Чёртов орех (Натур-философия натур. Плантариум) — различия между версиями

Сверьхъ сего мокрота мѣста такое множество раждаетъ комаровъ, что надобно имѣть особливую привычку, дабы сносить сію досадную тварь. Кромѣ нездороваго воздуха жители чувствуютъ и великой во всемъ недостатокъ: ибо, что получатъ изъ Астрахани, тѣмъ и довольствуются. Болотистыя и солёныя мѣста со всемъ неудобны не только подъ пашню, но и не можно на нихъ развести никакого огороднаго растѣнія. Одна жителямъ отрада въ осень болотная трава, Чилимъ называемая (Trapa natans). Угловатой плодъ сей травы Гурьевскіе жители собираютъ на лодкахъ и запасаются. Плодъ сей облупивъ, ѣдятъ сырой безъ всякаго дальняго приуготовленія.^[3]

Кстати об адмиралах. Толкуют, что адмирал Синявин, высадив внезапно команду человек в триста на один из далматских островов, Курцоли, занятый французами, перебил и взял в плен у них много людей и совершенно вытеснил их оттуда. О великих способностях и неустрашимости Синявина говорят очень много; подчинённые его обожают и, кажется, он пользуется общим уважением и большою народностью. Наш Фёдор Данилович всегда в восторге, когда дело идёт о какой-нибудь филантропической мере; прежде он очень превозносил румфордов суп,^{[комм. 6]} а теперь превозносит какое-то растение «рогатку», или «чилим», которое находится по берегам рек, прудов и озёр и может быть употребляемо в пищу. Министр коммерции граф Румянцев предложил Экономическому обществу сделать испытание, в какой степени это растение, похожее на каштан или картофель, может быть полезно и как успешнее разводить его в большом количестве. Фёдор Данилович уверяет, что прибрежные жители реки Суры иногда едят его и находят вкусным и питательным и что оно может заменить хлеб.^{[комм. 7]} Всё это прекрасно, но зачем же заботиться об успешном разведении «чилима», а не обратить лучше внимания на средства к успешному урожаю самой ржи или пшеницы там, где они плохо родятся? а где родятся хорошо, так на что ж там «чилим»? Что-то непонятно...^[4]

Астраханцы — чилимники (чилим — водяные орехи). Икорники.
Ворвань тухлая. Белужники. Разбойники. Дуванщина.^[5]

Везде здесь преобладает травяная растительность, которая по заливным низинам состоит почти исключительно из тростеполевицы (Calamagrostis purpurea) <С. Langsdorfii ― вейник>, достигающей саженного роста <примерно два метра>, а по кочковатым берегам озёр, покрытых множеством чилима (Trapa natans) и кувшинки (Nymphaea tetragona) и окаймлённых тростником (Arundo phragmitis) <Phragmites communis> или аиром (Acorus calamus), ― из видов осоки (Carex) и ситовника <сыть> (Cyperus)...^[6]

— Чего заорали, чёртовы угодники? Забыли, что здесь не в лесу? — крикнул он распевшимся ребятам. — Город здесь, ярманка!.. Оглянуться не успеешь, как съедут с берега архангелы да линьками горла-то заткнут. Одну беду избыли, на другую рвётесь!.. Спины-то по плетям, видно, больно соскучились!..
Смолкли певуны, не допели разудалой бурлацкой песни, что поминает всё прибрежье Волги-матушки от Рыбной до Астрахани, поминает соблазны и заманчивые искушенья, большею частью рабочему люду недоступные, потому что у каждого в кармане-то не очень густо живёт. Не вскинься на певунов дядя Архип, спели б они про «Суру реку важную — донышко серебряно, круты бережки позолоченные, а на тех бережках вдовы девушки живут сговорчивые», спели бы, сердечные, про свияжан-лещевников, про казанских плаксивых сирот, про то, как в Тетюшах городничий лапоть плёл, спели бы про симбирцев гробокрадов, кочанников, про сызранцев ухорезов, про то, как саратовцы собор с молотка продавали, а чилимники, тухлая ворвань, астраханцы кобылятину вместо белой рыбицы в Новгород слали. До самой Бирючьей Косы пропели бы, да вот — дядя Архип помешал...^[7]

