуждающая, враждебно давящая сила!..   — Александр Амфитеатров, «Сибирские этюды» (На берегу), 1904 Бранкузи: «Колонна без конца» (1918, первый вариант) ➤    От замысла до выполнения ещё очень далеко. И это не должно забывать, когда вам приходится слышать о таких странных случаях. Хорошее и дурное одинаково не всегда удаётся выполнить так, как задумал. И если даже гениям не всегда удавалось выполнить то, что они задумали, и так, как они задумали, то как же вы этого требуете от обыкновенных людей.   — Влас Дорошевич, «Странные случаи» (очерк), 1904 ➤    Почти каждое его стихотворение написано по истинно художественным мотивам, открывает нам изломы души странной, насмешливой и испуганной. <...> Сообразно этому и стихи Бородаевского тусклы по тонам и болезненно-изысканны по перебоям ритма. Он не чувствует ни линий, ни красок. Что касается синтаксиса, то дыхание его, короткое и быстрое, как у смертельно уставшего человека, не позволяет ему создавать длинные, величавые периоды, изысканные сочетания слов, на которые так податлив русский язык.   — Николай Гумилёв, Статьи и заметки о русской поэзии, 1909 ➤    Если теперь перейдём от этих общих понятий к частностям жизни, от народных отношений к личным, то различие выразится ещё яснее, хотя представители каждой из основных точек суждения с разными оттенками и сочетаниями встретятся в каждом народе и в каждом кружке, даже, быть может, в каждой семье. Но если отречься от этих частностей, то нельзя отказать в том, что реализм присущ некоторым народам по преимуществу, как идеализм и материализм другим. И я полагаю, что наш русский народ, занимая географическую середину старого материка, представляет лучший пример народа реального, народа с реальными представлениями. Это видно уже в том отношении, какое замечается у нашего народа ко всем другим, в его уживчивости с ними, в его способности поглощать их в себе, а более всего в том, что вся наша история представляет пример сочетания понятий азиатских с западноевропейскими.:6   — Дмитрий Менделеев, «Заветные мысли» (Глава первая. Вступление), 1905 ➤    В сутолоке жизни — от случайного сочетания влияний и без обеспечения нарочитого искания истины — ждать этого синтеза нельзя. А он, верю, возможен, и прийти он рано или поздно должен, да не с Востока или Запада, а из той средины, которую занимает Россия, и не от одних вдохновений, «звуков сладких и молитв», а от явного сочетания в дружном труде юных и пылких сил с мудростью и опытом зрелой науки, что и хотелось бы видеть в желаемом русском высшем училище наставников.:299   — Дмитрий Менделеев, «Заветные мысли» (Глава седьмая. О подготовке учителей и профессоров), 1905 ➤    Даже в земле Дана чувствовалось, что на этот раз Филистия не простит. К тому странному сочетанию вражды и терпимости, которое издавна установилось между филистимлянами и Самсоном, даниты привыкли: о каждой проделке его они говорили – кто с восторгом, кто с порицанием, но без тревоги. На этот раз было иначе. Все как будто притихли и ждали бури.   — Владимир Жаботинский, «Самсон Назорей» (глава XXIV. Третья неделя), 1916 ➤    Луна принимает различнейшие лики, она таинственное избрала своим основным качеством, недоговаривание перед полным признанием, ускользание за полнотою счастья, соседство Смерти, союзничество Ночи, капли росы на цветах, змеиные шорохи в травах, и те лики страсти, которые боятся дневного света.   — Константин Бальмонт, «Солнечная сила» (из сборника «Будем как Солнце»), 1918 ➤    Редко выпадало мне в жизни на долю путешествовать так весело и удобно. Завтракали мы в вагоне-ресторане вчетвером: Смоллей представил своего адъютанта, поручика Б., из офицеров иерусалимского гарнизона. Б. оказался очень милым юношей; всё происшедшее, очевидно, сбило его с толку, в том числе и это почётное эскортирование «каторжанина» в купе первого класса; он недоумевал почтительно. Смоллей был много старше, и служба в еврейском легионе уже давно приучила его к странным сочетаниям, к тому, что официальное звание человека часто не совпадает с его удельным весом: он чувствовал себя, как дома.   — Владимир Жаботинский, «Крепость в Акко» (глава «За сутки»), 1922 ➤    Я молча смотрел на неё. Рёбра — железные прутья, тесно... Когда она говорит — лицо у ней как быстрое, сверкающее колесо: не разглядеть отдельных спиц. Но сейчас колесо — неподвижно. И я увидел странное сочетание: высоко вздёрнутые у висков тёмные брови — насмешливый острый треугольник, обращённый вершиною вверх — две глубокие морщинки, от носа к углам рта. И эти два треугольника как-то противоречили один другому, клали на всё лицо этот неприятный, раздражающий X — как крест: перечёркнутое крестом лицо...   — Евгений Замятин, «Мы» (Запись 10-ая), 1920 ➤    — Быть не может! — воскликнул я в ужасе. — Ведь на этой же улице находится моя квартира! — Ну, что ж такое. Подобное соседство здесь бывает зачастую. — Нет! Ни одного дня моя нога не останется в этой квартире. Как? Не предупредить меня, когда я снимал комнату? Сейчас же иду и выскажу своей хозяйке всё, что я о ней думаю!!   — Аркадий Аверченко, «Галантная жизнь Константинополя», 1921 ➤    Я услышал хлопанье крыльев. Из тумана выплыла какая-то большая тёмная масса и полетела над рекой. Через мгновение она скрылась в густых испарениях, которые всё выше поднимались от земли. Собака выражала явный страх и всё время жалась к моим ногам. Меня окружала таинственная обстановка, какое-то странное сочетание лесной тишины, неумолчного шума воды в реке, всплесков испуганных рыб, шороха травы, колеблемой ветром. В это время с другой стороны послышались крики, похожие на вопли женщины. Так кричит сова в раздражённом состоянии. Не медля больше, я ободрил собаку и пошёл назад по тропинке...   — Владимир Арсеньев, «В горах Сихотэ-Алиня», 1937 ➤    Юрий Алексеевич был родом из этих, смоленских мест, поэтому не раз бывал в родных краях. Пришёл он и на тот мой концерт, который проходил в лучшем зале города, располагавшемся в историческом здании, где когда-то было местное Дворянское собрание, а потом, уже в советское время, разместили медицинский институт. Но зал, который помнил многих русских композиторов и музыкантов прошлого, продолжал использоваться под филармонические концерты. (Позже это несоответствие ― странное соседство медицины и симфоний ― было устранено...)   — Ирина Архипова, «Музыка жизни», 1996 ➤    ― Он размышляет о тайной полиции и об оценке её деятельности. О разного рода странных связях. ― «Опасных связях», ― смеётся Матвей. Типичная реакция книжника. Но выглядит она неуместной...   — Леонид Зорин, «Юпитер», 2003 ➤    Но даже на общем региональном фоне Дагестан выглядит особой территорией, к которой не применимы общие закономерности выяснения отношений на элитном и клановом уровне. Потому что здесь клановые отношения накладываются на запутанный фон межнационального взаимопонимания (или отсутствия оного). Для наблюдателя со стороны Хачилаевы всего лишь малозначительные местные авторитеты, к тому же известные своими странными связями с чеченскими боевиками.   — Виталий Портников, «Опасные связи», 2003 А без поэзии..., ну что за связь! Юр.Ханон «Красный стул» (215) ➤    Твоё соседство нам опасно, Хоть мило, может быть, оно — Так утверждаю не напрасно И доказать не мудрено. Твой дом, учтивая беседа И шутки с желчью пополам Напоминают живо нам И впрямь Опасного соседа.   — Александр Пушкин, «Твоё соседство нам опасно…», 1825 ➤    Волоса ― струи златые По плечам, а неземные Взоры, долу опустясь, Безответно покорясь Гласу высшего веленья, Ожидают исполненья Всех прореченных чудес: Сочетания небес С прегрешившею землею!..   — Иван Мятлев, «Милан» (Часть вторая. Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею, дан л'этранже), 1840 ➤    «Да, Русовы — счастливая чета» — Так в первый год решило всё соседство. Стал изредка он дома как-то скучен, — Но сплин с семейным бытом неразлучен.   — Афанасий Фет, «Две липки» (И.С.Тургеневу), 1856 ➤    В душе, в сочетании странном, Сливались восторг и печаль, Как небо — с вечерним туманом, Как с лесом — стемневшая даль.   — Ольга Чюмина, «В вечерний час», 1896 ➤    Ищу я в этом мире сочетанья Прекрасного и вечного. Вдали Я вижу ночь: пески среди молчанья И звёздный час над сумраком земли.   — Иван Бунин, «Ночь», 1901 некто «средний» ➤    В Норвегии бледной — полночное ты; Сияньем полярным глядишь с высоты, Горишь в сочетаньях нежданных. Ты тусклое там, где взрастают лишь мхи, Цепляются в тундрах, глядят как грехи, В краях для тебя нежеланных.   — Константин Бальмонт, «Гимн Солнцу» (из сборника «Сонеты Солнца, мёда и Луны»), 1903 ➤    На слизистой спине немой медузы Изображён красноречивый крест. Цветы цветут среди проклятых мест. Различность любит странные союзы...   — Константин Бальмонт, «Различность» (из сборника «Сонеты Солнца, мёда и Луны»), 1917 ➤    Мне странно сочетанье слов — «я сам», Есть внешний, есть и внутренний Адам. Стихи слагая о любви нездешней, За женщиной ухаживает внешний. А внутренний, как враг, следит за ним, Унылой злобою всегда томим.   — Николай Гумилёв, «Два Адама», 1918 ➤    Зачем же он в пустоте, когда осталось вычетание. Сочетание. Сочленение...   — Игорь Бахтерев, «Лу», 1954 ➤    Может быть, это таяние Снега на косогорах Выльется в сочетание Новых имён и глаголов.   — Давид Самойлов, «Ожидание пришествия», 1983

