Един во многих (Борис Йоффе) — различия между версиями

в
от уж, право, даже и не знаю, как начать... Всё-таки, тема подобралась очень сложная..., неоднозначная.

К тому же, вызывает излишний праздный интерес, особенно, в последнее время... Да и интерес этот, прямо скажем, далеко..., — прошу прощения, — далеко не лучшего свойства. Так сказать, слегка тогó..., пере’жаренный. Или с душком...

...к тому же, исходящий из правящих кругов (семья полковника),
а также лично — от его превосходительства (если о нём тáк можно сказать)...^[3]:601

В конце концов, не хотелось бы как-то промахнуться...,
и случайно попасть пальцем — не совсем в то место...

Или — даже совсем не в то..., не дай-то бог.

Очень неприятная перспектива..., получается.

  Как мне не раз (и не два) рассказывали знатоки этого дела (со стажем), — такие промахи бывают очень неприятными. А в ряде случаев могут привести и к последствиям. Крайне нежелательным.^[4]:73 — Ну..., вы меня понимаете, я надеюсь...
  Честно говоря, я и вовсе не хотел вставать на скользкую дорожку (тем более, декабрь уж на носу)..., и браться за эту тему. Но всё-таки — пришлось..., так сказать, зажать горло собственной песне. И начать..., о чём не хотел.

Преодолевая собственную неуверенность... —

и не только собственную... — и не только неуверенность...

— В общем, вы как хотите, а я уж начну, пожалуй...

  Нет. Не берусь утверждать... Может быть..., я и ошибаюсь, но существует промеж людей такое широко распространённое понятие: «опыт»... Или, говоря проще, «обучение»... Или «школа». Или «среда». Или даже (страшно подумать!) культура..., — если я понятно выражаюсь.

А я всё-таки стараюсь выражаться..., понятно... Пока...

  Притом, понятие это распространено не просто широко, а решительно повсюду — в любом месте, где собирается хотя бы два человека, очень скоро возникает и оно..., обучение. Или она, школа. Или они, среда... Или даже оне́, культура..., — если я понятно выражаюсь.^[3]:578

А я всё-таки стараюсь выражаться..., понятно... В последнее время.

Хотя, может быть, и не следовало бы..., так уж... опрощаться.

А значит, так и запишем..., на будущее. А затем — подведём черту.

► Подражание, воспроизведение, имитация, копирование, заимствование, повторение, воссоздание, ретроспекция, обучение, следование, схожесть, вариация, подделка, версия, репликация, вариант... — тáк они обычно говорят...

► Последование, апология, ученичество, эпигонство, стилизация, приверженность, переимчивость, усвоение, повторение, упражнение, копирование, плагиат, пародия, имитация, традиция, уподобление... — и тáк они тоже говорят...

  Иногда сокращая оное — всего до одного слова... Чтобы кого-то унизить, оскорбить или высмеять. И тогда можно услышать только так: обезьянничанье... — и тáк они тоже говорят...^[6]:593

  Но паче всего, они так делают (именно что: делают, — из себя, от себя, под себя)..., всю свою историю (болезни), поколение за поколением, человек за человеком, существо за существом, от рождения и до смерти, ибо это и есть главный и единственный в мире способ существования отдельных и массовых особей Homo socialis, называемый: со-знание или со-действие. Ибо только обучаясь, подражая и достигая подобия, способны они к тому, чтобы удержаться на плаву. На своём месте. Нет, не по отдельности... Только — вместе. Сообща. Совокупно...^[5]:137

Не по какому-то особому умыслу... или по итогам совещания.

Ибо таково их единственное умение, единственный способ..., которым они делают всё...

...Ему они дожны соответствовать во всём,

и только ему должны следовать...

  От мала до велика, снизу доверху, от рождения до смерти, вместе и порознь, от земли до небес, в жаре и в холоде, от бога до беса, сегодня и всегда, — только так они существуют..., и только таково их настоящее имя, данное ими самими — себе самим. И таков же исход их, назначенный ими самими — себе самим...