Trapa natans принадлежит к семейству кипрейных (Onagraceae)^{[комм. 8]} и растёт на дне озёр и прудов всей Южной Европы. Грунт любит илистый и поднимается со дна в виде тонкого плавающего, усаженного придаточными перистыми корнями стебля.
Достигнув поверхности, этот стебель становится толще и пускает из себя розетку в 30—40 прелестных тёмно-зелёных плавающих листьев. Листья плотные, кожистые, неправильно четырёхугольные, в виде лопаточек с крупными зазубринами на наружной стороне и снабжены черешками, которые тем длиннее, чем старше лист. Самые длинные черешки доходят иногда до 3 и более вершков. <...>
Плод деревянистый, рогатый орех. Рогов большей частью четыре. Они все расположены неправильно, и в середине их помещается утолщение в виде толстого бутылочного горла, в котором находится отверстие для ростка — микропиле. <...>
Интересно влияние освещения на чилим. Если лишить чилим света, то все его листья, а особенно молодые, поднимаются вертикально кверху и выставляют верхнюю часть своих пластинок из воды, а как только получат свет, начнут постепенно опускаться и, наконец, принимают прежнее своё горизонтальное положение.
Курьёзное это растение на юге России встречается довольно часто и было когда-то найдено даже под Москвой, в Анофриевском озере, что близ Крюковской станции.
Кроме нашего европейского чилима существуют ещё родственные ему азиатские виды: Trapa bicornis и Т. bispinosa, отличающиеся главным образом формой своего ореха, у которого два рога. Орех этих видов прорастает гораздо легче и потому в настоящее время встречается в продаже чаще, чем наш европейский. Кроме формы ореха китайский чилим отличается ещё тем, что вместо одной розетки листьев имеет их несколько...^[8]

Рогульник (Trapa L.) — однолетнее травянистое растение из семейства Onagraceae,^{[комм. 9]} растущее в стоячей воде в Старом Свете. Известно до 4 видов; из них наиболее обыкновенен Trapa natans L., называемый также водяным орехом, болотным орехом, чёртовым орехом и пр. Растёт по болотам, в заводях рек, по озёрам; в некоторых местах изобильно, например в дельте Волги, около Пензы и пр., и служит здесь предметом торговли, так как плоды его («орехи») съедобны; в других местах Trapa natans вымер, так, например, в Тростенском озере Московской губернии, где теперь встречаются только мёртвые пустые орехи;^{[комм. 10]} да и вообще это растение считается вымирающим.

Из туземных естественных произведений: Singhara, или водяной орех — семена Trapa bispinda, которым питаются беднейшие жители Кашмира; растёт этот сингара на озере Вулур и добывается ежегодно в количестве 60000 тонн.

Чем ближе мы подвигались к озеру Ханка, тем болотистее становилась равнина. Деревья по берегам проток исчезли, и их место заняли редкие тощие кустарники. Замедление течения в реке тотчас сказалось на растительности. Появились лилии, кувшинки, курослеп, водяной орех и т.п. Иногда заросли травы были так густы, что лодка не могла пройти сквозь них, и мы вынуждены были делать большие обходы...^[4]

Без дальнейшей помехи пообедали, отдохнули и пошли дальше, придерживаясь берега ручья в надежде, что он приведёт к озеру. Эта надежда оправдалась: хотя луг становился всё болотистее, но вдоль ручья удалось пройти, и вскоре перед глазами открылась площадь воды до полукилометра в диаметре, окаймлённая зеленью камышей. Большие кувшинки расстилали по воде свои листья вперемешку с мелкими листьями водяного ореха (Trapa nalans) ― растения, почти вымершего на Земле, а здесь существовавшего в изобилии. Дно озера, покрытое водорослями, медленно уходило вглубь, и среди подводной зелени сновали жуки и плавали стайки мелкой рыбёшки...^[9]

Северные олени являлись единственным домашним скотом онкилонов, доставлявшим им молоко, мясо и шкуры. Охота на зверей и птиц, рыбная ловля в озерах дополняли продукты стада, а водяные орехи и корни сараны, вылавливаемые из озёр и выкапываемые женщинами на полянах, давали растительную пищу этому, в сущности, мирному племени, которое лишь соседство вампу сделало воинственным. <...> По возвращении в землянку возобновилось угощение молоком и копчёной олениной, к которой подали лепёшки из муки, приготовленной из плодов водяного ореха, и печёные луковицы сараны. Ни хлеба, ни чая, ни табака онкилоны не знали, и несколько сухарей и кусков сахара, которые путешественники достали из котомок, пошли по рукам, осматривались, обнюхивались и пробовались с большим интересом. <...> После супа подали жареное мясо и лепёшки из водяного ореха; ужин закончился чашкой молока...^[9]

