Необязательное Зло (Натур-философия натур)

« ... не-Обязательное зло ... » автор (в определённом смысле слова) : Юр.Ханон ← Чёрный след человека Чёрные Аллеи → не-обязательное З Л О ( публичное напоминание без адреса ) Крадучись, выйду я в ночь с топором,   Чтобы всё зло заменилось — добром.:190 М.Н.Савояров два бравых брата Н еобязательное зло...   Не-обя-за-тельное з-ло...            Не...о...бяз’а...тельное... — В чём дело? Эй! Что за с(т)ранные слово-сочетания?  — Что́ хотел сказать автор этим с(т)ранным заголовком?..   — Что́ он имел в виду... И зачем вообще произнёс вслух?    — Фуй. Наконец, надоело слушать всякие многоглупости... В конце концов, ты абсолютно прав, брат-остолоп. Оставим пустые раз’суждения... Имея дело с философскими (или, тем более, с натур-философскими) категориями, имеет ли какой-то смысл задавать вопросы? — И так понятно: подлинная философия (если она не профессия и не банальный заработок)..., она всегда — на грани. Всегда на границе. Или за ней. — Ну, например, между психологией и психи’атрией. Или многоумием и безумием. На пределе (не)возможного. Или за ним. Но всё это (глубоко между нами), говоря с позиции плебея. Обывателя. Или человека нормы... Что, в общем-то си...нонимы. Да..., именно о них..., именно об этом мне и придётся говорить на этой маленькой (словно бы по...ту...сторонней) странице. От начала до конца... Эта страница — исключительно об них, сердешных. Только об них, а больше — ни о чём. — К моему большому сожалению... Но увы, рождённый человеком, — это и есть, собственно, единственный предмет, о котором вообще можно пытаться раз’судить... Хотя бы раз. Судить. Но всегда — на пределе. Всегда на грани. Всегда на границе. На лезвии ножа. Или за ним... – Создавать Нечто из Ничего на деле способно только животное: женщина или гений. А все прочие люди в своей жизни просто пользуются всем тем, что создали для них эти двое... и, как правило, даже забывают — поблагодарить.:25 — «Ницше contra Ханон», глава 56 : «Посещение тартара» А потому, по примеру традиционных старцев философии, попробуем начать с определения... Прежде чем войти в ванну с горячей водой... Не’обязательное зло ( синонимы : органическое животное, гетеротрофный организм, бессознательный консумент, естественное действие, автоматическое существование, общество потребления, рефлекторный сон, человек нормы, жизнь как процесс, совокупное сознание, расширение рынка, наращённое потребление, экономика ресурсов, господин обыватель, излишнее питание, хлеба и зрелищ, комфортная жизнь)... — перечислил я для начала — это побочное следствие существования организмов, не обременённых рефлексивным осознанием меры необходимого и достаточного потребления окружающего мира, а также не различающие на дискретном (повседневном) уровне процесс и результат собственной жизни. ради первого знакомства Дальше, как и полагается, пред’оставлена небольшая минута молчания... А затем, исключительно для тех, кто ничего не понял..., или думает, что понял, а на самом деле не понял ничего, — последует маленькое пояс’нение, сказанное такими словами, среди которых никакая философия (пускай даже и «натур») даже и не ночевала... — Итак, начнём...   — Любой животный организм по са́мому факту своего существования — приносит неизбежное (необходимое, обязательное) зло тому миру, в котором он имеет (не)счастье присутствовать: от рождения и до смерти. Таков органический порядок вещей, против которого мало что возможно предпринять, не впадая в медитацию или многоэтажные умозрительные построения. — Биологи (люди простые и неделикатные, тем не менее) нашли для подобного неизбежного зла свой профессиональный эвфемизм. Они называют подобное свойство животного (живого) организма гетеротрофностью, а сами такие организмы, соответственно — гетеротрофами. Несмотря на особливую нейтральность термина (вдобавок, смягчаемую всеобщей неудобо-понятностью), он нисколько не меняет сути явления. А также и неизбежности приносимого в этот мир зла: с момента рождения, поскольку основной признак гетеротрофов (также называемым «консументами») — это их экзистенциальный, если угодно, способ питания. Решительно не способные самостоятельно синтезировать органические вещества из неорганических, в процессе своей жизнедеятельности животным организмам критически необходимы чужие органические ткани, так или иначе образованные (созданные) другими организмами... Ничуть не рискуя впасть в банальность, придётся подвести жирную... обывательскую черту: c'est la vie, — как говорят французы.   А затем, слегка откашлявшись, подытожим просто и сухо: любой ребёнок знает, что животные всякий день своей жизни поедают (а именно: жуют и глотают) немало других (живых или предварительно убитых) организмов или существ, будь то растения или животные. Для дальнейшего продвижения съеденных и проглоченных существует такое забавное (прямо скажем) приспособление — как желудочно-кишечный тракт. Как широко известно (в узких кругах), внутри этого славного лабиринта..., прошу прощения..., происходит последовательный процесс пищеварения, в ходе которого чужие органические вещества расщепляются на более мелкие составляющие (мономеры), которые всасываются в кровь и поступают, таким образом, на нужды построения собственной жизни. — Непотребные & непригодные для усвоения (или попросту излишние) продукты пищеварения (спустя приличное случаю время) выбрасываются обратно в мир через заднее отверстие.       Главная черта растения заключается в том, что оно — растёт.     В отличие от животного, которое имеет живот, и живёт, пока жуёт. ...к сожалению, и вас этот приговор очень даже касается, мой дорогой... человек. — Юр.Ханон, «Два Процесса» (из главы «Процесс Процессов»)...   — Таким образом, здесь всё ясно как божий пень... Всякий день своей жизни любое животное (исключительно ради того, чтобы жить самому) сеет вокруг себя смерть, — систематически убивает других, так или иначе, перерабатывая чью-то (чужую) живую материю на две части: потребную (энергию или ткань) и непотребную (фекалии вместе с прочими прелестями и мелочами жизни). Ничуть не рискуя прослыть глубоко(мысленным) философом, можно сделать простой (и даже простейший) вывод... и маска, и лицо...   Отныне..., даже не глядя в ту сторону..., вырисовывается главное психофизи(ологи)ческое отличие способа существования растений — от животных. По отношению к собственному субстрату эти двое (безусловно, основных в нашем антропоморфном мире) соотносятся фактически как «да» и «нет». — Ну..., разве что... означенное «отрицание» следует — только с одной стороны (там где сидят и жрут). А утверждение (в основном) — только с другой (там где жрать не обучены). Таким образом, представляется выгодным подытожить нажитое новое знание... — Если растение занимается синтезом и генерацией, то животное, напротив, — потреблением и расщеплением. Запомним два этих слова. Они нам ещё не раз пригодятся... (в течение жизни). Между тем, я уже слышу трафаретный вопрос: но при чём же тут «Необязательное Зло»?.. Если так существуют все животные организмы..., а к понятию жизни и смерти вообще неприменимы этические категории... ...(смешно слушать, ещё смешнее отвечать)...   Раз и навсегда — подобные вопросы выведены за рамки нашего обсуждения как сомнительные и деструктивные. А потому и предлагаю (если угодно) получить облигатный ответ (вполне в рамках).   Совершенно справедливое замечание, мсье... Потому что, начиная обсуждать столь сложный (читай: сложенный из многих частей) предмет, прежде всего, следует начать с более простого, входящего в него — в качестве составной части. Очень одобряю подобную (в высшей степени корректную) постановку вопроса..., равно как и ответа. Всё правильно, всё так, всё — в точности так... и соответствует раз и навсегда установленному естественному порядку вещей: ибо жизнь любого животного неразрывно & каждодневно связана со смертью других существ. Оно питается чужими жизнями и живёт, пока убивает..., так или иначе. Если признать со всей глубиной и силой положительных установок, что жизнь любого существа — есть безусловное благо (для него самого́, по крайней мере), а смерть (тем более, в чужих зубах, глотках или кишках) — совсем наоборот, не благо..., чтобы не произносить более дурного слова... (прошу прощения, здесь я вынужден сделать траурную паузу..., как на похоронах чижика). — Таким образом, теперь не представляет особенного труда попросту закончить фразу и поставить ж-ж-жирную точку: упомянутая выше гетеротрофность животного организма — и есть основополагающее & обязательное «зло», присущее его способу существования.   Человек — вот главная и единственная причина путаницы и всех осечек этого маленького мира людей. Во все века своей жизни он с готовностью принимал белое за чёрное и путал добро со злом исключительно по одной внутренней причине. От начала и до конца: всё в своей жизни он совершал и понимал по потребности, путал и смешивал по потребности, и ошибки делал тоже по потребности, только потому, что именно так было ему потребно..., а ничего больше у него (за душой) не было и нет.:5 — Юр.Ханон, «Чёрные Аллеи» ( глава 000. «Дурной подход» ) Несмотря на нарочную остроту слога (замечу в скобках), он ничуть не меняет существа содержащихся в нём слов...   И пускай теперь какие-нибудь антропоморфные субъекты с пёсьими лицами попробуют мне объяснить на пальцах, что «жизнь за счёт регулярного, хотя и естественного убийства других — не является злом»..., только по той простейшей причине, будто «естество и этика — две вещи несовместные»... Очень милое замечание, после всего... Хотя и в необязательном порядке... И тем не менее, чистым усилием воли я возвращаю обсуждение — назад, к основной (главной) теме. ещё один «император» Потому что именно здесь, между прочим (между строк), и содержится некая искомая величина...,   иными словами, та грязная вода, которую не следовало бы выплёскивать... вместе с тем младенцем...   