о
тражения, изменяющие оригинал, так или иначе, вариирующие, искажающие, преображающие, от у’прямой & прямой пародии... — до..., до..., — до возвышенного пере’во-площения...
— меняющие..., из’меняющие..., видо’изменяющие..., трансформирующие...,
 ...меняющие всё подряд и ничто конкретно....,
  ...из’меняющие цепи вариантов, перебирающие параллельные прямые...,
   ;...видо’изменяющие видимое и невидимое, рассыпающие на мелкие детали и собирающие обратно...,
    ...открывающие бесконечность, скрывающие бесконечность...
     ...сначала уходящие за линию видимого, а затем — возвращающиеся из-за пределов возможного...

Наконец, этот бесконечный...,  раз’рушающий...  и  раз’рушительный

— Но..., но... возможно ли такое?.. — В конце концов.

Или в процессе процессов...^[3]:566

Или даже помимо всего, за границами возможного..., и сущего...

Конечно, такое существует;

по крайней мере, мне известны два примера:

  Фасады, окна, темы и фактура декоративных деталей,
    колокольни, отражающиеся и в воде, и друг в друге,
      и каждое новое отражение изменяет..., изменяет ^{(кому?.. что?..)} о р и г и н а л ?

— но..., но... где же, где же он, этот «оригинал»?

Он..., загадочный, вечно ускользающий?

Пресловутый и вожделенный...

Где же его найти?.. где он прячется от сторонних глаз?

Цепь..., бесконечная цепь...,

— только раз уцепись за любое звено...,

— только раз потяни за ниточку...

  Впрочем, трудно заранее сказать: что за этим ещё последует...

    Результат поступков столь опрометчивых... никогда не был гарантирован заранее.

      Почти как в чёрной рулетке..., или на бегах...

  ...Голова..., голова юноши работы Тулио Ломбардо из музея Сан Стефано. Словно приглушённое эхо, она отразилась в лике Тициановой Ассунты, освещённой светом из окон, послуживших образцом — как считает Рескин — для Филиппо Календарио, строителя Дворца дожей, — а, значит, и для всех, кто вслед за ними повторял, варьировал, воспроизводил... так или иначе... рисунок галереи Дворца, — длинная, почти теряющаяся в бесконечности линия копиистов до поворотной точки Кодуччи — а затем и дальше, после него. — Что, слишком высоко? Далеко? Не видно? Хочешь присмотреться к лику Ассунты, подойти ближе?.. Тогда..., тогда иди в Кармини, где копия этого лика — заменяет оригинальную алтарную картину...

  — И там, как и всюду, всё те же линии, цепочки, лабиринты... Обернись, для начала! Видишь статуи над входом, воспроизводящие Милосердие и Надежду работы Сансовино из Сан-Сальвадора? А неоценённый шедевр Чимы на левой стене — погляди-ка, ведь это неуловимо знакомое лицо..., лик — как раз напротив святого Николая сотоварищи, дерзновенно парящего над пейзажем, в котором Лотто..., Лотто вос’создаёт..., словно самый воздух Джорджоне? А заметил ли ты на картине Чимы (в том узком отрезке пространства, на котором пересеклись разные временные срезы, — так что все персонажи, видимые тебе со стороны, могут друг друга видеть только выборочно) мальчика — сына Товия — с рыбой в руке и собачкой? Посмотри на него же — у Тициана, как бросается в глаза, и до чего заметной становится его неуклюжая простоватость, его плотность, весомость рядом со стремительным, невесомым ангелом..., — но это уже совсем не здесь, это уже в церкви Мадонны дель орто, той са́мой, в которой верные слуги Христовы (и последователи, и Предтеча) год за годом терпеливо ждут, ожидают Его возвращения на землю, — ждут отчаянно, почти безнадежно, и всё же, продолжают ждать..., и заставляют себя надеяться, несмотря на непрерывно повторяющуюся вековую растерянность, уныние, усталость. Иоанн Предтеча на этой картине, страшно сказать — многократная копия самого́ себя..., — он не только то́т же, что на других полотнах Чимы, но и — тот, что во Фрари, работы Донателло..., — и он же отражён в ликах Христа не только у самого Чимы, но и у Беллини, — вспомнить хотя бы Пьету́... из Академии.^{[комм. 1]}
  ...Академии? — Кажется, я сказал: академии? Ах, мой язык!... Ах, мой тысячу раз скверный язык!..
  — И снова, и снова случайная игра отражений, ведь как только мы обнаружим себя в церкви Мадонны дель орто, значит, не сможем не вспомнить академическое... Введение Марии во храм (Скуола гранде ди Санта-Мария делла Карита): та версия Введения, которую предлагает Тинторетто в Мадонне дель орто, кажется, — не более чем смена ракурса (без спирали для Тинторетто нет композиции, спираль и композиция для него — синонимы) тициановского ви́дения... (или виде́ния). А из шести разных точек в Венеции (мысленно соединив их извилистой линией, получим изысканную фигуру, словно бы начертанную на Земле рукою свыше) — он увидел не что-нибудь иное, как Тайную вечерю — в шести различных ракурсах.

