Ницше contra Ханон (Юр.Ханон)
Н
А чуть ниже (и чуть мельче) — ещё добавлено:
Дым до небес... И в самом деле, автор не соврал. Всё так. Всё так... Означенная (выше) книга не имеет перед собой аналогов (ниже). У неё два автора: Ницше и Ханон, что, в общем-то, бывает (хотя и нечасто). Мы знаем примеры (не один и не десять, когда один (живой) автор обращается к другому (тоже живому) автору, чтобы соединить своё авторство в один сжатый кулачок..., или хотя бы фигу... в кармане.[комм. 2] Здесь же — совсем другой случай. Один из них — своё дело уже давно закончил. А другой — будучи (ещё при жизни) последовательным противником так называемых «дел» — втайне завершил начатое другим и тут же — с(о)крыл его.[комм. 3] Словно бы и сделано оно было — не внутри мира людей. И не для них.
Провокационно построенная в качестве внезапного продолжения скандально-знаменитого памфлета «Nietzsche contra Wagner», спустя 130 лет после его появления эта книга достраивает начатый когда-то диалог «непримиримого согласия». Тот самый диалог, которого Ницше был трагически лишён при жизни, и отсутствие которого, хотя и окольными путями, но привело его — в психиатрическую клинику Йенского университета... имени Фридриха Шиллера.[4]
|
|
Второе...
— Часть «Ханон contra Ницше» включает в себя четыре развёрнутых сеанса (так называемого) «психоанализа» Фридриха Ницше (и вместе с ним — всего прочего человечества). В качестве психоаналитика выступает то ли первый, то ли второй автор... То ли опять — обои вместе (причём, те же самые). Ситуация представлена глубоко изнутри Ницше, человека, якобы потерявшего в начале января 1889 года рассудок и на долгие десять лет потерявшего способность выглядеть человеком нормы. И вместе с тем, наконец-то освободившегося от остатков суждения нормы. Именно тогда, в эти последние десять лет он (они) получают долгожданную возможность сделать шаг вперёд в тех силовых точках философии, идеологии и жизни Фридриха Ницше, где он остановился из элементарного страха. Точнее говоря, действуя в согласии с инстинктом самосохранения. Чтобы не разрушить себя до конца. Однако теперь, когда разрушение всё-таки произошло..., уже ничто не мешает быть последовательным и не останавливаться ни в своих выводах, ни в чужих словах.
Вероятно, главный гвоздь второй части книги представляют собой 666 философских анафоризмов «Ханон contra Ницше», — от огнеупорных до смехотворных. Двигая взад-вперёд суровой массажной щёткой, этот (якобы) композитор, писатель и лауреат якобы какого-то «оскара» растирает человеческий мозг — от мозжечка до лобных долей (у кого они есть) для достижения полного эффекта неприсутствия. И он возникает, этот «эффект»...[10] — Либо в форме полного неприятия и непонимания (возникающего сразу), либо в виде гомерической невесомости, когда возможным становится — всё, решительно всё, поскольку ничего возможного в этом человеческом мире не бывает. — Равно как и в точности наоборот.[11]
- — Однако именно эта, афористическая часть представляет собой — особый, дважды закрытый корпус текстов.
- Его открытие..., пожалуй, можно было бы приравнять его к одному..., одиноко стоящему, которому здесь на нашлось места.
- — Однако именно эта, афористическая часть представляет собой — особый, дважды закрытый корпус текстов.
— Интересно бы знать, ради каких целей им всем так хочется умирать от старости, если вполне можно умереть вследствие совершенно других причин...[6]
— « Ханон contra Ницше » [12]
Таким образом, кропотливо и небрежно выстраивая диалог contra Ницше, в конце концов, оба автора (словно бы слуачйно, не заметив сами этой метаморфозы) объединяются в своём крайнем неприятии и, как следствие, отстранении от существа человека и всего «человеческого, слишком человеческого».
- — Финал книги выглядит окончательным приговором всем людям и их охранительным институтам, разумеется.
- Впрочем, без особых подробностей. — Имеет ли смысл мелочиться, мадам, когда смысла вообще нет?
- — Финал книги выглядит окончательным приговором всем людям и их охранительным институтам, разумеется.
В итоге (после всего) остаётся один вопрос: для кого же написана эта книга... и на что рассчитывают авторы.
- Впрочем, ответ не на шутку прост.