В рамках этого маленького дайджеста из жизни биологических объектов, ничуть не претендуя на всеохватность и подробность понимания, теперь мы всё-таки можем примерно знать: что есть основное (хотя и обязательное) зло, причиняемое всяким животным окружающему его живому миру. — Во всяком случае, никакого другого (более важного и значительного) содержания в повседневной жизни господ-консументов не просматривается. — Или всё же, просматривается?.. Чтобы не впасть в ошибку. Или ересь пристрастности... В конце концов, даже если максимально педантично перечислять (на пальцах) основные события био’графии любого животного (включая и человека, вестимо), то кроме обязательного зла, причиняемого им окружающей среде (вот ещё один восхитительный эвфемизм потребления как систематического убийства), на этой медицинской карте окажется ещё и некоторое число других немаловажных фактов, по-видимому, не связанных напрямую с проблемой жизни и смерти. И пожалуй, особенно наглядно это присутствие заметно сегодня, в условиях относительно благополучного мира, в очередной раз пере’завоёванного и пере’поделенного людьми между собой (имея в виду кланы, племена, народы или государства фиксированных территорий потребления). Когда в странах так называемого «золотого миллиарда» предмет повседневных забот составляет отнюдь не насущное выживание или непосильная борьба с голодом, но..., как бы это сказать помягче, — принципиально другие заботы..., чтобы не ляпнуть чего-нибудь... совсем наоборот. (Ну, например, про суровую и бескомпромиссную борьбу с ожирением..., оплыванием... или растеканием..., на худой конець). В таких случаях достаточно трудно было бы утверждать, что речь идёт о некоей жизненной необходимости..., или «обязательном зле». ...и мало тебе, что сам ты – животное,       и жена твоя — тоже животное,          и дети твои — тоже животные...,               — так ты ещё и завёл у себя собаку?..:29 — Юр.Ханон, «Мусорная книга» («Странности света») — Как видно, здесь (на пустующем месте) остаются ещё кое-какие вопросы...   И прежде всего потому, что всякое животное..., а равно и человек (как типический представитель своего, так сказать, вида) всякий день собственного существования совершает массу поступков помимо жизненной необходимости — и, главное, находящихся крайне далеко за её мотивационными пределами. Равным образом, всё сказанное касается и — подспудного «зла» (как бы его ни толковать). ...он или его враг...   И вот тут-то, volens-nolens — мы сразу же упираемся (лбом) в обильно обитую войлоком стену, называемую: «характером», «особенностями» или, точнее говоря, инстинктами каждого животного (вида или индивида, без разницы). Поскольку именно из них и произрастает та шикарная развесистая ботва повседневных потребностей, из которых и состоит жизнь: видимая как изнутри, так и снаружи, зрительная и умозрительная. Поскольку пресловутая потребность в регулярном поглощении пищи (как одно из проявлений инстинкта само’сохранения) — отнюдь не единственная в натуральной натуре человека и прочих животных. Даже у самых примитивных организмов — их не так уж и мало..., этих инстинктов и потребностей. Разных форм и оттенков, чередуясь хаотически или в определённом порядке, они создают ту мозаику, которая не только отличает вид от вида, но и — мир от мира... Ибо как раз отсюда, из этой пёстрой настенной фрески торчат ноги самых разных зло’употреблений, имя которым — легион, конечно. Во всяком случае, — никак не меньше.   Потому что..., и здесь я слегка понижаю голос, — потому что ни одно животное (и даже растение) на свете..., скажем даже проще: ни один живой (и неживой) организм не довольствуется в своём существовании одним лишь необходимым — в повседневной практике постоянно руководствуясь также и тем, что уместнее всего было бы назвать «недостаточным». Иными словами, наряду с элементарным выживанием постоянно присутствует самовоспроизведение, экспансия, агрессия, жадность, ненасытность, а также иные, значительно более широкие формы продления (увеличения) вида (индивида) в окружающей среде. Не стану теперь докучать слишком длинным перечнем инстинктов и физических сил, действующих в указанном направлении, поскольку не в них суть. В конце концов, вполне довольно было бы ограничиться одним только понятием экспансии, (как наиболее общим и) свойственным любому живому организму, чтобы иметь возможность двинуться далее по пути намеченной мысли. Именно этот механизм диктует всякому (неразрушающемуся) объекту вселенной: не довольствуясь необходимым, вечно взыскать недостаточного.   Всюду, где есть они, люди с их вечными потребностями и соответствиями, если им не поставить предел..., — всюду происходит одна и та же история с подлостью садистов из охраны, рабством слуг из суда и жадностью заказчиков от власти, той или другой. Если не поставить предел. Если им только позволить проявить свою природу..., и потребность. И тем более, если есть — Он..., Тот-кто-позволяет. И не ставит предел. Друзьям — всё, врагам — закон, — кажется, они сами так говорят (и так судят), верные ученики и владельцы друг друга...:594 — Юр.Ханон, «Два Процесса» ( из главы «Процесс Процессов» )... И так происходит в бесконечном числе повторений: в какой бы форме ни существовал предмет своего мира...   — Да..., именно так (и никак не иначе)... Действуя в полном согласии с диктатом инстинктов: сначала самосохранения, а затем экспансии, животное (поскольку речь сейчас идёт о нём), едва выполнив обязательный минимум необходимого — тут же переходит к дополнительной программе «недостаточного». Причём, если «необходимое» в своём количестве и конкретной структуре всё-таки имеет какой-то предел (пускай и несколько расплывчатый, но всё же вполне осязаемый), то «недостаточное» — поистине бесконечно, а достижение его умозрительных границ всякий раз отодвигается куда-то в прекрасную даль: в точности как линия горизонта, райское блаженство или собачья колбаска на конце чукотской удочки... или взгляд вовнутрь...   Потому что одно из фундаментальных свойств живо(тно)го организма — его ненасытность. Само собой, человек (в своей норме) — ничуть не исключение из этого правила. И даже более того. Если дать себе труд загнуть несколько пальцев в пользу некоторых универсальных особенностей его природного характера (разумея, в частности, всеядность, полигамность, а также стайные, иерархические или территориальные инстинкты), то становится прозрачно ясно: у этого некрупного животного явные задатки лидера... в своей сфере. А если к тому прибавить ещё и те исключительные возможности, которые получил человек (как биологический вид), коллективными усилиями захватив практически всю планету под свою власть, — тогда улетучиваются и последние сомнения.   Достаточно только вскользь взглянуть на его досто(славное) прошлое, с равным успехом существующее и сегодня, впрочем. Хотя и не слишком афишируя собственное родство..., с самим собой. Этот милый стайный сапрофит, старинный пищевой конкуррент обезьян, шакалов и гиен, ленивый любитель полакомиться падалью, подножным кормом или (если повезёт) остатками трапезы прекрасного господина своего: льва или леопарда... Начиная свой маленький послужной список с са́мого непритязательного собирательства, копания червей и открытия палки-копалки, постепенно он сумел нащупать (действуя практически — в полной темноте! — под сводом своего черепа) безотказный выигрышный ход против всей остальной природы... Соединив отдельные жалкие силы и такие же умы — в совокупную силу и такое же сознание (составленное в основном из накопленного общего опыта), он превратил свой вид из простой суммы индивидов — в групповую цивилизацию людей. С той поры каждый новый человек начинал свой путь уже не от уровня земли (природного значения, от которого когда-то поднялись его волосатые прародители), а усвоив наследие мёртвых предков, накопленное десятками поколений — задолго до сво’его рождения. Таким путём уже не отдельный человек стал природным организмом, а — целое племя, клан, народ и, наконец, всё человечество. Как организм, противостоящий остальным видам... Все вместе против прочей природы.:333-334 Несомненно, этот тип весьма показателен и интересен... в своём роде. Особенно для нас, конечно..., рассматривающих его, так сказать, со своей стороны. Под увеличительной лупой собственного глаза..., левого, непременно... Потому что..., говоря о самом себе, — хотелось бы выбирать выражения, разумеется... Очень хотелось бы. Желательно, самые приятные. Или, по крайней мере, не слишком грубые. И ещё: без вариантов и синонимов, как рекомендовано министерством дел..., то ли внутренних, то ли внешних (точно не припомню)... — Ибо, каковы бы ни были (тела и) дела его, но само по себе порфироносное присутствие его в этом мире — уже есть несомненный подарок ему. Этому миру, — я хотел сказать. Но опять промолчал, отчего-то...   ...К тому же, если желаете, нужно прибавить трафаретное людское ханжество, (называя тёмным всё, что отлично от прекраснейшего елея, которым они, эти дивные чёрные кобели, обмазывают друг друга всякий день с ног до головы и обратно)… И вовсе не книги, и не идеи, а вся их история и жизнь снизу доверху — вот неиссякаемый источник чёрной краски. При том, что человечество удивительно щедро и незлопамятно (к самому себе). На редкость легко и охотно оно забывает и прощает себе всё самое чёрное и кромешное зло (в прямом смысле слова), которое творит urbi & orbi в своём мире всякий час, век и тьму лет... Порой, доходя до заоблачных вершин изуверства, оно начинает выглядеть даже возвышенным и благородным, (прошу прощения) почти святым подвижником скверны — ибо ему уже решительно не важно, над кем вытворять свои изуверства. По отношению к другим живым существам или — против самого себя, прекрасного. Сегодня, вчера, завтра... Делали, делаем и будем делать впредь, — гордо начертано на их чёрном знамени, вечно заляпанном в чём-то красно-коричневом.:9 — Юр.