17. VIII. на моторной лодке до Сваромья. <заросли> Trapa natans в Сваромском «озере». Через лес на волах в дом лесничего А.П.Гарвис в 2 часа утра 19-го. Назад на берег Днепра ― ночёвка на берегу. 20-го утром ― мотор испортился, вернулись в Киев с опозданием...^[10]

Основными задачами заповедника являются сохранение и накопление природных ресурсов и генетических фондов устья Волги и побережья Каспия, а также исследование динамики дельтообразования и жизни её ценозов в целях хозяйственного освоения природных производительных сил дельты и охраны мест гнездования и перелёта водоплавающей птицы, рыбных нерестилищ, рыбных ям, а также редких растений — лотоса, чилима (водяной орех) и др.^[11]

В медленно текущих и стоячих водах устья Волги, а также в ряде озёр средней европейской части СССР, хотя и не часто, но иногда в больших количествах растёт водяной орех чилим. К осени это растение даёт плоды, имеющие вид крупных орехов с рогатыми выростами. Под очень твёрдой кожурой находится питательная ткань, содержащая 8―11% белка и 34―51% крахмала и сахара. В сыром виде орехи эти тверды и несъедобны, печёные же очень вкусны и сытны, напоминают по вкусу печёные каштаны. В Китае чилим даже разводят в искусственных бассейнах...^[12]

Многие жители Поволжья собирают орехи чилима, проезжая на лодках вдоль зарослей чилима и переворачивая плавающие листья этого растения, под которыми висят в воде созревшие орехи. Этим способом один человек в больших зарослях чилима (в устье Волги) может собрать за 8 часов до 60-65 кг. орехов. К зиме плоды чилима отрываются и падают на дно. Оттуда их добывать труднее. Однако, весной, пока плоды ещё не проросли, их можно собирать сетями. В чистых зарослях чилим даёт в урожайные годы до 3,5 т. плодов с 1 га. Водяные орехи следует готовить как каштаны. Их отмывают, надрезают или пробивают твёрдую оболочку в нескольких местах. Затем орехи обваривают несколько минут в кипятке или кладут в печь на горячую золу или в духовой шкап и держат там до тех пор, пока кожура не растрескается и орехи можно будет очистить от кожуры пальцами.^[12]

С запада иногда надвигались грозы, и раскаты грома многократно повторялись отражением от горных склонов. Но дожди были преходящие и только два или три дня нельзя было ходить на прогулку, с которой мы возвращались с букетами красивых и разнообразных алтайских цветов, украшавших нашу столовую. Предисполкома иногда приезжал из Ойрот-туры в Манжерок. Однажды он организовал экскурсию на левый склон долины Катуни, где на поверхности третьей высокой террасы, занятой пашнями алтайцев, в плоской впадине находилось порядочное озеро, лишённое стока и вероятно питаемое подземными ключами; в озере со времен ледниковых эпох сохранилось интересное водное растение Trapa nalans — водяные или чортовы орехи. Его небольшие плоды, по вкусу похожие на лесной орех, заключены в чёрную твёрдую оболочку с отростками в разные стороны, похожими на рога или когти...^[13]

Немало страниц Летописи отведено растениям. Ценную информацию о них собирает ботаник Бэлла Филипповна Самарина. Объект её изучения — 180 различных растений: деревья, кустарники, травы, ягодники. Но у ботаника есть любимое растение — водяной орех, или чилим. Растение замечательное, содержит много ценных питательных веществ. Водяной орех всюду, где он сохранился, взят под охрану, его внесли в Красную книгу.^[14]

Растёт в стоячих или слабопроточных водоёмах, преимущественно в поймах рек (старицы, заводи и т.п.) на глубине 50-250 см. Предпочитает илистые грунты. Образует чистые заросли или встречается вместе с другими растениями — кувшинковыми, урутью, роголистником, водяной гречихой и др. Однолетник. Размножение только семенное. По-видимому, почти облигатный самоопылитель: насекомые изредка посещают цветки, но точных данных о перекрёстном опылении нет. Плоды распространяются токами воды, копытными, птицами. Семена долго сохраняют всхожесть (в подходящих условиях — до 40-50 лет); прорастает ежегодно только часть семян — это одна из причин резкой пульсации численности водяного ореха по годам.

