Эрик Сати (цитатник) — различия между версиями

Пускай все и вся живут очень долго, очень богато, очень счастливо, совсем как в волшебной сказке...
Но пускай при этом старательно избегают иметь много детей...^[12]:111

      Курортная хроника:
  Мсье Гаврош-сын попусту теряет лучшее время своей цветущей жизни — на даче. Погода откровенно плохая. Даже более того, погода совершенно безобразная. Мсье Гаврош с меланхоличным аппетитом вынужден пассивно наблюдать, только через пыльное оконное стекло, бескрайние одноцветные поля — целое море сочной зелени, простирающейся от его носа и до самого горизонта. Дождь постепенно усиливается. Мсье Гаврош-сын чувствует себя окончательным декадентом. Буквально в нескольких словах он подытоживает удручающую картину окончательного упадка:
  — Ах, ну надо же, что за вопиющая непрактичность! — восклицает он, щурясь вдаль, — это глупое поле уже который день разбавляет свой чудесный ярко-зелёный абсент обыкновенной дождевой водой!..^[11]:33

      Шум в театре:
  За последнюю неделю мы с другом моего мужа почти четыре раза побывали в нашей оперетте. Половина публики хохотала, а другая половина кричала, что им из-за этого ничего не слышно. Друг моего мужа так мне и объяснил..., оказывается, на музыку только для того и ходят, чтобы её не слушать и даже попытаться заглушать, всеми средствами, чтобы и другие её тоже не слушали... Мне ужасно понравилось, такое представление — просто прелесть! Я всё время от души хохотала, кричала и хлопала в ладоши. Жаль только, что со сцены совсем не было слышно ни музыки, ни пения. Завтра опять пойдём.
    Глухота — хороша для хохота... А глухость — в ухе сухость...^{:там же, стр.38}

В этом году дома IX округа Парижа почувствовали нестерпимый зуд,
и мэр принял мудрое решение слегка поскрести их фасад, чтобы немного успокоить...^[12]:102

В месяце марте первые розовые бородавки появятся, позеленеют и лопнут на ветвях бульварных деревьев и носах бульварных пьяниц. Впервые с начала года, лучшие клошары столицы смогут время от времени ночевать прямо на улице.^[11]:44

  К пятнадцатому сентября префект полиции получит большое и длинное письмо, из которого я сейчас приведу только самые достоверные и документально подтверждённые выдержки:
              » Варенн-Сен-Мар, 14 сентября 1889.
    Господин и уважаемый Префект, Ваше Наше Благо-родие!..
  Вы напрасно строите из себя очень осведомлённого, только потому, что имеете в своём подчинении значительное число сексотов. Недопустимо забывать, что всякий агент – это нерв войны..., точнее, спиритус гражданской распри. Особенно, если этот агент – глуповат, откровенно говоря, сволочь и продажная тварь. (Впрочем, если Вы находите его хорошим, если он Вам даже нравится, тогда прекрасно!) – завтра же я Вам пришлю посылкой целый ящик этого дневного дерьма. Пользуйтесь на здоровье. И можете даже попробовать на вкус.
  Итак, я всё понял. Вы полностью доверяете нюху и слуху ваших сыщиков в тонком деле розыска преступников, которые своими глупыми выходками изрядно нарушают душевный покой собственников квартир и нанимателей жилья, не считая, разумеется, горничных, девушек, консьержей и швейцаров. Очень жаль это слышать от Вас.
  Так позвольте мне, простому любителю розыска сказать Вам прямо, что в этом вопросе Вы попали пальцем в нёбо и в глаз, уважаемый и господин Префект, Ваше Наше Благо-родие...^{:там же, стр.50}

...Рад сообщить, что мы выкинули Пеладана вместе с его нудной кафедрой! И как сразу хорошо и свободно стало без него... И как сразу захотелось самому стать Пеладаном. Спустя тридцать лет вынужден признаться, мне это удалось неважно. С одной стороны. Но с другой стороны, мой дорогой Альфонс, вернее, мой земляк дядюшка Альфонс Алле, большой острослов, как только я хорошенько поддал Пеладану под одно место, сразу окрестил меня в двух словах: «Эзот’эрик-Сати, или Эрик-Эзотерик». Честное слово, я и сегодня почти счастлив, когда вижу одно это слово, без уточнения...^[5]:25

Так-то оно будет вернее, — как говаривал Наполеон I,
когда опять кого-нибудь отправлял на расстрел.^[12]:153