  ...Почти не меняя ракурса, позы и «даже» черт лица (ведь речь здесь идёт, говоря между прочим, о разных святых), в конце концов, не меняя основных расположений композиции, — лишь, казалось бы, незначительно дрейфуя по поверхности канонического сюжета, копирует верный ученик Тициана, Пальма младший, — святого Иоанна, дарующего милостыню.

  Церковь Сан-Джироламо находится всего-то в получасе непоспешной ходьбы от той карликовой домовой церквушки, где висит оригинал картины Тициана; однако старушка-прислужница из Сан-Джироламо, показывая мне Св.Иеронима работы малого Пальмы, даже не знала, что ученик здесь попросту копировал (сугубо «творческим образом», разумеется) работу своего учителя.^{[комм. 2]}

  — Что, опять копия?.. Неужели, копия? Просто копия?..., и не больше того? — Но простите, остаётся важнейший вопрос: чтó именно увидел ученик, — и чтó он, удивительное дело, проглядел?.., случайно или намеренно. — У Тициана мы видим, как Иоанн отвлекается от чтения (очевидно, речь идет об Истине, делающей свободным), чтобы обернуться к нищему и широким жестом — соединяющим миры — дать ему монету... Но у младшего Пальмы тот же жест — Иероним просто переворачивает страницы лежащей внизу книги: видимо, кое-что списывает, как и сам художник.^{[комм. 3]}
  А как же реплики, отражения, ин’-варианты, наконец, сублимации?.. Может быть, — мерцающая пала Фрари Беллини, отзвук которой слышен был и в Нюрнберге?.. Но ведь и в ней само́й не всё так просто... Здесь звучат и яркие тени мозаик Торчелло и Мурано, и их сестра из Мираколи, и их антитеза, созданная Антонио да Негропонте.

Или ещё одно..., другое откровение Беллини, видение из церкви Святого Захарии..., которое, кажется, в любой момент готово исчезнуть, раствориться в воздухе, оставив вместо себя в алтарной нише оригинал работы Пальмы старшего?.. Собственно, в этом бесконечном ряду никто не был первоисточником. И правом первородства не обладал даже сам... (страшно сказать) Иоанн-Креститель (не говоря уже о его непосредственном начальнике). Разве только..., один «бесподобный» Беллини (младший), бесспорно воспринимавшийся последующими мастерами как идеал, образец, некий инвариант, равный едва ли не точке отчёта... Впрочем (как клевещут свидетели), он и сам был человеком, одним из них..., (а потому) тоже не чурался известного копирования, и прежде всего — у отца, конечно. Подлинной жемчужиной собрания Кверини Стампалия считается (подлинная) копия Принесения младенца во храм, между прочим, работа не только клановая (в пределах одной мастерской), но и практически — семейная, когда Андреа Мантенья, женатый на Николозе (сестре Джованни Беллини) в своей копии, аккуратно повторяющей все элементы композиции, тем не менее — создаёт некое новое целое, выдержанное в совершенно иной эстетике. — И даже Пальма старший, как кажется, почтил память Беллини, поместив Иоанна Крестителя с беллиенивеской Мадонны из Сан-Франческо делла Винья в свиту Святой Барбары. По сей день это приношение находится в церкови Святой Марии Формозы.