После обеда мы собрались ловить чилимов. Вообще, чилим ― это водяной орех. Но здесь так называют ещё и креветок. Мария Александровна вынесла из сарая чилимницу ― специальную сеть, похожую на хоккейные ворота, только поменьше. К железной рамке пришнурована сеть, а по бокам приделаны две ручки...^[15]

И действительно, стоило пройти немного вниз по течению, как за поворотом ручья показался небольшой затон, образовавшийся у сооруженной бобрами плотины. Устроив запруду в русле мелкого ручья, они обеспечили себе вольготный и достаточно широкий водоём, с бережком, одетым в сплошной пояс тростников, камышей и рогозов. На середине запруды, там, где поглубже, красовались кувшинки и рдесты, местами поверхность воды была укрыта ковром водяного ореха ― чилима. Все эти столь любимые бобрами растения позволяли им круглый год без всяких забот жить в своем пруду.^[16]

Очень редкое в наши дни растение ― чилим плавающий, он же чёртов орех, рогатый орех, водяной каштан или, как его называют в ботанической науке, рогульник плавающий (Trapa natans). И действительно, вид у плодов чилима причудливый: они похожи на голову карикатурного чёртика с тремя-четырьмя «рожками», которые на самом деле не рога, а острые шипы-выросты. Всего 60-70 лет назад пресные водоемы Среднего и Нижнего Поволжья, Южной Сибири, Алтая, Дальнего Востока, Украины, Белоруссии, Северного Казахстана изобиловали чилимом. В Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове и Астрахани орехи доставляли на базар возами и продавали мешками. Жителей Астрахани даже прозвали «чилимщиками» ― за их пристрастие к этому ореху. Чилим удивительно жизнестоек, его орехи остаются всхожими в течение 40-50 лет, если хранить их в слабоосвещённом месте, в сосуде с прохладной, периодически сменяемой природной водой (речной или прудовой, но не колодезной). Глубина водоёма для размножения должна быть не менее 50 и не более 250 см, а дно покрыто илистым осадком. Бросьте орехи в воду. Если они приживутся и прорастут, на поверхности воды появятся стебли растения с листьями. Когда орехи начнут созревать, стебли оборвутся и вскоре сгниют, а сами плоды упадут на дно и зацепятся своими шипами ― «ро́жками». Поэтому придётся нырять за ними в пруд. Съедобное ядро ореха напоминает жареный каштан ― оно крахмалистое и слегка сладковатое. В России чилим приготавливали особым способом. Его прямо со скорлупой засаливали в слабом рассоле, что придавало орехам пикантный вкус...^[18]

Буксир паромной переправы по часу зависал на плёсе. Рулевой туда-сюда дергал ручкой хода, заклинивал коленом штурвал ― и успевал выкурить полпáчки, покуда машина по сантиметру перекрывала тягу заштормившей стремнины. В мае в Ашулук заходила со взморья селёдка. Кромка берега, чилим, осока ― пенились моло́кой...^[19]

Название вида Trapa natans возникло из военной терминологии Древнего Рима. Плоды водяного ореха немного напоминают четырёхзубчатую колесницу (кольцитрапу), которую использовали в боях против конницы. Позже первая часть слова потерялась, а вторую применили к названию растения. Правда, в английском языке это наименование сохранилось полностью.^[20]

Интересен процесс распространения плодов водяного ореха из водоёма в водоём. Зрелые плоды почти не способны переноситься водой ― они слишком тяжёлые и мгновенно тонут. Нельзя положиться и на проглатывание птицами или рыбами ― плоды слишком велики. Вместо этого у различных рас чилима на «рогах» расположены особые щетинки и зазубрины, которые весьма способствуют тому, чтобы плод прочно прикрепился… к шерсти. И действительно, основными распространителями водяных орехов являются крупные копытные, заходящие в воду на водопой или просто для «принятия ванн». Однако и в степной, и в лесной зонах Евразии численность копытных за время господства человека катастрофически снизилась, что стало одной из причин сокращения ареала водяных орехов. Между тем ещё в конце XIX века на Рязанщине плоды чилима были важной статьей дохода приокских деревень. Их ели сырыми, добавляли в муку и доставляли на ярмарки возами. А в южной Сибири они часто и вовсе заменяли зерно в муке.^[20]

На высоком берегу Днестра виднелись соты скального монастыря. У выхода к чистой воде в половину русла растекалось мелководье, густо заросшее чилимом. По нему далеко тянулась цепочка серых цапель, стерёгших реку. Через чилим шла тропа, нахоженная мальчишками: они толкали по ней полузатопленную лодку, на которой умудрялись добраться до заброшенного понтона, заякоренного у противоположного берега, чтобы порыбачить. Один бешено черпал воду, вышвыривал фонтаном, другой надрывно грёб. Недвижная цапля, попав под весло, шарахалась в сторону, капли сыпались ртутью по распахнутому оперенью. Некогда богатое село давно находилось в упадке, треть домов была заколочена: хозяева их, подавшись на заработки, канули в прорве России, в Румынии или, как теперь она, ― в Италии...^[21]