Как прямо заявляет (этот) каноник Юрий Ханон «позади слов», эта книга написана — для микробов и кровососущих насекомых. Именно они, по мнению автора, и станут благодарными читателями этой непомерно толстой (и такой же красивой) книги. Между прочим..., несмотря на традиционную для этого автора смехотворность постановки вопроса (точнее говоря, ответа) — он не просто серьёзен и точен. Его можно назвать исчерпывающим, поскольку под этими словами подложен до предела точный и строгий фундамент — тотальной идеологии.[13]
- И здесь находится тот стержень, ради которого и сделана эта книга.
- Ни на что не похожая (прежде всего потому), что у прочих этого стержня нет.
- И вовсе не потому, что это их недостаток или, напротив, какое-то преимущество.
- Но только потому, что они в этом стержне — не нуждаются.
- Как и все люди нормы.[14]
- Но только потому, что они в этом стержне — не нуждаются.
- И вовсе не потому, что это их недостаток или, напротив, какое-то преимущество.
- Ни на что не похожая (прежде всего потому), что у прочих этого стержня нет.
- И здесь находится тот стержень, ради которого и сделана эта книга.
Ницше cóntra Ханон
или книга, которая-ни-на-что-не-похожа
|
«Ницше contra Ханон» — необычайно толстая штуковина (более 800 страниц, располагающихся на серой, очень серой бумаге). Текст этой книги расположен в четырёх главах, якобы поставленных хронологически. Текст книги содержит восемь чёрно-белых фотографий, постепенно изменяющихся по ходу развития диалога двух авторов и двух миров: pro & contra. И каждая глава представляет собой ещё один шаг — к основанию фетиша в тумане. — Осторожно. Словно бы наощупь. Как будто стараясь не раздавить. И не навредить... Пожалуй, здесь находится главный недостаток этой книги. В ней с максимальной подробностью показан Путь. Но не сам результат, возникающий слишком поздно. Когда один Автор — уже упал на ступени старой туринской мостовой, а другой — закрыл за собой толстую железную дверь в стене...
Кроме того, эта книга, взятая в руки, представляет собой монолитный фетиш, некое цельное произведение, — крайне жёсткое и хирургическое по отношению к своему читателю. В том числе и тому читателю-которого-нет. Её текст, психоаналитический и философский, временами разнимает на мелкие части не только самих авторов, но и любого человека – в конце концов, чтобы послать его внутрь себя..., а затем и дальше, «к праотцам». Действие равно актуальное – всегда. И всюду.[14]
- Как настоящий универсум. Или тавтология, на крайний случай.
Трудно было бы предположить, что какой-то отщепенец станет издавать подобный талмуд в России, этой опускающейся стране начала XXI века... Впрочем, ещё труднее было предположить, что кто-нибудь его напишет. И здесь, между цепочкой малозначительных слов содержится некая правда, которую не следовало бы потерять. Хотя — и не потерять её было бы маловероятно, почти невозможно. Средств для этого слишком мало. Почти вовсе нет...
- Ну... разве что — повторить. Не ради понимания, нет..., но хотя бы — раз’дражения.
Разумеется, трудно было бы предположить, что какой-нибудь сумасшедший отщепенец станет издавать подобный талмуд в России мещан, этой опускающейся & опущенной стране начала XXI века...[16] Впрочем, ещё труднее было предположить, что кто-нибудь его — напишет. И тем не менее, это чудо произошло. Юр.Ханон и Фридрих Ницше, неожиданно съединив свои усилия, создали это крупное произведение — обладающее всеми признаками соавторства двух экстремальных авторов..., — находящихся на грани клиники Йельского университета.
Можно ли считать случайностью тот факт, что этот грандиозный талмуд до сих пор не издан? Или напротив? — здесь содержится некая законо...мерность, общая для нынешнего (любого) времени или этого (всякого) места? Разумеется, высказанное предположение совершенно верно. И какие-либо дополнения здесь неуместны.
- — И всё же..., ещё раз..., — в конце концов, хотелось бы узнать внятно и членораздельно: о чём тут сказано: «contra»? И против чего именно выступают оба этих автора? Или — только один из них? — А в противном случае, зачем тут столько слов?