  — А впрочем, нет!.., миллион извинений за ошибку..., не’вольную ошибку. Потому что на самом деле..., да, на самом деле — всё было в точности наоборот!.. Ведь это вовсе не Мантенья, а Беллини, да-да, тот самый Беллини, (бес)подобный Беллини (бес’спорно принимавшийся следующими по его стопам мастерами как образец и некий инвариант, равный едва ли не точке отчёта) попросту скопировал прелестную картину своего деверя (или шурина?)..., — аккуратно повторив за автором все элементы композиции. Но единожды повторив (как я уже сказал немного выше...), тем не менее, — смог создать принципиально новое целое, да ещё и выдержанное в совершенно иной эстетике..., — большой оригинал, несомненно.
  — Но... с другой стороны, не напрасно ли я винился: и ошибка ли это была?.. В самом деле?... Или внезапная копия бледной правды, мелькнувшая в церковном полумраке?...   ...как говорил один мой приятель, старый приятель, настоящий солдат высокой философии: никак нет, не могу знать-с, ваше благородие!..
  Должно быть, один Господь теперь ведает: до чего же он был прав, этот старик..., этот трижды прекрасный старик...^[12]

  И конечно же, (далеко) не один я блуждал среди запутанной цепочки оригиналов: отражённый свет этих друг в друге отражающихся Принесений мерцает — там, в Кармини (опять!?): не копия, нет, «всего лишь» смена точки зрения, ракурса: Тинторетто.
  — А вот и ещё, буквально по соседству, в церкви мальтийского ордена, обычно закрытой для праздных посетителей, находится (страшно произнесть!) ещё одна копия копий, сделанная Беллини уже со своей собственной картины: «Крещения Иисуса». Её оригинал, куда лучше сохранившийся и более полный, хранится в Виченце..., — но (прошу прощения) это только начало цепочки..., одной из цепочек! Единственная картина Негропонте, подлинный шедевр своего рода, который я называю антитезой мозаикам Торчелло и Бурано, дополнена сверху небесным фрагментом, явно пририсованным другим художником значительно более поздних времен: полуфигура Бога-Отца в облаках, с ангелами и голубем-Святым-Духом. Глядя на Мадонну Негропонте, забываешь об этом дополнении, и не думаешь об авторе этой услуги, — медвежьей во всех отношениях. Но... чуточку внимательней, присмотритесь с лёгким прищуром... Ведь и этот фрагмент — ещё одна копия, списанная с того же «Крещения» Беллини, находящегося в Виченце (и не только в Виченце)..., — элемент, отсутствующий на мальтийском Крещении!..^{[комм. 4]}
  ...Младший-старший, брат-дядя, сын-ученик, мальчик-любовник... — Любая культура узка..., в конце концов, их круг всегда невелик, и граница близка, всегда близка: всего десяток лиц, несколько поколений. — Один, два, много... Первое, второе, последнее... — Подражание, имитация, заимствование, повторение, воспроизведение, обучение, схожесть, вариация, подделка, версия, реплика, вариант... Следование, апология, ученичество, эпигонство, стилизация, приверженность, переимчивость, усвоение, упражнение, копирование, плагиат, имитация, уподобление... — Конечно, всё это было... и повторялось сотни, тысячи, — сотни тысяч раз. Копировались, в свою очередь, и работы Пальмы младшего, но вот — силюсь вспомнить: где же висит копия его Мученичества св. Лаврентия из Сан-Джакомо-дель-Орио, — но... нет, не получается.^{[комм. 5]} Один, два, много... Сегодня, завтра, всегда... Уж не в церкви ли Ангела Рафаэля, с мальчиком, держащим рыбу, и его верной собачкой — там, на портале? Вверху... Под куполом. Выше купола. Почти под небом...
  Но это..., да..., прошу прощения, — это уже за пределами бесконечности.

Чтобы не сказать: ещё дальше.

э
тот, мат... (прошу прощения), этот материал был набросан первым автором специально для помещения, совмещения, размещения & перемещения в атриуме и прочих внутренних двориках Хано́графа, где вскоре и очутился, предварительно ошкуренный вторым автором до степени собственного подобия и неподобного образа. Набросан (я сказал), а спустя ещё три месячных и переведён (вдобавок) на язык ненцев.