  ...Господин редактор, прошу Вас обратить внимание на малую ошибку в словах Вашей газеты. Весьма удивительно мне, бедняге, не имеющему никаких других помыслов, кроме своего Искусства, быть вечно преследуемым ничтожным титулом родоначальника музыкальных учеников господина Жозефена Пеладана.
  Это причиняет мне и страдание, и неудобство, потому что назвать (неважно чьим) учеником, полагаю, можно кого угодно, но только не меня. Кроме того, полагаю также, что господин Пеладан, несмотря на свои весьма обширные познания, никогда не мог иметь учеников ни в музыке, ни в живописи или в чём-либо ещё, ибо никогда сам таковыми искусствами не владел. <...> Находясь лицом к лицу со мною, он – мой соратник, так же (и даже в большей степени), чем мои старые друзья, господа Ж.П.Контамин де Латур, и Альбер Теншан. Не желаете ли Вы теперь назвать меня ещё и их учеником?..^[11]:65

Чистым ребёнком я впервые вошёл в ваши классы; и Душа моя была столь нежной, что вы оказались не способны постигнуть её; и повадки мои удивляли даже цветы на подоконнике; и они думали, что видят плюшевую Зебру. <…>
И, несмотря на мою крайнюю молодость и непостижимую Ловкость, вы, по неразумности вашей, скоро заставили меня ненавидеть ваше грубое и неживое Искусство, которое вы преподаёте; вашим необъяснимым упрямством вы надолго заставили меня презирать вас — со всех сторон. И я отвернулся, и я ушёл от Вашего грубого деревянного молотка к своим эластичным мыслям и словам...^{:там же, стр.67}

14 дня месяца января лета Господня 1893, пришедшегося на субботу – началась моя любовная связь с Сюзанн Валадон, пришедшая к завершению в среду 20 дня месяца июня того же года. Она продолжалась одним месяцем менее полугода и двумя днями более пяти месяцев.
В Понедельник 16 дня месяца января 1893, мой друг Сюзанн Валадон пришла в первый раз в своей жизни на это место и также в последний раз в субботу 17 июня того же года.^{:там же, стр.76}

   Я только что окончательно порвал с Сюзанн. Вот хорошее слово.
   Мне будет весьма болезненно тяжело Вновь овладеть Собой; любить эту Малышку, как я любил со времен твоего прошлого отъезда; кажется, Она сумела заглотить меня целиком. В том-то и проблема.
   Впрочем, я нисколько не сомневаюсь — время своим ходом постепенно сделает то, что я не могу сделать своими силами сейчас и немедленно.  <...>
   Мог бы ты, мой добрый старик, выслать мне на некоторое время ещё двадцать франков, во имя Господа; никогда мне не бывать на высоте без этого...^{:там же, стр.76-77}

Верный традициям христианских баронов, моих предков, прославлению моей расы и чести моего имени, я готов к этой борьбе. Я уничтожу всех неверных, я изрублю их на мельчайшие кусочки пречистым топором Шарля Мартеля и пресветлым мечом Людовика Святого. Их злоба и козни бессильны против меня, потому что меня охраняют несокрушимые доспехи истинной Веры. И пусть они, скрежеща от злобы, знают, что я непобедим, ибо я действую от имени подлинной добродетели, отнять или дать которую не во власти ни одного из смертных. Великая сила, которая покровительствует мне, она такова, что разбивает перед собой все преграды. Я ношу имя, которое их тревожит, и я скрываю весь мир в своём мозгу. ^{:там же, стр.94}

Большой Совет в Совете. Имея намерение вернуть обратно к святому гласу несчастные души, заблудшие в лабиринте ереси; и преобразившись в своей пламенной любви к Церкви Иисуса, Папа Римский решился созвать на Священный Совет Епископов Английского, Шотландского и Ирландского с тем, чтобы посоветовать им объединить усилия, и пролить на Совет свой свет и милосердие, которые помогут вернуть неверных англиканцев в лоно Католической Церкви...^{:там же, стр.115}

Два года <прожить> в шкафу — неплохая цена, для настоящего искусства.
Во всяком случае, я — так теперь думаю, после всего.^{:там же: стр.125}

На самом деле всё — было совершенно не так, как нам врут, с сáмого детства.
...например, Жанна д’Арк была расстреляна Англичанами...^[12]:159

Я много раз предлагал организовать бесплатные народные прогулки в колеснице Государства.
Но до сих пор почему-то никто не придавал этому проекту никакого значения.
— Обидно.^[11]:149

То, что нищета лечит не только желудок, но и голову —
это я отчётливо почувствовал на собственной шкуре...^{:там же: стр.131}