Ханон, «Чёрные Аллеи» (глава 038. «Как ночь») Короче говоря (предваряя увиденное в будущем), о покойниках или хорошо, или как-то иначе. Следуя изнутри и снаружи исключительно — ему..., хорошему тону.   И главное, следовало бы (также следуя ему...), прежде всего, — воздать благодарность за ту поистине удивительную простоту и естественность нравов (если здесь вообще может быть уместен подобный «термин»), с которой они демонстрируют себя и свои повседневные приоритеты. Так сказать, словно на подиуме: во всей возможной красе и шарме. А иногда и вовсе — без малейших признаков н...одежды. потребляя до отказа...   Пожалуй, особенно в этом преуспеяют птицы. Эти горячие животные..., пташки небесные, вечные странники..., возвышенные и летальные, подобные ангелам или серафимам с двумя крыльями. Пожалуй, глядя на них (в природе или в натуре), трудно было бы обнаружить момент, когда бы они не ели, сердешные. Всякий миг их прекрасной жизни посвящён либо выискиванию пищи, либо поглощению & перевариванию — с настойчивостью и упорством, достойным всяческих похвал, они реализуют своё естественное право на «обязательное зло». Говоря без обиняков, едва ли не весь процесс их жизни посвящён самообеспечению. Это их главная функция, основное занятие и даже, с позволения заметить, окончательный результат. И я не зря начал — именно с них, с этих крылатых неземных существ: поскольку в антропоморфном мире они являют собой, так сказать, некое «среднее звено» животного мира, — не обременённые ни одной крайней печатью..., — к примеру, излишнего зверства или особенного интеллекта. И тем не менее, их естество обладает подавляющей наглядностью: когда процесс жизни едва ли не полностью совпадает с её физиологией, а содержание (чтобы не говорить о каком-то ещё смысле, прошу прощения) в точности со’ответствует с... потребностями.   Именно таковы все (без исключения) господа животные, — если говорить о приносимом ими «обязательном зле»... Таковы, как следствие, и люди (в норме своей). Даже при са́мом подробном рассмотрении..., вся их жизнь, по сути, состоит из сугубого обеспечения процесса жизни, точнее говоря: в первую очередь, из потребления, а также его подготовки. Разумеется, у человека (как биологического вида, захватившего всю землю и превратившего её в свой исключительный ареал проживания) возможности потребления многократно превышают таковые же — в природе. И здесь он сам (подобно пташкам небесным) ежедневно даёт нам прекрасные в своей первозданности артефакты своей неприкрытой натуры и таких же инстинктов. — И что же мы видим, глядя на реплицированные в миллиардах примеров привычки и занятия людей?..., — этих, несомненно, самых сытых и обеспеченных животных на нашей планете...   Только так, по потребности отвечает он на все вопросы, этот вечный потребитель, ибо всё на свете, что непотребно ему – есть зло или ничто. Шаг за шагом, выстроив из них, из потребностей своих, словно из чёрных кирпичиков всё своё совокупное сознание, потерял он одним разом и разум, и меру сразу. И тогда снова (ещё и ещё раз) пропал последний жалкий смысл любых вопросов для него и к нему, потому что никогда не в смысле, а только в потребности заключён от века весь смысл его существования.:377 — Юр.Ханон, «Чёрные Аллеи» ( глава 444. «Чему радуетеся» ) Впрочем, оставим пустые слова в том месте, где он сам их нашёл..., ради своего блестящего будущего...   — Безусловно, сам по себе факт сытости & обеспеченности ещё никого из них ни разу не остановил. «Обязательного зла» при всех равных оказывалось явно недостаточно. Впрочем, как и всего остального, — поскольку все прочие (куда более шикарные и цветистые) инстинкты только ещё начинали включаться один за другим, — начиная именно с этого места и далее... Но прежде всего, люди, как существа сложные и обладающие несомненным интеллектом, продолжали интересоваться тем, на чём остановились, а именно: продолжением процесса потребления, а также его возможным развитием и обеспечением на будущее. Причём, первое в их представлениях постоянно расширялось (во все эпохи и на всех территориях) — как правило, до пределов дозволенного и общепринятого, а второе — и вовсе не имело предела. ...до основания   Разумеется, не будем преуменьшать и скромничать. Человек в этом смысле оказался вполне на высоте своего «царского» положения. Существо куда более даровитое (и запасливое), чем его «братья меньшие», не исключая, впрочем, и «бо́льших», оно пошло по дороге развития потребления столь далеко и размашисто, как не снилось ни одной пантере с гиеной... Как правило, воображение (или удержанный страх) заставлял людей запасаться благами своего мира до возможного предела..., — которым (вне всяких сомнений) стал для него — только размер пространства, доступного ему (а в ряде случаев и зримого). Не более и не менее. В современной цивилизации подобный «запас» чаще всего называется «обеспеченностью» или «богатством» (или продолженным потреблением) — ради достижения которого эти люди, как правило, и живут. Иной раз только диву даёшься, глядя на их достижения. Тысячи, миллионы, миллиарды — «единиц» гарантированного потребления (не’обязательного зла, вне всяких сомнений). — Говоря слогом простым и возвышенным, столько выпить и сожрать не способно ни одно живое существо на свете, каким бы фантастически прожорливым его ни представить. Тем более — люди, обладающие организмом вполне средним по своим размерам (но не аппетитам, с позволения сказать). Разумеется, ни одному из них — даже в ничтожной мере — не может быть доступен столь впечатляющий масштаб «обязательного зла» (необходимого и достаточного для собственного жизнеобеспечения). И всё равно — любой величины для этого бравого потребителя оказывается мало, и поступательная деятельность по дальнейшему накоплению продолжается, поскольку единственным естественным ограничителем для размеров желаемого богатства (с той поры как человек вырвался из природы и превзошёл собственный масштаб зрения) остаётся только весь мир, — полностью и без изъятий..., хотелось бы. И здесь, чтобы не поминать (всуе) о его «всевышнем» и прочих причудах натуры, я слегка прерву свою речь...   — Если существует хотя бы малейшая возможность выбора, во всех случаях жизни люди предпочитают потреблять. Причём, это не слишком красивое слово нужно понимать так широко, как вы только можете раздвинуть свою голову. И в первую очередь следует произнести слово «лень» и удовольствие, что чаще всего — одно и то же. Ещё имеется «инерция», «неучастие» или «наблюдение», что тоже, в общем-то, неплохо. Возможность ничего не делать, не напрягаться, не совершать над собой усилий — всё это приносит сначала удовольствие, а затем желание повторять. Вода стремится принять форму шара, а животные — форму отдыха. Во всех случаях они склонны потреблять — и как можно больше: еду, питьё, комфорт, территорию, вещи, ценности и женщин. Всё это разные формы одного и того же удовольствия экспансии. В конце списка всегда будут зрелища и развлечения, как средства борьбы с главным следствием потребления — скукой..., или пустотой.:646 — Юр.Ханон, «Воспоминания задним числом» ( глава последняя: «После всего» ) Между прочим, уже не раз они обвиняли меня в мизантропии..., словно бы одно это слово что-то реально объясняет. Или опровергает... Или, в конце концов, ставит на свои места?.. — Разумеется, чёрный квадрат — чёрный. И не более того.   Нет, я ничуть не мизантроп. Прежде всего потому, что и сам..., так сказать..., слегка замешан в этом деле. К тому же, мне известно о них немного больше, чем вам всем. Вероятно, вместе взятым. — И ещё, я знаю: что делать с этим богатством. Вероятно, единственный из вас. — Люди... Просвещённые, милые, гуманные..., — безусловно, они имеют достаточно красивый вид и заслуживают похвалы. Особенно, на фоне остального животного мира, до отказа забитого «нецивилизованными» жестокостями и постоянным поеданием друг друга — всеми и вся. и ещё одна доза   Здесь и сейчас..., не стану лишний раз напоминать: из какого отверстия появилось на свет это милое «общественное» животное, скромный сапрофит средней величины. Довольно будет пары примеров..., из числа популярной замазки, питающей их сотни и тысячи лет... — Кажется, во всемирные притчи вошла «поистине невероятная» жадность и жестокость акул, нападениям которых иногда подвергаются некоторые празднокупающиеся представители человеческого рода. И сразу же прибрежные газеты наполняются душераздирающими заголовками: «новая акула-людоед на урюпинском взморье», «железные челюсти сомкнулись на горле ныряльщика», «откушенную ногу невесты выбросило прибоем», «ещё одна приморская старуха заедена серыми убийцами», «с завтрашнего дня все пляжи золотых песков закрыты». И в самом деле, истории не для слабонервных... — В конце концов, эти акулы сделались одним из основных символов подводной смерти и всеобщего ужаса. Основными качествами характера этих крупных рыб считается кровожадность, тупость, бесстрашие и вечная ненасытность, толкающая их на нечеловеческие зверства (в рамках «обязательного зла» питания, замечу вскользь). По одиночке или целыми стаями они накидываются на свою жертву и за несколько секунд превращают её в облако мяса и крови, обгладывая до скелета или же вместе с оным. — Пожалуй, довольно лирики. Перейдём к цифрам... — Думаю, не составит большого труда поднять статистику, причём, их собственную человеческую статистику. Она скажет за себя (тихо и педантично) лучше любых криков ужаса. Итак: согласно опубликованным данным, в среднем за год акулы дегустируют примерно полтора десятка человек. Вместе с тем, согласно той же статистике, люди каждый год убивают (чаще всего на палубах кораблей) четыре-пять миллионов акул, и тут же, почти ничего не откушав (но только вырезав некоторые деликатесные части тела), выбрасывают трупы обратно за борт (на съедение коллегам).:560 Говоря без ложной скромности, соотношение — очень наглядное. И даже более чем... При том, прошу заметить! — я даже и не пытаюсь задаваться побочным вопросом: а сколько за этот год людей убили — они сами..., прошу прощения, такие же