 — Итак, дело (якобы) сделано. Или «актум ест», — как предпочитали говорить старо-латинские придурки. Да и не просто «сделано», а затем — ещё и, вдобавок, припечатано начальственной дланью.^{[комм. 6]} Для удостоверения высшей степени подлинной подлинности (или подлости, если угодно). Отныне в этом своём свойстве (ничуть не сомневаюсь) он достиг полного соответствия номинальному типу «человек» (вместе с его много...численными производными) и может с гордостью носить на своём лбу соответствующее клеймо.

Без ложной скромности..., равно как и без всего остального (ложного)...

 Потому что..., говоря без обиняков, до тех пор, пока не изобретено надёжного средства покинуть железные тиски этого мира, тем не менее, продолжая оставаться среди живущих & живых, существует только один (да и то — невероятно зыбкий) критерий, позволяющий якобы определить: что́ есть «первичный» оригинал, а что́ — слегка «вторичная» копия. Проще говоря, где у них был преподобный образ, а где скрылось и — безобразное подобие, часто искажённое (или искажающее) до такой неузнаваемости, что становится буквально невозможно отделить: где здесь (бес)подобное, а где и — неподобающее...

— Пожалуй, во все века и тысячелетия существования (и господства) людей в своём мире, для подобного решения у них существовал совсем другой механизм: не имеющий ни малейшего отношения к пресловутой практике искусства или теории познания. Это механизм назывался — власть силы (или сила власти). И только ступив на её территорию — можно было надёжно судить (на все сто!): где находится далёкое & подчинённое (по)следствие, а где — просто перст, указующий перст, равный причине — и постоянно (по)рождающий вокруг себя (по)следствия.

Как раз тот перст, на который необходимо указать, как на указующий. Раз и навсегда.

— Да-да, вы ничуть не ослышались, мадам... Именно это я и имел в виду сказать

 Собственно, именно таковой, чтобы не врать, и была маленькая цель, скрытая и явная, данной публикации. В полном согласии с некоторыми пассажирами десяти’пушечного шлюпа «Бигль»,^[15] за краткий срок написания она прошла минимально необходимый путь эволюции... начиная от простого — через составное — и кончая сложным..., пока, наконец, не упёрлась в собственное полнейшее самоотрицание.^[16] Не говоря уже об искомом порядке вещей, когда повсюду (без единой запятой) царит этот бесконечный и бесконечно длящийся беспорядок разрушающий порядок.^[4]:73

Конечно, ни один из авторов не пытался бы утверждать, что это «и требовалось доказать»...

— Доказывать (и даже показывать) здесь решительно нечего, разумеется.

Но ещё раз констатировать (само)очевидное — вот цель, достойная любых усiлий.

n
un wirklich, ich weiß nicht wie beginnen... Das Thema ist, bei Allem, so mehrdeutig.
Noch dazu zieht es zu viel Aufmerksamkeit an sich in der letzten Zeit... etwas überbraten...
   in den regierenden Kreisen (die Familie des Obersts) und selbst bei seiner Exzellenz...^[3]:601

Es wäre also schade daneben zu schießen..., und mit dem Finger — äh... einen etwas falschen Ort zu treffen...

Oder, Gott bewahre, einen ganz falschen. Die Aussicht ist unsympathisch!..

  Von Kennern (mit Berufserfahrung) habe ich gehört, dass die Folgen eines Fehlers höchst unangenehm sein können. Höchst un-wünschenswert. ...Sie verstehen, hoffe ich?..
  Ganz ehrlich, ich wollte ja gar nicht auf den glatten Weg (besonders in Anbetracht des baldig kommenden De’zembers), nicht mit diesem Thema! Aber es ist doch dazu gekommen..., dass ich dem eigenen Lied den Hals umdrehen musste. Und das beginnen, was ich nicht wollte.

...die eigene Unsicherheit überwindend... — und nicht nur die eigene!..

— und nicht nur Unsicherheit...

  Nein. Wage nicht, es zu behaupten... Möglicherweise..., irre, ich mich, aber es geistert unter den Menschen ein «Begriff» wie Erfahrung herum... Einfacher gesagt, «Lernen»... Oder «Schule». Oder «Umgebung». Oder — welch schrecklicher Gedanke! — «Kultur»..., wenn ich mich klar ausdrücke.