...К сожалению, Я не имею ни единого су в Моей мошне, пожалуй, это самое худшее, что я мог бы сказать о самом себе. Как бы ты был добр, если пришёл ко мне на помощь в виде хорошей должности! Или даже нехорошей, иногда это тоже бывает хорошо. Даже лучше, чем ничего. Пожалуй, без неё Мне со всей жестокостью будет предоставлено в ближайшие годы влачить самое жалкое существование, послушай, Я тебе это говорю. После всего, ты наверняка скажешь, что было бы неплохо для меня; «не надо быть таким быстрым и беспорядочным в расходах». Да..., я это знаю. И даже не один раз. Но это ещё будет...^{:там же, стр.136}

Мессир. Если всякая мерзость в этом мире заслуживает истребления и возмездия, то согласие, напротив, призывает к возданию Должного.
Исходя из этого, Я прошу Вас засвидетельствовать Моё искреннее уважение и Мои торжествующие поздравления...^{:там же, стр.139}

...Вот и я сегодня тоже здесь, в настоящий день, только для того, чтобы отполировать инкрустированный паркет в моей комнате карбонатной водой и смазать его чёрным мылом; после этой восхитительной работы, мне кажется, я даже встану на четвереньки и натру вышеупомянутый паркет воском, собственноручно...^{:там же, стр.148}

...Я ужасно доволен, что нахожусь теперь в Аркёе. Я не забываю ни на минуту, что обязан этим тебе, дорогой. Ты вырвал меня из цепких лап Парижа и поместил сюда, где прозрачный воздух и масса чистейших комаров! И ещё — окружающие, они такие Милые и Прямые..., когда чем-то обрадованы — радуются как ненормальные, а когда опечалены — плачут как животные или дети. Скажу честно, меня это искренне волнует, и даже становится приятно где-то под ложечкой. Знаешь, я хожу между ними как бледный и красивый волк, этакий добряк, аристократ из Парижа в их провинциальной деревне Комарово, хотя и довольно дурно одетый, но всё же совершенно потасканный знаток человеческой ослятины. ^{:там же, стр.152}

...Всё стало уже далеко не так забавно; со своей стороны я чувствую, что на мой хлипкий хребет этот груз будет, пожалуй, уж слишком тяжёл: изнеможение от голода и пустая мошна, похоже, не могут мне доставить больше никакого удовольствия. Кажется, я их исчерпал..., или себя?..
      — Я считаю нужным сказать тебе это сразу.
Усталый и измождённый, едва я поднимаю глаза, как вижу нищету, эту старую потаскуху, у себя перед окном, или в дверях, или под столом, или даже под кроватью. Проклятая стерва, что она там делает — я никогда не давал ей согласия на совместное проживание! Даже самая простая, детская арифметика, разумеется, как и большинство всяких прочих арифметик, позволяет мне без особого труда и с исключительной точностью усмотреть, что все вещи на свете рано или поздно оборачиваются для меня фатально. Быть может, я слишком затемняю краски, будучи голодным и пристрастным? – но быть может, они таковы на самом деле для всего мира. Не думаю, что сию секунду мне действительно удастся окончательно выяснить этот вопрос..., я предпочёл бы всего один бутерброд. Можно даже всухомятку...^{:там же, стр.155-156}

— Что? Деньги не пахнут? Вы так считаете? В самом деле?..
Но я не вижу причины, почему бы деньгам не иметь запаха, — им, которые могут иметь всё..., кроме запаха.^{:там же, стр.160}

Я кончил тем, что верю, будто Добрый Бог — это всего лишь одна из тех вечных сволочей, которых так много шныряет вокруг меня, из стороны в сторону. Его ненавязчивое, претенциозное милосердие..., я слишком хорошо вижу, как он помаленьку крошит и разбрасывает его в разные стороны..., но делает это неохотно, и только в крайних случаях.
И что же ты хочешь, брат мой, чтобы я сказал тебе? Кажется, у меня это сегодня не получится совсем. Что бы я ни сказал, это не принесёт Ему ни счастья, ни удачи..., и я совсем не удивлюсь, если Он в ближайшее время вовсе потеряет своё насиженное место. В итоге, мне кажется, это было бы зрелище, полное самой суровой красоты.^{:там же, стр.166}