люди. Потому что в этом вопросе..., нет ни малейшей тени вопроса. — Как говорится, все акулы бледнеют перед этими скромными мастерами кайла и лопаты... Шаг за шагом: дальше — больше. Теснее... И даже — теплее. К счастью (или напротив), мы здесь — «слегка гипербореи», люди севера и не имеем удовольствия родиться в каком-нибудь затрапезном Эквадоре или Гондурасе. Но именно там, в такие же акуловые легенды вошла несоразмерно тупая инстинктивная жестокость анаконды (довольно крупного амэрэканского питона). Этот эпический червяк поджидает свою жертву (к примеру, бедного, ничего не подозревающего человечка) среди ветвей дерева или в кустах, прикинувшись неподвижной корягой, а затем молниеносно бросается, охватывает кольцами и душит, пока не почувствует, что пациент постепенно перестал дёргаться и задеревенел: агония закончена. Почему душит, зачем душит, глупая тварь?.. — ведь всё равно у неё не получится проглотить добычу такого дивного размера (и интеллекта). Впрочем, ей плевать, вероятно? Всякий раз она душит чисто по инстинкту (или «по понятиям»): только потому, что не может не броситься, не может не обвиться кольцами и (тем более!) не может не задушить, «в натуре». — Ну что ж, не так уж и плохо для начала. «Душит только потому, что не может не задушить» (звучит — почти как категорический императив Канта). Но затем..., — всё-таки интересно бы знать: что происходит затем? Разумеется, всё как в сказке. Закончив своё привычное дело, тупая скотина потихоньку отползает обратно в свои волшебные кусты, бросив на месте изуродованный труп (к сожалению, этот био’материал, право слово, слишком велик для её пасти и глотки, а откусывать и жевать она попросту не умеет, — потому что её добрый бог не́ дал ей такой способности). — И в самом деле, картина шикарная: ну, какова дура! — Это ли не эталон машины убийства: (бес)цельной и бес’смысленной жестокости? — Мадам..., мсье..., можете не беспокоиться: разумеется, «ваш человек» совсем не таков. Истинный гуманист (в прямом смысле слова), обладая (кроме способности задушить) ещё разумом, моралью, на худой конець, «даже» верой... Нет, никогда он не стал бы совершать столь безобразных дегенеративных поступков. В конце концов, есть обще’известная разница между пресмыкающимися — и высшими млекопитающими...ся. — Исключительно для тех, кому ещё не всё понятно, по понятиям...   Человек до сих пор утверждает, будто является образом и подобием бога...      Что ж, это очень возможно..., — после всего, что было...:578 — Эрик Сати, «Мемуары страдающего амнезией» Собственно, так было всегда и так всегда будет..., обожествляя себя и помещая на небо, в качестве собственного бога.   — Ну да, ну да... Не стану напрасно трудиться..., заново сравнивая & сопоставляя счёт жертв — ещё и в этом конкретном случае: за полным отсутствием смысла и результата. И всё же, сделаю маленькое резюме (в качестве исключения). ...туда и обратно   — Итак... Днесь я вынужден под конец разочаровать... всех страждущих, убогих и недужных. Увы, наш пациент (в своей норме) — безнадёжен..., или почти безнадёжен, — потому что человек (как обособленный природный феномен искусственного производства) вывел себя за скобки любого рассмотрения и стал практически недосягаемым во всех своих явлениях и проявлениях. Так, даже и в этом удушающем деле он достиг куда большего совершенства, заткнув за пояс своей потрясающей тупостью любого тропического питона. — Нет, не только в личном порядке (тысячами и миллионами красивых бессмысленных убийств... ради пустой забавы или элементарной экспансии: инстинкта насилия и ощущения превосходства). Считаю постыдно глупым пересказывать всю историю этого карманного вурдалака. Но полагаю, довольно будет упомнить тысячно-миллионно-миллиардные состояния (между прочим, совершенно непригодные для заглатывания), нажитые людьми (не анакондами, нет!) на войнах, торговле людьми, оружием, женщинами, наркотиками, а также прочей махровой уголовщине, которой несть ни числа, ни времени... В конце концов, плевать, совершенно плевать! (пардон) — абсолютно безразлично: на чём они нажитые, эти миллиарды, хоть на ростовщичестве или торговле хорьками. Главное, чтобы они были, родимые. Главное: слиться с окружающим пейзажем и поджидать, пока жертва подойдёт на достаточное расстояние. А затем — молниеносно броситься и душить в объятиях, пока изо всех щелей не брызнет наличность. И плевать! (пардон) — абсолютно безразлично, какого размера добыча: тысяча, миллион или миллиард. — Чем больше, тем лучше. Нет никакой проблемы в том, что её физически невозможно ни проглотить, ни засунуть в какую-то другую дырку, ни прихватить с собой, когда настанет срок... главное — сам факт обладания. Я имею, значит существую, — гордо написано на пре’красных знамёнах этого стайного..., са́мого стайного на свете животного. — Таков он, вечно упругий и напряжённый (как лиловая оттопыренная задница старого самца гамадрила) статус не’обязательного зла. Но... (господин каноник), не слишком ли просто — для такой ... высокой ... философии?.. В конце концов, и поневоле разочаровывает слушать: ну что за дурной тон..., — ах фи, мон шер.   Механизм соподчинения и взаимодействия людей нормы внутри клана универсален: на всех уровнях и при всех масштабах зрения (не говоря уже о подозрении). Будь то взвод, рота, полк, армия, — или отношения между армиями... Повсюду человек воспроизводит самоё себя со своими потребностями и соответствиями, это милое животное. И прежде всего, механизмы его работают в силу (именно так!) — в силу полнейшего отсутствия личного сознания. Вот что на деле образует тот несравненный цемент, сливающий любые группы — в монолитные совокупности, сколько бы они ни дрались между собой: как внутри, так и снаружи. И главное! — да, главное! — в итоге сливающий в единую совокупность всё их человечество людей нормы, постоянно ищущее глазами (руками, зубами) врага, бога или раба внутри и снаружи себя.:584-585 — Юр.Ханон, «Два Процесса» ( из главы «Процесс Процессов» )... Непрочитанное, незамеченное, непонятное, непонятое, прошедшее мимо... Смешно сказать, конечно, но ведь всю эту машину ещё можно было повернуть в другую сторону.   Туда, где силами своей исключительной инвалидности (и в самом деле, не имеющей себе равных в живом и животном мире), человек всё-таки смог бы занять подобающее ему место. И не стереть сам себя с лица своего собственного мира..., словно грязную меловую линию. ...убить и отобрать...   Попадался ли вам когда-нибудь такой мел..., бурого цвета?.. Не то — кровь, не то — дерьмо. Не то — душистый коктейль из первого с последним. Не приведи господь... (как они обычно говорят).   — Да, так было когда-то... В са́мом деле. И трудно (было бы) отыскать на свете животное, более несоразмерное в своём порыве к наращённому потреблению. А также равное ему... в том необязательном зле, которое он всякий день готов причинять ради своего будущего потребления..., несоразмерного и невозможного. — Нет, нет, разумеется, я не стану здесь напоминать, какими миллионными & миллиардными порядками чисел измеряется количество одних людей, убиваемых и убитых другими людьми («себе подобных, убитых себе подобными»). — Во всю историю (а также за её пределами) люди с огоньком (по одному и крупными партиями) отправляли на тот свет представителей своего вида (биологическое свойство не скажу уникальное, но весьма редкое в живом мире..., тем более, если принять во внимание завидную регулярность, а также масштабы этого славного времяпрепровождения)...   Однако — немного сократим (как говаривал один мой приятель..., добрый приятель). Ибо обширность этой темы такова, что никакого ханóграфа на неё не хватит, не то что трёх...томника из жизни инвалидов. Тем более, что речь здесь (прошу заметить) очевидным образом идёт не о каких-то исключениях из правил (из ряда вон выходящих), не о «маньяках» или серийных убийцах (несмотря на сходство антуража и терминологии), но исключительно — о человеке нормы. Вполне приличном и даже гуманном животном, имеющем (среди прочих) отнюдь не самую безжалостную и кровожадную репутацию... Таким образом, нам остаётся только фантазировать: каким выглядел бы этот мир, если бы его полновластным хозяином (и захватчиком) стали бы не люди, а (к примеру) тарантулы... или шакалы. Приятно, знаете ли, бывает помечтать (перед сном). Особенно, если эти мечты имеют слегка необязательную форму...   Ровно сколько в тебе потребителя, ленивого и приятного животного — ровно столько же ты безнадёжен, приятель. И этим я снова не хотел сказать ничего оскорбительного. Потому что глубоко нормальное состояние всякого животного — это прежде всего удовлетворение фактом собственного существования...:72 — Юр.Ханон, из текста главы «Альфонс, которого не было» Почти как в полусне. Необременительно и слабо. Примерно так же, как проходит жизнь всякого человека. Почти случайно и совершенно не’обязательно. Так, словно бы проходя мимо, рассеянно глядя и не думая ни о чём. Решительно ни о чём. — О..., это большое счастье: иметь таких родственников..., знать их шапочно и в лицо, ходить друг к другу в гости, знать их обычаи и ритуалы, понимать их радости и огорчения... И всю жизнь, от начала до конца — с невероятной отчётливостью осознавать: до какой же степени всё это необязательно! — И как образ. И как впечатление. И как самая жизнь... — Поистине волшебное ощущение. чистая красота... Уж можете мне поверить нá слово...   Но всякий раз, когда регулярно имеешь дело с явлением глубоко неоднородным и разномасштабным, — буквально со всех сторон возникает дурно маскируемое желание не только его определить (чтобы, таким образом, ввести в ранг определённой профессии), но также классифицировать и разложить по отдельным полочкам. Потому что (в противном случае), оное зло не’обязательное и само необязательным образом переместится в разряд предметов любительских, глубоко неясных в использовании, а потому и — не’обязательных. Последнее тем более огорчительно, что сталкиваться с этим злом (равно как в лице отдельных людей, так и крупных «сообществ») приходится ежедневно, многократно и в значительном разнообразии форм... Словно кость собаке, далеко не всякий раз я рекомендовал бы разговаривать подобным образом со своими сопле..., пардон, соплеменниками. Редко кому такое прощается... Во всяком случае, случаи подобные глубоко не’обязательны, а потому неизвестны и не имеют силы (прецедента).   