Источники Ханóграф : Портал Лит’ература   (запрещённая) Ханóграф: Портал Бальмонт К.Д. «Светозвук в природе и световая симфония Скрябина». — Мосва: Российское музыкальное издательство, 1917 г. Ванечкина И.Л., Галеев Б.М. «Поэма Огня». — Казань: Издательство Казанского университета, 1981 г. Д.Губин «Игра в дни затмения» (Юрий Ханон: интервью). — Мосва: журнал «Огонёк», №26 за 1990 г. — стр.26-28 Гершензон М.О. (составитель) «Русские пропилеи». Том 6, раздел 2: «Публикация записей Александра Николаевича Скрябина». Материалы по истории русской мысли и литературы. — Мосва, 1919 г. Прянишникова М.П., Томпакова О.М. «Летопись жизни и творчества А.Н.Скрябина». — Мосва: Музыка, 1985 г. Рудакова Е.Н. (составитель). Александр Николаевич Скрябин (альбом). — Мосва: Музыка, 1980 г. Сабанеев Л.Л. «Воспоминания о Скрябине». — Мосва: Муз. сектор Государственного издательства, 1925 г. Сабанеев Л.Л. «Скрябин» (два пере’издания). — М.-П., 1923 г. Юр.Ханон, «Скрябин умер, но дело его живёт» (интервью с Кириллом Шевченко). — Лениград: газета «Смена» от 13 ноября 1991 г., стр.7 Юр.Ханон. «Александр Николаевич (январские тезисы)...» (к 120 годовщине со дня рождения А.Н.Скрябина). — Сан-Перебург: газета «Смена» от 7 января 1992 г. – стр.6 (и последняя) Юр.Ханон. «Моя маленькая ханинская скрябиниана». — Мосва: журнал «Место Печати» №2 за 1992 г. Юрий Ханон: «Эрик-Альфред-Лесли, совершенно новая глава» (во всех смыслах). — Сан-Перебург: «Ле журналь де Санкт-Петербург», № 4 за 1992 г., стр.7 Юр.Ханон. «Несколько маленьких грустных слов по поводу годовщины усов» (к 121 годовщине со дня рождения А.Н.Скрябина). — Сан-Перебург: газета «Смена» от 6 января 1993 г. – стр.7 Юр.Ханон, «Разговор с психиатром в присутствии увеличенного изображения Скрябина», — Мосва: журнал «Место печати», №4 за 1993 г. Юр.Ханон. «Скрябин как лицо». — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки» & «Лики России», 1995 г. — том 1. — 680 с. — 3000 экз. — ISBN 5-87417-026-Х Юр.Ханон. «Скрябин как лицо» (издание второе, до- и пере’работанное). — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки», 2009 г. — том 1. — 680 с. Юр.Ханон. «Скрябин как лицо» (часть вторая), издание уничтоженное. — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки & те же Лики России, 2002 г. — 840 стр. «Ницше contra Ханон» или книга, которая-ни-на-что-не-похожа. — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки», 2010 г. Эрик Сати, Юрий Ханон. «Воспоминания задним числом». — Издательство: Центр Средней Музыки & Лики России, Санкт-Петербург, 2011 г. Юрий Ханон. «Неизданное и сожжённое» (навсегда потерянная книга о навсегда потерянном). — Сана-Перебур, Центр Средней Музыки, 2015 г. Юрий Ханон. «Не современная не музыка» (интервью). — Мосва: журнал «Современная музыка», № 1 за 2011 г. Юр.Ханон, Мх.Савояров. «Внук Короля» (двух...томная сказка в п’розе). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2016 г. Мх.Савояров, Юр.Ханон. «Избранное Из’бранного» (худшее из лучшего). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2017 г. Юр.Ханон, Мх.Савояров. «Через Трубачей» (или опыт сквозного пре...следования). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2019 г. Шлёцер Б.Ф. «А.Скрябинъ. Личность. Мистерия». — Берлинъ: «Грани», 1923 г. См. тако же Ханóграф : Портал Некогда — скрести — Скрябина ?‎ Лобзанья пантер и гиен (а затем — наоборот) Беседа с психиатром в присутствии Скрябина Очень толстая — новинка Поэма? симфония? — божественно! Анархист от — музыки Смерть и(ли) Смех Несколько маленьких грустных слов — по поводу годовщины усов Ханóграф: Портал Любители — и любовники Вверх по лестнице, ведущей — вниз Физиология шарма Дурей ... или — не дурей? Симфония, в среднем Свята слава Рихтера — против Прометея... (или ещё один фортепианный концерт) «Кое-что о Даргомыжком» (а также Чехове и Соллогубе) «24 упражнения по слабости» (для пианистов, композиторов, любителей музыки, пива и толстых женщин) см. дальше →  Auteur : Юрий Ханон.   Автор : Yuri Khanon.   Все права сохранены.     All rights reserved. * * * эту статью, (что) не исключено, может редактировать или исправлять только некий автор (собственно, ручно). — Все желающие сделать кое-какие замечания или дополнения, — могут использовать для этой цели соседний рулон... * * * публикуется впервые : текст, редактура и оформление — Юрий Ханóн. «  s t y l e t  &   d e s i g n e d   b y   A n n a  t’ H a r o n  »