Водяной водил за нос ладьи по протокам, кружа, рассеивая, окружая мелями, увлекая в быстрины. Русалки хватались за вёсла, оплетая их своими косами. Пловцов, выпутывавших весла из стеблей лотоса, из плетей водяного ореха, хватали за белые пятки «водяные» ― вспугнутые сомы, оглушительно бившие хвостом на плёсе...^[22]

Ольга выкинула вперёд крепкую гладкую руку. Перед глазами Андрея Павловича поплыла родинка в форме лотоса. Студент бросил вёсла. Одно удержалось на лодке, другое булькнуло в заросли чилима. <...> У растения характерный плод, внешне напоминающий голову быка, с одним крупным крахмалистым семенем. Чилим ― любимый продукт Анны. Она готовит из водяного ореха кашу и печёт лепёшки, которые ест сама и которыми вынуждает питаться мужа. Ей нравится чилим, потому что он хорошо держится на воде. Жена огнёвщика верит, что если есть много чилима, то никогда не утонешь.
Вскоре после знакомства Ольги и студента Акинского Анне приснился сон, в котором русалки стоят по шею в воде меж камышовых зарослей на равном расстоянии друг от друга и едят чилим глазами. На плечо к одной из русалок садится колпица и начинает долбить её зрачки с хрустальным звоном. <...>
Пять с половиной дней мучилась Ольга с тростками, к птицам не сходила ни разу. Как только падчерица справилась с тростками, мачеха придумывает ей новую работу ― жать оренучу. Оренуча ― сок из плодов чилима. Требуется огромное усилие, чтобы выжать сок из плотного ореха. Для выжимки обычно используется глиняный круглый пресс, похожий на плотное блюдо. Плод зажимается между прессом и деревянной доской с прорезями, куда при нажатии капает сок. Пока Ольга добывает сок, Анна молится ― непонятно кому, то ли сыну божьему, то ли Уттопе. Через два часа работы Ольга валится с ног. Признаться в этом мачехе она не хочет, к тому же знает ― ни к чему это не приведёт. Но передохнуть необходимо, и вот Ольга просить разрешить ей помолиться вместе с мачехой. Анна, для виду, сначала отказывает ― а сама же пляшет внутри, хоть никогда не плясала снаружи. Наконец она разрешает падчерице преклонять рядом колени, но не надолго ― вон сколько ещё чилима. Ольга опускается рядом с Анной и искренне молится шёпотом за здоровье своего будущего дитя. Жена огнёвщика косится на падчерицу и видит, как у той медленно опускаются длинные пёстрые крылья.^[23]

Вышла баба: оглянулась,
Миру злобно улыбнулась
И, лишь только на часок
Увидала чёртов рог,
Прямо чёрта хвать по морде.^{[комм. 11]}
Закипела радость в чёрте;
«Будь мне старшая сестра,
Ты, как вижу я, добра... ―
Сатана сказал и в щёку
Чмок красотку краснооку...^[25]

На холме растёт багульник,
Под холмом растёт рогульник,
Между ними ― толстый пень...
― Ах ты, скажут, богохульник!
Где ж ты видел тот багульник,
Тот рогульник и копытень,
Между ними ― толстый пень...^[26]

Чилим, чилим, вот в чём вопрос!
Клюём помёт, клюём навоз,
И все клюют, и все едят,
Но признаваться не хотят...^[27]

С тех пор всюду рыщут, всё ищут огрехи,
Ошибки, прорехи, грехи и помехи,
С рогами, с ушами их чортов орех,
Повсюду он рыщет, повсюду он ищет,
Надёжное средство, чтоб вывести всех.^[28]

Ханум, душа моя, джаным,
Под пеплом спит зелёный дым.
Его баюкает чилим...^{[комм. 12]}
Пусть спит. Не тронь его. Чёрт с ним!^[29]

Лето пьёт в глазах её из брашен,
Нам пока Вертинский ваш не страшен ―
Чёртова рогулька, волчья сыть.^{[комм. 13]}
Мы ещё Некрасова знавали,
Мы ещё «Калинушку» певали,
Мы ещё не начинали жить...^[30]