Und bei alldem versuche ich seit kurzem, mich klar... auszudrücken.

Wobei es ist vielleicht auch falsch ist, so primitiv zu werden.

Bis zum Äußersten!..

Also schreiben wir es auf. ...Für die Zukunft. Und danach ziehen wir einen Strich darunter.

► Nachahmung, Reproduktion, Kopieren, Ähnlichkeit, Folgsamkeit, Fälschung, Rekonstruktion, Version, Variation, Replikation... — so heißt es immer...

► Apologie, das Lernen, Epigonentum, Stilisierung, Anhängerschaft, Übernahme, Übung, Wiederholung, Plagiat, Parodie, Imitation, Gleichheit... — so sagen sie auch...

  Manchmal, um jemanden auszulachen, zu beleidigen oder zu erniedrigen, begrenzt man sich auf ein Wort. Dann klingt es so: Nachäffen... — So sagen sie auch...^[5]:593

Aber mehr noch, sie tun es auch (mit sich, aus sich, um sich)..., ihre gesamte (Kranken-)Geschichte, eine Generation nach der anderen, ein Mensch nach dem anderen, ein Wesen nach dem anderen, vom der Geburt bis zum Tod, denn das ist die wichtigste Existenz-Technik des einzelnen und versammelten Homo socialis, das Mit-wissen, Mit-machen. Durch Lernen, Nachahmen und Ähnlich-Werden schaffen sie es auf der Oberfläche zu bleiben. Auf den richtigen Plätzen, immer gemeinsam...^[4]:137

Das ist ihr einziges Können, mit dem sie alles... schaffen...

  Von Unten bis Oben, von der Erde bis zum Himmel, von Gott bis zum Teufel, von Heute bis in die Ewigkeit, — nur so leben sie, und das ist ihr Name. — Und so bestimmen sie ihr eigenes Ende.

s
piegelungen, die das gespiegelte Original verändern,

  es variieren, verzerren, verwandeln, von der Parodie... —

   bis..., bis..., — bis zur erhabenen Meta’morphose...

    — ver’ändern..., ändern..., transformieren...,

       ...die Varianten-Ketten, die parallelen Geraden durchschaut,

          das Sichtbare und das Unsichtbare...,

          ...enthüllen eine Unendlichkeit, verhüllen eine Unendlichkeit...,

Ich ... kenne zwei Beispiele :

  Fassaden, Fenster, Themen und Textur des Dekors,
    Glockentürme, die sich so im Wasser und ineinander spiegeln,
      dass jede Spiegelung verändert...
            (aber was?)

    an welchem Glied man zieht (und wer weiss, was folgt).

  ...Der Kopf eines Jünglings, gearbeitet von Tulio Lombardo, aus dem Museo San Stefano. Wie ein nahes Echo spiegelt er sich in dem Antlitz Tizians Assunta — belichtet durch die Fenster, die, so meint Ruskin, Fillipo Calendario, der Schöpfer des Palazzo Ducale, — sich zum Vorbild genommen hat, und die folglich jeder wiederholt, variiert, verändert hat, der sich an dem Abriss der Galerie des Palazzos orientiert hat, bis Codussi — und nach Codussi. — Möchtest du die Assunta aus der Nähe betrachten? Dann geh lieber in die Carmini, wo deren Kopie anstelle des zentralen Altarbildes hängt...