И в первую же очередь, начиная разделять и властвовать, мы сталкиваемся со степенью прямоты этого явления, проникающего сквозь все поры и лакуны человеческого социума. Буквально шагу нельзя ступить, чтобы не столкнуться с их не’обязательным злом... — прежде всего потому, что обязательное зло в их среде стало значительно более редким (хотя и повседневным) гостем, переместившись в разряд природных феноменов или отношений с самим собой... — Зачастую оно воспринимается попросту как субстрат или фон жизни, не имеющий отношения к личностным связям между людьми и (словно бы) ограниченный рамками индивидуальной физиологии. Между тем, это чистейшее недоумение, конечно. И прежде всего потому, что всё очевидное, пропитывая и пронизывая повседневное поведение людей, — перестаёт восприниматься как нечто сущностное или значительное, превращаясь в своеобразные обои — фон или подстилку жизни. Кровавую и гнойную подстилку, замечу между прочим... И прежде всего, из числа не’обязательного зла следует выделить два вида по мотивационной связи с образующим субстратом. В полном согласии с собственным предметом, оно будет разделяться на зло прямое и — косвенное (чтобы не сказать: вторичное). Казалось бы, разница между ними более чем существенная. Одно дело — полностью (и «напрямую») употребить в пищу популяцию какого-нибудь вкусного вида (как случилось с тысячами животных или растений, о которых мы сегодня можем только вспоминать), а совсем другое — распахать целый ареал под свекольную ботву или осушить (вне)очередное болото, в результате чего вымрет (якобы «косвенно») ещё добрый десяток видов. — Картишки можно раздавать по-разному, а результат у этих людей, как видно, всегда один.   ...И всё же всюду, когда кто-нибудь без раздражения, но скорее остроумно или живо судит о человеке как о брюхе с двумя потребностями, или о голове — с одной, там истинный философ, любитель познания должен чутко и старательно прислушиваться. И всюду, где кто-нибудь показывает, ищет или хочет видеть подлинные пружины людских поступков прежде всего — в голоде, похоти или тщеславии, там истинный философ, любитель познания должен внимательно и чутко присматриваться. Одним словом, он должен наблюдать именно там, где о человеке говорят дурно, но без злобы, ругают, но без пристрастия, обличают, но без негодования...:67 — «Ницше contra Ханон», глава 26 : «Святая ложь» И всё же, не только напрямую и не только непосредственно проявляются базовые инстинкты. Связь значительно теснее и сложнее, о чём приходится говорить с гримасой сожаления и брезгливости.   И прежде всего, так происходит в силу исключительной не’подробности развития совокупного знания человека о самом себе вообще, а также — практически полной редукцией сознания индивидуального и рефлексивного (по крайней мере в тех случаях, когда приходится говорить о «норме» существования основной массы вида Homos Apiens). К сожалению, последняя мысль не слишком проста для понимания (или дешифровки, как они сказали бы о самих себе), но, тем не менее, автор принципиально не видит места для её раскрытия — особенно, принимая во внимание полное отсутствие второго субъекта диалога. и обыденное...   Принято считать, будто бы развитие психики у человека (по сравнению с прочими животными и даже приматами) достигло величин весьма впечатляющих, буквально оторвавшись от остальных явлений живой природы. Во всяком случае, именно такой подход (мягко скажем, антропоцентрический) всегда был господствующей платформой, образующей разные точки зрения внутри их цивилизации и науки. Позволю себе усомниться (силою собственной психики) в точности и серьёзности подобных суждений «господина» царя — о самом себе. Едва ли не всё их исключительное «развитие» и «глубина духа» исчерпывается мнением о «самом себе», чтобы не говорить о примитивном бахвальстве, — а временами приобретает характер откровенно забавный и нудный. В особенности же это становится заметно, если мотивации и стереотипы людей нормы подвергнуть причинному анализу — с позиции того психофизического субстрата, из которого выросла вся их богатая ботва. — И тогда, как бы ни были разнообразны внешние проявления и аранжировки, становится отчётливо заметен их общий стержень и (если говорить по существу) — одинаковое содержание. Само собой, не является исключением и не’обязательное зло, как оно проявляет себя среди (и в среде) людей. Собственно, именно по этой причине я начал (и почти полностью посвятил) эту статью расставлению субстратных точек (от комплекса самосохранения до экспансии). Фундаментальные инстинкты, пускай даже и затронутые вскользь (удар ладонью плашмя), образуют изуверски чёткий (чтобы не сказать: рельефный) узор на поверхности изображения лица человека: казалось бы знакомого наизусть. И прежде всего, следовало стереть с него пыль привычки, показав животное, скрытое под тонким слоем кожи..., значительно более тонким, чем это принято считать.   — Но тем более наивным было бы предполагать, что они, эти исподние инстинкты, сформировавшие рефлексы, психику и интеллект в целом, — по какой-то причине не оставят последствий на повседневном («цивилизационном») поведении человека: имея в виду равным образом биологический вид или индивид. Нацепив на себя костюм, галстук или ботинки, ни одно животное не становится менее голым в своих проявлениях и поступках. И только шумные помехи словесных клише накидывают на людей привычный флёр «мнимой сложности». — Собственно, если слегка стряхнуть пыль, приподнять шляпу и посветить чёрным фонариком в лицо обычного человека, на его поверхности станет отчётливо видно, — где кончается луковая шелуха совокупного сознания (традиций и культуры той среды, в которой он вырос) и начинаются сначала следы или последствия, а затем — и прямые проявления нижних инстинктов. Причём, так оно происходит в самых, казалось бы, неожиданных местах и точках, словно бы не имеющих никакого отношения к нему, необязательному злу во всей его роскошной и разросшейся во все стороны почвенной культуре.   ...Очень редко источник шутки находится в изящных чреслах Красоты; но, совершенно определённо, она чаще всего исходит из смрадных подмышек Зла...   Таким образом, я никогда не шучу; я серьёзен — самым тяжким образом; и не могу не посоветовать всем — поступать точно так же, с величайшей осмотрительностью и тщанием...:256 — Эрик Сати  ( из статьи «Справедливое замечание», 1912 г. ) И здесь (пожалуй-ста) оставалось бы только припомнить универсальную максиму, оставленную в той же книге, на том же месте... Разумеется, оставшуюся неуслышанной и такой же необязательной, как всё их..., остальное. «...и ещё имеется «инерция», «неучастие» или «наблюдение», что тоже, в общем-то, неплохо. Возможность ничего не делать, не напрягаться, не совершать над собой усилий — всё это приносит сначала удовольствие, а затем желание повторять. Вода стремится принять форму шара, а животные — форму отдыха. Во всех случаях они склонны потреблять — и как можно больше: еду, питьё, комфорт, территорию, вещи, ценности и женщин. Всё это разные формы одного и того же удовольствия экспансии...»:646 и обще-принятое... Пожалуй, именно здесь, кроме всего, и находится гадкая разгадка поистине неубиваемой стойкости всего необязательного среди них..., не исключая, впрочем, и зла (совершенно беззлобного, спустя столько-то тысяч лет), которому они предаются упоённо и самозабвенно — поскольку этот процесс незаметным и устойчивым образом совпадает со всей их жизнью. Практически всё «необязательное», включающее в себе отсутствие любой фиксации (к примеру, воли, внимания или участия) — становится для них непременным и постоянным..., чтобы не сказать — поистине «обязательным», пронизывая работу и отдых, еду и дыхание, речь и слух, движение и размножение, наконец — рождение и смерть. И прежде всего, по этому признаку (тотальной необязательности) проще всего определить принадлежность любого из них к основной страте Homo normalis. Словно пароль и отзыв, со стопроцентной надёжностью (именно так!) они узнаю́т друг друга, отличая «чужого» от «своего»... Запрос: «необязательное» — ответ «зло»...   Всегда начиная снизу, от своих первых & прямых потребностей, они кончают тогда, тем и там, где совсем не хотелось бы видеть окончание. Личный комфорт, удобство, спокойствие, продлённая жизнь, транспорт и жилище, быт и праздность — все сферы их деятельности, так или иначе, подчинены логике постоянного и поступательного завышения уровня запросов и желаний, ведущего всё выше, всё дальше по узкой дорожке необязательного зла, понимаемого в узком смысле как затрата ресурсов окружающего мира на личные нужды: малые и большие. Собственно, здесь нет предмета или проблемы для обсуждения: они сами говорят за себя лучше любых слов. Когда каждая следующая модель автомобиля должна быть удобнее, красивее, быстрее, в погоне за бессмысленным потреблением и у’довольствием. Несомненно, излишним... — Когда всякая еда у них давно и необязательно превратилась из потребности — в потребление и удовольствие.   Несомненно, излишнее. — Когда всякий отдых или путешествие у них давно и необязательно превратились в потребление и удовольствие.   Несомненно, излишние. — Когда всякая деятельность или работа у них давно и необязательно превратились в основу для потребления и удовольствия.   Несомненно излишнего. — Когда любое время жизни у них давно и необязательно превратилось в потребление и удовольствие самым процессом жизни.   Несомненно, излишним... — Можно остановиться. Список продолжать не’обязательно и бессмысленно.   — Знаете ли, есть на свете такая, право, «защитница» (и журналистка), Ольга Ро...манова зовут. Было дело, она как-то захотела встретиться... со мной. Здесь, в Питере. И я это сделал (хоть и очень не люблю, право, встречаться). А ещё она, право, захотела иметь мои «прекрасные книги». И это я тоже, право, выполнил. До последней точки. Безупречно. — А затем она перешла к делу и начала, право, защищаться. И вскоре она до того, право, до’защищалась, что теперь я попросту вынужден задать пару вопросов, почти детских, удивлённых... Здесь задать. Потому что не здесь она мне — ни разу не ответила. Будто оглохла. Или онемела... — А скажите, право, дорогая Ольга, зачем нужно вести себя недостойно безо всякой причины? А скажите, право, дорогая Ольга, зачем давать слово и обещать, если — никто не просит? А затем не выполнять и заниматься, право, защитой? Там, за углом. Где не видно. — И главное, скажите, Ольга, зачем унижать себя и прятаться... особенно, когда имеешь дело с тем, кто заведомо выше и дальше, чем вы? Когда унизиться, право — уже невозможно. Послушайте, Ольга. Это называется: «необязательное зло», Ольга, и не имеет Оно ни срока..., ни давности. Слышите, это я Вам говорю, Ольга. — Но уже, право, в последний раз. — Юр.Ханон, «Персонариум» ( avec Olga Rm. )   В итоге, практически вся жизнь (необязательно и бессознательно) этого коллективного животного (так или иначе) посвящена процессу излишнего потребления (во всех его доступных формах), а также дальнейшей экспансии (одной из форм борьбы человека со специфической скукой в области личной физиологии) как очередному средству наращения того же потребления... И всё это, замечу напоследок — есть совершенно не’обязательное зло для того мира, который они потребляют... ...всё как обычно   И всё же, далеко не только в еде и прочих потребностях проявляет себя основная черта его психофизики. Всеми четырьмя ногами опираясь на совокупное сознание, выстроенное на употребительной и употребляющей истине каждого животного индивида (равно несомненной & необязательной), — каждый из них именно так строит свою жизнь. В полном согласии с потребностью потребления — и ни в чём не зная системы, кроме её «необязательности». Сказать и не исполнить, пообещать и забыть, вызваться и исчезнуть, поднять руку и уйти... Разумеется, это невеликий грех для того мира, который они давно уже съели и превратили в подстилку для своей ходьбы. И всё же, ещё остаётся тот непременный и необязательный фон, который они (совокупными усилиями) создают друг для друга, в своих социальных (внутри’видовых) отношениях. Отсюда — двигаясь снизу вверх из субстрата в страту — всеобщее не’обязательное зло употребления пронизывает все их отношения: непосредственно и посредственно. Всякий раз посредством, не по средствам или — по средству.   Причём, этот тезис..., на первый взгляд убийственно теоретический, — на деле при каждом повторении имеет вид убийственно конкретный. Так, что и глаза на него не хотели бы глядеть. Никогда... — Потому что в результате прямого действия они всякий день сотни и тысячи раз имеют и употребляют друг друга примерно таким же образом — как и любой ресурс или предмет потребности. Как необходимое следствие, люди для людей становятся массовым объектом необязательного зла во всех сферах совокупной жизни, — и прежде всего, в тех, которые не слишком сдерживаются или не жёстко ограничиваются каким-либо особенным образом: массовым или индивидуальным. Разумеется, вне границ регламентации отношениями, родством, моралью, религией или законом — в полном объёме проявляется тотальный потребительский эгоизм, вредность, хитрость, коварство, необязательность, жульничество, предательство, обман, ложь... — ну и так далее, имея в виду все прочие способы, которыми люди имеют «чужого». Причём, я заведомо не говорю о войне или вражде — тех случаях, когда запреты снимаются в личном или коллективном порядке. Речь идёт исключительно о бытовой жизни и будничных контактах человека с человеком, снизу доверху пропахших этим бесконечно обаятельным пищевым ароматом не’обязательного зла... — Именно такие повседневные отношения организуют их элементарную жизнь и проходят красно-коричневой нитью через все этажи и комнаты их тщательно построенного и расстроенного общежития. — Так люди привыкли видеть и знать окружающих себя людей, бесконечное количество раз воспроизводя знакомые социальные стереотипы, и так они себя привычно ведут (в качестве подавляющей нормы несвязанного поведения) — друг против друга. В итоге — силовым корсетом и фундаментом системы их отношений становится взаимное недоверие, которым насквозь промочены все повседневные связи незнакомых, малознакомых или не слишком близких людей. Как следствие, возникает постоянная потребность в регламентации через законы и нормы, которые (в форме государства с евоным аппаратом насилия) пронизывают личную и общественную жизнь в качестве необходимого сдерживания форм зла: в подавляющем большинстве случаев — необязательного. Таким путём люди до неузнаваемости деформируют своё собственное существование — до состояния агрессивной среды.   — Едва ли не от сотворения мира буквально всё нестроение, строение и построение их стай, кланов, общества и государства возникает и строится как необходимая и достаточная реакция на постоянное проникающее присутствие не’обязательного зла в их отношениях и со’отношениях между собой: на всех уровнях и в любых масштабах времён, территорий, вопросов, проблем, сумм, разностей, чисел или поголовья... По сути вопроса, это и есть вся их жизнь... как реакция на самих себя:    непосредственная или посредственная (причинная и по’следственная).   Увы, раз за разом человек оказывался исключительно ненадёжным... и в роли раба, причём, временами даже более ненадёжным, чем его бог. И тогда самые развитые люди совокупного духа «замыслили» заменить чужого человека... на что-нибудь другое, или хотя бы (по возможности) отдалить его, чтобы не видеть перед собой одну и ту же десятки веков надоевшую рожу хама. Пожалуй, здесь и проявилось всё отношение человека к самому себе: «он его с трудом терпит, как неизбежное зло».:346 — Юр.Ханон, «Чёрные Аллеи» ( глава 415. «Торгуя естеством» ) В конце концов, нет ни смысла, ни желания — перечислять все способы, которыми они — «имеют» друг друга. Причём, совершенно «необязательным» образом..., и почти нисколько «не зло», с позволения сказать.   Однако в итоге, строчка за строчкой, стёжка за стёжкой, — образуя тот невозможный фон, посреди которого среди них, в их среде невозможно никакое иное существование, кроме того, что строится исключительно — по образу и подобию потребления мира и друг друга. Короче говоря, того не’обязательного зла, которое остаётся их неназванным богом — во все времена, на любой территории, в любой вере, во всякой конфессии — или вовсе без неё... в том числе, и так... Ибо имя и приговор ему, ей, им — легион. До поры до времени, отмеренного — им, тем же самым богом...   По указанной (только что) причине..., — да..., а также следуя введённому с 2001 года неуклонному «правилу Эрика» противостоять всякому, кто желает купить бесценное за бесценок..., проще говоря, за обыкновенное «дерьмо», — начиная с этого места я постепенно сворачиваю заявленную тему (как старый лист ватмана). И происходит сие действие едва ли не в самый важный момент, когда — уже прозвучало самое главное (впрочем, видимое только для того, кто способен достраивать систему по трём точкам), но ещё не была выстроена последовательная линия... Разумеется, в такой пятисложной и трёхтомной теме — не место оказии. Или пьяной болтовне. Потому что, говоря без особого акцента, необязательное зло..., оно не просто обозначает собой некую идею, проблему..., или даже область применения. — На самом деле, оно пронизывает собою всё время и место существования и господства биологического вида «человек» на своей чрезвычайной территории распространения. Будучи и сам природной оказией (вернее сказать, результатом случайной мутации), и имея в своём распоряжении крайне небольшой (по г’астрономическим меркам) срок существования, сегодня этот вид (Homos apiens, с позволения сказать) вступил в очередную критическую фазу своей органической истории. Так произошло в силу пресловутой «глобализации»: по следам мощнейшего развития технологий, средств коммуникации, связи и транспорта, когда последовательно уплотняющаяся цивилизация пронизала практически всю доступную сушу на земле, основной ареал жизни человека.   В начале XXI века..., впервые за все его недолгие пятьдесят-сто тысяч лет наступил особый момент, когда биологический вид «человек» стало возможно рассматривать в процессе его развития как единое целое — причём, не только умозрительно или теоретически, но и вполне прикладным образом. Взаимодействие и активное перемешивание отдельных кланов, племён, народов и даже стран, в том числе и находящихся на противоположных концах планеты, сделалось прямым и непосредственным, а феноменальное развитие средств взаимного проникновения или уничтожения поставило ребром вопрос реальной жизнеспособности популяции в целом. Популяции, замечу особо, — обременённой не только всепроникающим инстинктом зла (обязательного и не очень), но также активнейшей взаимной агрессией и экспансией — и всё это под жёстким соусом инстинкта смерти, активизированного перенаселённостью ареала и многократным превышением пределов видовой численности.   Те ублюдочные времена, в которые мы с вами имеем счастье жить, они нашли своё точное выражение в уродливом правлении и таком же правителе, а также в тотальном культе потребления и воровства ради потребления. — Однако же, как бы это ни было неприятно, и какой бы брезгливости ни вызывало при соприкосновении, мы должны отчётливо понимать, что в этом (здесь и сегодня) нет ровно ничего уникального. Во все времена и эпохи случались в точности такие же эпохи и времена, поскольку (и здесь я сызнова повторяю & повторяюсь) человеческая природа не только проста, но и универсальна вне времён и эпох.:603 — Юр.