...Готовность в любой момент встать навытяжку..., быть одним из стаи, очередным винтиком машины, верной частью системы, быть принятым в клан, пройти положенные ступени иерархии от рядового ягнёнка до уважаемого барана и, в конце концов, облегчённо вывалиться наружу..., из этого мира, когда придёт срок. Но простите, чем же такая готовность отличается от порицаемого всеми самоубийства..., или злоупотребления абсентом? И вот что я вам скажу: от малого до ничтожного всего один шаг... Через любой, даже самый поверхностный поступок человека буквально в два шага можно добраться – до его середины...[6]
— Фридрих Ницше, «Ecce homo» [17]
Как и всегда, этот автор — не рассылал свой труд издательствам. В нескольких скупых словах он просто сообщил, что работа завершена, закрытый тираж издан, и если никто не проявит Воли ... (слово, сколь удивительное, столь и абсурдное для обыденного мира потребления), — значит, этот внезапный прорыв — скоро — перестанет существовать. Как незаслуженный подарок...
- — Geh zum Toifel, – словно бы говорит автор, – и тот, и другой.
- Но это сугубо — между нами.
- — Geh zum Toifel, – словно бы говорит автор, – и тот, и другой.
— Избегать любой ценой. Не быть частью стаи. Системы. Клана... Пожалуй, у двух упомянутых авторов это убийственное качество проявилось в разной степени. И привело к тотально разному результату..., прожитой жизни. Так или иначе — сделанной. Так нужно ли теперь попусту удивляться, что клан или система (в лице массового убожества её людей) ответил этим авторам — взаимностью.
И тем не менее, ни-на-что-не-похожая книга — пока — ещё существует. Подготовленная к уничтожению, она — пока — не окончательно закрыта для издания. При выполнении нескольких точных и жёстких условий, она — пока — ещё может войти в разлагающийся мир последней цивилизации кланового человека. Чтобы расставить акценты. И поставить точку.
- Ту, которая может стать началом для нового пути. Или окончанием для старого топтания на месте...
- Впрочем, оставим... Не будем ворошить мусор. — Ветхий хлам. История глубокого прошлого.
- Ту, которая может стать началом для нового пути. Или окончанием для старого топтания на месте...
Только несколько слов, сухих и отрывистых — напоследок, о само́м предмете. Видимом изнутри и снаружи. — Как и всё прочее, что делает Юрий Ханон – эта книга представляет собой редчайший пример тотального продукта. Или предмета издательского (а также издевательского и всякого прочего) искусства. — Речь идёт не просто о готовом тексте или эскизе проекта. Нет, всё как раз наоборот. — Полностью оформленная автором как художником-графиком, книга отредактирована, составлена и свёрстана им же в качестве макета полиграфического качества и формата. — «Ницше contra Ханон» состоит из 840 страниц и полностью готова для издания в глухом чёрном переплёте на серой, почти чёрной бумаге — и отправки (прямым ходом туда..., в типографию).
- Или — на тот свет...
- Выбор, как всегда очень узок.
- Всего лишь между «да» и «нет». Но он всё же — пока ещё — остаётся.
- В целом это — и есть всё, что можно вспомнить об этом предмете.
- Он был. Точно так же, как и все вы, с той стороны этой дверцы.
- В целом это — и есть всё, что можно вспомнить об этом предмете.
- Всего лишь между «да» и «нет». Но он всё же — пока ещё — остаётся.
- Выбор, как всегда очень узок.
- Или — на тот свет...
TABULA RASA
(visa viva... habit sua fata libelli)
( или маленькая попытка кое-что вы’...сказать )
Пояс ’ нение №1 (впрочем, неуместное) И напоследок, в качестве завершения сеанса малого эпатажа, мой старый «друг Фридрих» пожелал разместить здесь несколько слов..., безусловно не достойных такого приёма. Однако, (как оказалось) для их существования оказалось вполне достаточно и той оказии, что они — были... С позволения сказать, дело идёт о том, что книгу «Ницше contra Ханон» (в отличие, к примеру, от нескольких последующих),[комм. 8] какой бы она ни была закрытой и утаённой, всё же — кое-кто видел. И даже держал в руках. Было это в те стародавние времена, когда оставалась ещё незначительная вероятность благоприятного исхода... Или хотя бы — диалога. Затем я — полностью прекратил подобный оппортунизм. Равно, впрочем, как и Фридрих. С которым приключилась (в своё время) — очень похожая история.[19]
— В конце концов, даже contra... далеко не всегда значит «против», а иногда — даже напротив.
|