  — Und dann dreh dich um — über dem Eingang siehst du weitere Kopien, diesmal sind es die Barmherzigkeit und Hoffnung, die von Sansovino geschaffene Figuren aus San Salvador variieren. Auf der linken Wand ist Cimas Meisterwerk — leicht zu übersehen — und wird auch gerne übersehen, gegenüber vom heiligen Nikolaus, der mit seinem Gefolge über eine fremde Landschaft schwebt, in der Lorenzo Lotto die Luft Giorgiones beschwört. Und auf Cimas Bild, auf diesem Stück Raum, in dem sich verschiedene Zeitflächen kreuzen (so, dass alle Figuren, die du siehst, für einander teilweise unsichtbar bleiben) — siehst du da den einen Fisch haltenden Jungen mit seinem Hündchen? Diesen Jungen triffst du auch bei Tizian an, nur ist er auf Tizians Bild stämmiger, ungeschickter, schwerer geworden, besonders neben dem gewichtslosen schwungvollen Engel..., aber das ist schon in einer anderen Kirche. In der Madonna Dell Orto, dort, wo Jahr für Jahr die Diener Christi auf Seine Rückkehr warten — die Schüler mit dem Vorläufer, Johannes den Täufer, zusammen — mit Geduld aber auch fast verzweifelt warten, zwingen sie sich noch zu hoffen trotz der jahrhundertschweren Müdigkeit, Verlorenheit, Trostlosigkeit. Johannes auf diesem Bild ist auch eine Replik, eine Variation seiner selbst — bei Cima, und des Johannes von Donatello aus der Frari... und das selbe Antlitz sehen wir bei Jesus nicht nur in Cimas Arbeiten, sondern auch bei Bellini — man denke an die Pietà aus der Academia!^{[комм. 1]}

  — Wie, habe ich Academia gesagt? Oh du, meine tausendfach verfluchte Zunge! Und wieder ein Spiegel-Spiel, denn, wenn wir in der Madonna del Orto sind, müssen wir gleich auch an die academische (Scuola Grande di Santa Maria della Carita) Einführung Marias in den Tempel denken: die Version, die Tintoretto für Madonna del Orto geschaffen hat, ist eine Art Blickwinkel-Wechsel (Komposition und Spirale sind ja für Tintoretto Synonyme) der Tizianschen Vision.

  ...Ohne jeden Blickwinkel-Wechsel, fast ohne Änderungen der Pose und der Gesichtszüge, auf der kanonischen Oberfläche gleitend, repliziert der treue Schüler Tizians, Palma der Jüngere, den heiligen Johannes-Almosengeber.

  Die Kirche San Girolamo ist keine halbe Stunde von der kleinen Kirche am Rialto entfernt, in der das Meisterwerk Tizians hängt, aber die alte Kirchendienerin von San Girolamo, die mir das Bild Palmas gezeigt hat, wusste nichts von der Existenz des Originals dieser Kopie. Wie, eine Kopie? Nur eine Kopie? Die interessanteste Frage aber ist: was genau hat der Schüler kopiert, was hat er kapiert bei dem Meister — und was hat er übersehen, bewusst oder zufällig. Johannes findet bei Tizian Zeit, um sich von der wichtigsten Beschäftigung — scheinbar geht es um die Wahrheit, die frei macht — abzulenken, auf den Bettler zu schauen und mit einer breiten, großzügigen Geste, die Welten verbindet, ihm Almosen zu reichen. Bei Palma bedeutet die gleiche Geste ...ein Blättern im offenen Buch: offensichtlich schrieb Hieronymus etwas ab, seinem Schöpfer ähnlich.^{[комм. 2]} (Ausserdem ist er Linkshänder: eine weitere Folge des gedankenlosen Kopierens).^{[комм. 3]}

  Und wie ist es mit Invarianten? Vielleicht kann das schimmernde Trittico dei Frari, deren Nachhall auch in Nürnberg zu hören war, als eine Invariante gelten? Allerdings hört man in ihm auch ein Echo der Mosaiken von Torcello und Murano, ihrer Schwester aus der Miracoli und nicht zuletzt ihrer Antithese, einer Schöpfung von Antonio da Negroponte.

  Oder noch eine... noch eine andere Offenbarung Bellinis, die Vision aus San Zaccaria, die jeden Augenblick scheint verschwinden zu können, sich in Luft aufzulösen, um an ihrer Stelle das Original Palmas des Älteren zu hinterlassen. Nein, in dieser unendlichen Reihe gibt es kein erstes Glied, keine Quelle, und alserstgeboren kann weder — o Schreck! — selbst Johannes der Täufer zählen, noch sein unmittelbar Vorgesetzter. Auch wenn doch der unvergleichbare Bellini (der jüngere) von den späteren Meistern für Vorbild und Invariante gehalten worden sein mag. Der war allerdings, laut Quelle, auch ein Mensch, d. h. des Kopierens nicht fremd (nicht nur bei seinem Vater). Das Prachtstück der Sammlung von Querini Stampalia ist die ...originelle... Kopie der Vorstellung des Kindes im Tempel, nicht nur eine Zunft-, sondern eine Familien-Arbeit. Andrea Mantegna, der mit Giovanni Bellinis Schwester Nicolosia verheiratet war, wiederholt akkurat alle Elemente des Bildes seines Schwagers, wobei ein ganz neues, eigenständiges Ganzes entsteht, das zu einer ganz anderen Ästhetik gehört.