Ханон, «Два Процесса» ( из главы «Процесс Процессов» )... И здесь, в полном согласии с основным тезисом, я снова позволю себе понизить голос..., до едва слышимого шёпота. Не говоря уже о том, чтобы поступить ровным образом — наоборот.   Именно сейчас, в настоящее время, я полагаю, и требуется тот жёсткий & принципиально новый подход, который позволил бы человеку увидеть, осознать и далее — попытаться регулировать собственную природу и самоё себя в целом: глобальная проблема — ранее не только не решённая, но даже и не поставленная в силу своей смехотворной (и равно прискорбной) тавтологичности. Не поставленная, не сформулированная..., и тем не менее, имеющая решение: несложное, практичное и лишённое такого компонента как Необязательное Зло. и всё же оглядываясь — Говоря без малейшего желания быть услышанным, именно такой подход я и предложил на основе своих принципиальных открытий на стыке философии и микро’биологии. — Впрочем, не будем смешить перелётных птиц..., результат известен. Здесь и сейчас, принципиально новая наука человека о самом себе осталась без малейшего движения: умолчанная и осмеянная дружным небрежением моих современников. — Обычная до банальности история времён и нравов, основанная всё на том же необязательном зле, пронизывающем всё их земное царство: от становления и до заката. Так было во все его цивилизации и эпохи, (чтобы не трудиться перечислять по порядку...):246 всякий раз остававшиеся в небрежении и свободно (по инерции) катившиеся к своему маленькому (но очень громкому) крушению.   — Точно таким же образом умолчанным, оболганным и осмеянным в свои последние годы жизни оставался Фридрих — вместе со своими человеческими открытиями, а также десятки других (как правило, пропавших без вести) фридрихов, францев или феликсов, вне всякой зависимости от имени или формы черепа... — Не дослышав ни единого предупреждения и не усвоив ни одного урока, люди (в своей роскошной видовой массе) продолжали так же непринуждённо и необязательно проваливаться во все ямки, и наступать на все противопехотные мины, заботливо и аккуратно расставленные — для самих себя. В полном соответствии с основным каноном своей природы, ни на минуту не прекращая жевать и сплёвывать, сплёвывать и жевать, как в старой сказке без времени и места... — Точно так же случится и теперь..., но только уже в рамках — всей земли, этой небольшой планеты, впервые за всю свою историю (почти полностью) совпавшей с именем и лицом человека. Шаг за шагом, продолжая в прежнем темпе получать свои законные порции излишнего удовольствия от процесса и тихо пятясь назад, по пути всемирно-исторического потребления, — наконец, он сам, целый и неделимый, совпадёт со своей старой тенью вселенского статуса..., — статуса не’обязательного зла, — чтобы затем как-то облегчённо и необязательно оступившись, вывалиться куда-то наружу... или немного в сторону и вниз. — В ту сторону..., в ту... сторону, которая..., — впрочем, вспоминать о ней сегодня я полагаю совершенно излишним. Ибо даже такой разговор — в присутственном месте — есть ещё одно не’обязательное зло. Особенно, если (как-то случайно) припомнить: в чьём присутствии я здесь всё это говорил...    Жизнь каждого человека и всех людей вместе — есть зло (абсолютное) и добро (относительное)... — Животные. Растения. Даже грибы... Всё идёт в ход. Ничто не останется без внимания. Всякий день их жизни неизбежно приносит смерть — другим.    Так можно ли считать смерть каждого человека..., или всех людей вместе — злом?..       — Глупый вопрос.:29 — Юр.Ханон, «Мусорная книга» ( «Пограничник Х.» )

A p p e n d i X ( не’обязательное вредисловие ) Люди обладают поистине всепроникающим Талантом: даже свобода у них давно приобрела все свойства потребления. ( Юр.Ханон ) :574 не обязательно зло Э ссе «Необязательное Зло» (если это возможно назвать словом «эссе», — имея в виду некую эссенцию, конечно) представляет собой сначала стено...графический отчёт, а затем и литературно обработанный текст закрытой публичной лекции, прочитанной впервые 22 сентября 2002 года на выносном заседании брайтон’вудского клуба всемирного кредита. — Тема заседания, как нетрудно убедиться, была посвящена преодолению негативных проявлений всемирной экономики потребления и открытию принципиально новых возможностей поступательного развития. — Будучи зачитанной на русском языке с яркой интонацией оратора и тусклыми оттенками (его же) речи, лекция неоднократно прерывалась жёсткими аплодисментами и дважды — выкриками с мест. Трудно было бы сказать, что выступление не произвело эффекта взорвавшейся бомбы. Или, может быть, не совсем бомбы..., но всё равно — разорвавшейся. Вместе с тем, не следовало бы недооценивать вящей скромности автора «не’обязательного зла». Иногда (в неотчётливом произнесении, словно бы с набитым ртом) название этой публичной лекции (для таких же людей) можно было не разобрать и услышать как «не’обезьятельное зло». И в этом, казалось бы, клоунском трюке содержалась, страшно сказать — мысль. Да-да, именно мысль, — как это ни странно было бы ожидать в данном случае, — причём, вполне конкретная и точная. Дело идёт о том, что основной моей затеей было донести до остатков человеческого сообщества (в лице воротил экономических кланов мира) не столько самую идею или текстовую ткань своей лекции, сколько показать на пальцах: какую бездну возможностей цивилизация людей теряла (и непременно будет терять впредь) во всякий век своего существования..., и ещё теряет теперь, — каждую минуту сегодняшнего уходящего дня. На глазах превращающегося — во вчерашний...   — И всякий раз, перечисляя длинный список людей, которых Нитче называл своими «друзьями» или «добрыми коллегами», мне видится его лицо, сморщенное гримасой брезгливости и боли... Гейнце, Лескин, Царнке, Виндиш, Родэ, Буркхардт, Овербек..., так он перечислял своих славных предателей..., и этот список можно продолжать безо всякого смысла и успеха. К сожалению, слишком большой отрезок своей жизни Фридрих прожил в состоянии полудетского полусна, и сам будучи вполне человеком части стайного сознания. Такой вывод совсем не трудно сделать, даже бегло оглядев набор его ранних слов и поступков..., да он и сам всегда делил свою жизнь на две неравные части... Однако любое прошлое имеет свою цену, — оно вечно волочится позади как длинный тяжёлый хвост и за него приходится платить — всегда настоящим и в настоящем. Подросток, поэт и мечтатель, — он слишком долго пользовался внешними ценностями, изо дня в день оправдывая своё высокое звание человека, одного из людей. <...> — Пожалуй, я могу чувствовать себя сегодня вполне счастливым, рядом с Фридрихом, ибо моя начальная жизнь человека части закончилась вдвое раньше..., и я вообще не имел никаких «друзей»..., как оказалось впоследствии. — Всякий раз, глядя от себя, я говорил: избави меня бог от таких друзей, которых я видел в начале жизни, и Нитче имел таких же. — Нет-нет, не подумайте плохого..., они вовсе не были так дурны, пожалуй, их единственный недостаток заключался только в том, что они были — тоже людьми, как и все прочие. — Странное и нелепое положение вещей..., при котором всякий раз само по себе слово «друг» означает примерно то же самое, что и «друг ой человек», часть целого, а в результате — никто..., нитче. А вот это — уже окончательный приговор.:665 — «Ницше contra Ханон», из главы 520: «Выстрел мимо» — Так чтó же я хотел сказать этими словами, безусловно — неконкретными, так сказать, общего порядка? В общем-то, почти ничего. Именно так: ни-че-го, поскольку именно таков оказался очередной броуновский выбор моего времени и места. Совместными усилиями, не обременённые излишней рефлексией и вооружённые повседневной практикой не’обязательного зла — они пожелали: «да будет так». — И сразу услышали в ответ: принято, «получите». Буквально в двух словах..., именно таким выглядел финал этой песенки..., типичное трио для двоих.:544 ...если не поняли, впрочем, могу повторить, слегка нажав на педаль газа..., как вы любите. Итак, повторяю. На этот раз немного по скаладам. Как мне кажется, — уже давно можно было заметить, что мой публичный доклад 2002 года (сделанный для таких же людей и женщин) имеет на своей поверхности название: «Не’обязательное Зло». — Даже ребёнок (ваш ребёнок, прошу прощения) якобы осведомлён: что такое зло и чем оно отличается от «добра», например. Спросите у него, если не верите. Как минимум, он скажет примерно так: «добро — это всё что хорошо и приятно, а зло — чтó плохо» и больно. — Скажем мальчику «спасибо» за столь ценную справку из области начальной этики и поэтики... Впрочем, не нужно иметь семь пядей на голове, чтобы обнаружить: здесь, на этой странице сказано нечто совсем другое. И даже более того: иногда у...прямо противоположное... Таким образом, яко’бы вырисовывается картина некоего негатива..., наложенного на привычное изображение жизни. При всей сомнительности этого суждения, оно меня вполне устраивает. Всё так. Всё так. Пускай будет всё именно так... — «Дамы и мсье! Господа и собаки!.. — примерно так я закончил свою публичную речь на XLVIII сессии брайтонвудского клуба всемирного кредита, — здесь и сегодня..., сейчас и в этом месте я предложил вам только малое звено общей системы. Под видом маленького необязательного зла собственной жизни вы получили исключительно отрицательную часть хомистической программы — к тому же, изложенной ради простоты понимания — в форме жёваной бумаги (прямая речь).:601-602 Итак, сегодня и здесь вы можете отчётливо видеть: что вы имеете и что рискуете получить под видом собственной повседневной жизни. Однако здесь и сегодня..., сейчас и в этом месте — от вас осталась полностью сокрыта положительная (сверх’ценная, позволю себе заметить в скобках) часть программы. Проще говоря, никто из вас её (от меня) не получил, а потому и не имеет, тем временем, продолжая традиционно — иметь друг друга..., как это широко принято между людьми».   — Мне всегда были очень дороги мои дорогие должники..., — скажу я вослед за Фридрихом. И с каждым годом они становились мне всё дороже и дороже, мои дорогие должники... Ведь их у меня вообще-то совсем не так мало, как может показаться на первый взгляд, их у меня довольно много, моих дорогих, дорогих должников... Они все у меня по цене золота и даже дороже, даже значительно дороже, мои дорогие, дорогие должники... Но иногда наступает пора, пора нарушить молчание, поставить их в шеренгу, как делал Фридрих, — и противу ваших правил назвать их одного за другим, моих дорогих, дорогих должников <...> — когда они собрались здесь, эти бледные призраки, хотя и не все..., и подлый брат мой, Амшинский, Розанов, Рязанов, Урьяшь, Слонимский, Успенский, Тищенко, Петров, Сокуров, Исаева, Курёхин, Либерис, Соловьёв, Серебряков, Виноградов, Боярчиков, Эйфман, Цесс, Динов, Слабый, Босов, Губин, Майзель, Александрова, Сластин, Скляренко, Десятников, Пежемский, Спиваков, Ростропович, Любимов, Титов, Васильева, Ашкенази, Шелаевы, Латынины, Фетинг, Форштат, Баженов, Лесковская, Леонтьева, Карманов, Таирова, Т’рабский, Адасинский, Ратманский, Мухлади, Романова... и прочие, прочие дважды скромные и скоромные гнилушки от мира сего... В конце концов, мало ли их на свете, всех не перечислишь, моих дорогих, дорогих должников... — Все они, помногу и понемногу внесли свой посильный вклад в мой большой Уход..., уход прочь отсюда, только прочь от вас, мои дорогие, дорогие должники... Всякий из них, так или иначе, но нанёс свой дружеский удар заступом по спине или в спину, в мою спину, мои дорогие, дорогие должники...:676-677 — «Ницше contra Ханон», из главы 545: «Неоконченная симфония Шуберта» Итак, здесь можно остановиться: очередной разорванный круг — замкнулся. Проще говоря: ничего не изменилось. Всё по-прежнему. Всё как всегда... Не исключая ничего «хорошего»..., как они говорят. И по-прежнему человеку (не)разумному остаётся предоставлено в без’раздельное пользование всё то же, что он употреблял все предыдущие тысячи лет: вероятно, слишком унылых и однообразных, освежаемых только массовыми побоищами или праздниками непослушания... Имея и продолжая иметь только наружный завоёванный субстрат мира, собственное внутреннее животное, пошлое прошлое и такое же не’стоящее настоящее, — своё будущее он очевидно потерял... (говоря о том времени и месте, в котором человек — впервые — получил бы возможность соответствовать самому себе). Таково могло быть будущее, осмысленное не в виде сонной демократии или тирании потребления, культа, пульта или катапульта, — а основанное на точном анализе и понимании допустимого, возможного и потребного — для того странного и (вне всяких сомнений) инвалидного животного, каким (не) видит себя человек. В целом, так: не слишком сложно, но и не стараясь упрощать... — Мадам..., мсье..., мадмуазель... Я заканчиваю свою нынешнюю речь, чтобы перейти к будущей..., после всего. Через минуту вы увидите перед собой пустоту. И закрытую дверь. Отныне или навсегда вы вольны в очередной раз запомнить или позабыть: чтó вы потеряли, старые олухи: как всегда, — разменяв подлинные драгоценности на сегодняшнюю мякину, почти полностью состоящую из привычек необязательного зла. Пожалуй, к вечеру (не позже половины десятого) — она протухнет..., вместе с вами. А завтра..., — завтра же — как стемнеет (можете помянуть мои слова), я — первый стану рукоплескать тому красочному фейерверку, который вы устроите в честь своего главного (на будущее) необязательного зла, — которое и положит конец всем предыдущим. Именно так... Всем, — как кажется на первый взгляд. Разве что, кроме одного..., — добавлю напоследок.

A p p e n d i X - 2 Ком ’ ментарии и снова удаляясь... Из’ сточники Ханóграф: Портал Лит’ература  ( необязательная ) Ханóграф: Портал Д.Губин, Юр.Ханон. «Музей Вождей». — Лениград: программа «Монитор» от 8 апреля 1990 г. Д.Губин «Игра в дни затмения» (Юрий Ханон: интер...вью). — Мосва: журнал «Огонёк», №26 за 1990 г. — стр.26-28 Юр.Ханон «Музыка эмбрионов» (интервью с Максимом Максимовым). — Лениград: газета «Смена» от 9 мая 1991 г., стр.2 Юр.Ханон. «Лобзанья пантер и гиен». — Мосва: журнал «Огонёк» №50 за декабрь 1991 г. — стр.21-23 Юр.Ханон, «Скрябин умер, но дело его живёт» (интервью с Кириллом Шевченко). — Лениград: газета «С...мена» от 13 ноября 1991 г., стр.7 С.Кочетова. «Юрий Ханон: я занимаюсь провокаторством и обманом» (интервью). — Сан-Перебург: газета «Час пик» от 2 декабря 1991 г., стр.11 Юр.Ханон. «Александр Николаевич (январские тезисы)...» (к 120 годовщине со дня рождения А.Н.Скрябина). — Сан-Перебург: газета «Смена» от 7 января 1992 г. – стр.6 (и последняя) Юр.Ханон. «Моя маленькая ханинская скрябиниана». — Мосва: журнал «Место Печати» №2 за 1992 г. — Приложение: к 120-летию со дня рождения А.Н.Скрябина, стр.102-135. Юр.Ханон: «Эрик-Альфред-Лесли, совершенно новая глава» (во всех смыслах). — Сан-Перебург: «Ле журналь де Санкт-Петербург», № 4 за 1992 г., стр.7 Юр.Ханон. «Несколько маленьких грустных слов по поводу годовщины усов» — Сан-Перебург: газета «Смена» от 6 января 1993 г. – стр.7 Юр.Ханон, «Разговор с психиатром в присутствии увеличенного изображения Скрябина», — Москва: журнал «Место печати», №4 за 1993 г. Юр.Ханон. «Скрябин как лицо». — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки» & изд.«Лики России», 1995 г. — том 1. — 680 с. — 3000 экз. Юр.Ханон. «Скрябин как лицо» (издание второе, до- и пере’работанное). — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки» 2009 г. — том 1. — 680 с. Ханóграф: Портал Юр.Ханон. «Скрябин как лицо» (часть вторая), издание уничтоженное. — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки & те же Лики России, 2002 г. — 840 стр. «Ницше contra Ханон» или книга, которая-ни-на-что-не-похожа. — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки», 2010 г. — 836 стр. Юр.Ханон «Русский Шумахер» (роман’с без слова). — Центр Средней Музыки, Сана-Перебур (no publier, en un an). Юр.Ханон «Савояры царя Авгия» (третий конденсат). — Сана-Перебур, Центр Средней Музыки, (no publier, en un an). Эр.Сати, Юр.Ханон «Воспоминания задним числом» (яко’бы без под’заголовка). — Санкта-Перебурга: Центр Средней Музыки & Лики России, 2011 г. Юр.Ханон «Альфонс, которого не было» (или книга в пред’последнем смысле слова). — Сан-Перебург: (ЦСМ. 2011 г.) Центр Средней Музыки & Лики России, 2013 г. — 544 стр. Юр.Ханон. «Вялые записки» (бес купюр). — Сана-Перебур: Центр Средней Музыки, 191-202 гг. (сугубо внутреннее издание). — 121 стр. Юр.Ханон, «Мусорная книга» (в трёх томах). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 191-202-221 гг. (внутреннее издание) Юр.Ханон. «Не современная не музыка» (интервью). — Мосва: жернал «Современная музыка», №1 за 2011 г. — стр.2-12 «Ханон Парад Алле» (или малое приложение к большому прибору). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2011 г. Юр.Ханон, Аль Алле. «Мы не свинина» (малая ботаническая энциклопедия). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2012 г. Юр.Ханон, Аль.Алле, Фр.Кафка, Аль.Дрейфус «Два Процесса» (или книга без права переписки). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2012 г. — 624 стр. Юр.Ханон «Чёрные Аллеи» (или книга, которой-не-было-и-не-будет). — Сана-Перебур: Центр Средней Музыки, 2013 г. — 648 стр. Юр.Ханон, Аль Алле. «Не бейтесь в истерике» (или бейтесь в припадке). Третий сборник (второго мусора). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2013 г. Юр.Ханон «Три Инвалида» или попытка с(о)крыть то, чего и так никто не видит. — Сант-Перебург: Центр Средней Музыки, 2013-2014 г. Л.А.Латынин, Юр.Ханон. «Два Гримёра» (роман’с пятью приложениями). — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки», 2014 г. Юр.Ханон «Книга без листьев» (или первая попытка сказать несказуемое). — Сан-Перебург, Центр Средней Музыки, 2014 г. Ханóграф: Портал Юр.Ханон, «ПАР» (роман-автограф). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2015 г. Юр.Ханон «Неизданное и сожжённое» (на’всегда потерянная книга о на’всегда потерянном). — Сана-Перебур: Центр Средней Музыки, 2015 г. Юр.Ханон «Животное. Человек. Инвалид» (или три последних гвоздя). — Санта-Перебура: Центр Средней Музыки, 2016-bis. Юр.Ханон, Мх.Савояров. «Внук Короля» (двух...томная сказка в п’розе). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2016 г. Мх.Савояров, Юр.Ханон. «Избранное Из’бранного» (худшее из лучшего). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2017 г. Юр.Ханон, Аль.Алле. «Последний рассказ» (или надгробие гения). — Сан-Перебург: «Центр Средней Музыки», 2017 г. Юр.Ханон, Мх.Савояров. «Через Трубачей» (или опыт сквозного пре...следования). — Сана-Перебур: «Центр Средней Музыки», 2019 г. Юр.Ханон, Эр.Сати. «Малая аркёйская книга» (или скрытый каталог школы иезуитов). — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2021 г. С а в о я р о в ы : после слов ie. — Сан-Перебур: Центр Средней Музыки, 2023 г. См. так’же Ханóграф: Портал Вселенский разум  самого́ себя Идея, конструкция, канон (из надписей на гробнице) Тавто-логия (царица наук) «Ницше — contra — Ханон»‎ (и артефакты) «Чёрные Аллеи» или книга-которой-не-было-и-не-будет Дерево или животное (вопрос Георгия Гачева) Анархист от — музыки Два Процесса или книга без права переписки Ханóграф: Портал Физиология шарма Смерть и(ли) зло Миша Суворов...   (или ещё одно не’обязательное зло) Чёрный след человека (кроме шуток) Орден слабости‏‎ (всеобщей и равной) Старческий крест Божественное растение ... дьявола ...кое-что немаловажное — на закуску см. куда по’дальше →  Auteur : Юрий Ханон.   Все права сохранены.     All rights reserved. * * * эту статью не дозволено редактировать или исправлять никому, кроме какого-то автора. — Все желающие сделать замечания или дополнения, — могут свернуть их трубочкой и отправить в одно место... * * * публикуется исключительно впервые : текст, редактура и офф’ормление — Юр.Ханóн  «  s t y l e t  &   d e s i g n e d   b y   A n n a  t’ H a r o n  »