  — Äh... Pardon für den ungewollten Fehler! Es ist ja gerade umgekehrt, der vorbildliche Bellini hat das Bild seines Schwagers kopiert, und, alle seine Elemente wiederholend, eine ganz andere Ästhetik geschaffen.
  — Nicht Wahr? Oder war es doch kein Fehler, sondern eine Kopie der Wahrheit, die in der halbdunklen Kirche schimmerte? ...Wie es einmal ein alter Kamerad, ein wahrer Wahrheits-Soldat, gehorsamst gemeldet hat:

  ...Auf jeden Fall war nicht nur ich es, der sich in dieser Kette von Originalen verirrt hat: das gespiegelte Licht dieser ineinander gespiegelten Tempel-Vorstellungen beleuchtet das entsprechende Bild in der Carmini! (schon wieder!) — nein, keine Kopie, sondern eine Sicht-Änderung: Tintoretto (der auch eine eigene Komposition aus mehreren Gesichtspunkten anzuschauen pflegte: verbindet man miteinander die sechs Kirchen, in denen seine sechs Versionen des Abendmahls hängen, mit einer imaginären Linie, so entdeckt man ein unbekanntes Sternbild).

  Ganz in der Nähe von Querini Stampalia kann man, mit etwas Glück — die maltesische Kirche ist für Touristen meistens geschlossen, —eine weitere Kopie aus Bellinis Hand sehen, diesmal eine Kopie seiner eigenen Taufe Jesu. Ihr besser erhaltenes und vollständigeres Original hängt in Vicenza... und es ist nur der Anfang einer weiteren Kette. Und welch spannender Kette! Das einzige Bild Antonio Negropontes, das Meisterwerk, das ich oben als Antithese zu den Mosaiken von Torcello und Murano getauft habe, wurde durch eine Lünette ergänzt, die offensichtlich eine wenig geübte Hand aus einer viel späteren Epoche geschaffen hat: eine Halbfigur des Gottvaters in Wolken, umgeben von Engeln, sendet die heilige Taube.
  Wenn man die Madonna Negropontes betrachtet, vergisst man schnell diesen Bärendienst und man denkt nicht an seinen Verfasser. Wie überraschend ist aber die Feststellung, dass dies auch eine Kopie ist, nämlich die Kopie des entsprechenden Fragmentes der Taufe Bellinis aus Vicenza — wobei auf dem Bild der Malteser dieses Fragment nicht vorhanden ist!^{[комм. 4]}

  ...Der Jüngere, der Ältere, Schwager, Onkel, Sohn-Lehrling, Jüngling-Liebhaber... Jede Kultur ist ein enger Kreis, die Grenzen sind immer nah: ein Dutzend Gesichter, wenige Generationen. Eins, zwei, viele. Das Erste, das Zweite, das Letzte. Nachahmung, Imitation, Wiederholung, Variation, Entwicklung, Fälschung, Version, Replik... Folgsamkeit, Lernen, Stilisierung, Anhängerschaft, Verinnerlichung, Plagiat, Epigonentum, Spiegelung...
          Es geht in die Tausende...

  Auch Werke Palmas des Jüngeren wurden kopiert, aber ich kann mich nicht erinnern, wo die Kopie seines Martyrium des heiligen Laurentius aus San Giacomo Dell Orio hängt.^{[комм. 5]} Eins, zwei, viele. Heute, morgen, immer. Vielleicht in der Kirche des Engels Rafaels, mit dem Jungen mit Fisch und Hund auf dem Portal?

Aber auf jeden Fall schon außerhalb der Unendlichkeit.