В настоящий момент Монсеньёр Эрик Сати работает над невообразимо приятным произведением, которое называется «Две пьесы в форме груши».^{[комм. 9]} Монсеньёр Эрик Сати без ума от этого нового изобретения своего духа. Он с утра до вечера ужасно много говорит о нём, причём, если ему верить, он говорит очень много замечательного. Он полагает его превосходящим всё прежнее, что было им когда-либо написано вплоть до сегодняшнего дня, а может быть, даже и до завтрашнего! Возможно, он ошибается, как это свойственно всем глупым людям (в форме груши); но нет..., не надо ему об этом говорить; всё будет совершенно напрасно — и он никогда в это не поверит, только пуще прежнего рассердится и будет топать ногами..., втихомолку.^{:там же, стр.176}

...Если мне претит сказать во всеуслышание, что я думаю про себя,
то лишь потому, что у меня недостаточно громкий голос.^[14]

Я совсем не боюсь покойников. Вы думаете, я просто болтаю? Вру?
Как бы не так: однажды всю ночь я проспал рядом с трупом, даже не подозревая, что он был мёртв...^[11]:195

Не следует терять самообладание больше чем на час.
Это когда-нибудь может — выйти боком...^{:там же, стр.195}

Тот, кто пьёт абсент всё дальше и дальше,
убивает себя с каждым глотком всё ближе и ближе.^{:там же, стр.203}

Нет на всём свете ни одного такого преподавателя, который был бы действительно способен определить Красоту для других или навязать её, назвав себя самым осведомлённым из людей.
Даже если кто-то и узнал свою самую красивую красоту, то он прежде всего её спрячет получше — и будет хранить её у себя дома, под замкóм, в старом платяном шкафу, чтобы никто не покусился, или даже, не дай-то Бог...^{:там же, стр.202}

      Крайняя степень тщеславия!
  Каждый аркёйский обыватель почтёт за честь собственноручно подпалить свой дом только ради того, чтобы ему нанесли визит наши бравые Пожарники с большой Помпой и во всей парадной амуниции, красавцы... И в самом деле, эта величественная картина тысячу раз стóит того, чтобы стать бездомным! Какой дивный праздник, что за чудный фейерверк!.. Заранее занимаю лучшие места на тротуаре напротив пожара: счастлив сделаться аркёйским зевакой!..^{:там же, стр.210}

      Больше не будет лысых
  если каждый из нас вступит в новое акционерное общество «Акведук». Вы сможете использовать свои дивиденды, чтобы приобрести чудодейственный лосьон для роста волос, выпускаемый акционерным обществом «Акведук»...^{:там же, стр.212}

      Буйно помешанный
  только по причине того, что не смог попасть на сногсшибательно весёлые синематографические сеансы, которые даются каждую субботу в 8 ч. 45 в роскошных салонах у мсье Олленже-Жакоба. Только с большим трудом этот несчастный был усмирён пятью прибывшими санитарами и с громадными предосторожностями помещён в психиатрическую клинику Кашана...^{:там же, стр.220}

      Вас опять обманывают,
— если вы до сих пор не знаете, что мсье Олленже-Жакоб, знаменитый директор «Величайшего Синематографа во всем мире», ждёт вас каждую субботу, в восемь с половиной (желательно, вечера) <по адресу> – 60, улица Эмиль-Распай, в своих превосходных салонах иллюзиона. Мсье Олленже Жакоб за свою многолетнюю карьеру награждён многочисленными фиктивными орденами, кроме того, он является личным поставщиком императорского двора Сахáры, его преосвященства дожа Манчестера (Англия) и его высочества султана Ливаро...^{:там же, стр.221}

      Дорогой господин Тамплие.
  Я должен дать Вам знать, что покидаю Местный патронат Аркёй-Кашана, — на этот раз совершенно и окончательно. Мой мотив? Извольте.
  Я не желаю впредь принимать никакого участия в организации, где казначей располагает по своему усмотрению, (чрезвычайно изменчивому) всеми средствами, которые ему поручены;
  Я не желаю принимать участие в Совете администрации, который допускает, чтобы некто посторонний присутствовал на обсуждениях, позволял себе вмешиваться в их течение, распространял всякие мерзости, сомнительные факты и обращал их против меня, меня, Директора, назначенного Генеральной Ассамблеей в соответствии с Уставом, и единственного законного представителя Совета Администрации в службе внутренних сношений.
  Таковы, в целом, причины отставки, от которой я удерживал себя в течение слишком долгого времени. Определённо достойно сожаления, что мсье Вейсьер куда-то затерял письмо, которое Вы ему послали,^{[комм. 10]} возможно, для прояснения нашей позиции по поводу гнетущих разговоров о состоянии дел в Местном патронате.
  Впрочем, мы в полной мере ощутили его дух и без... письма, которое, быть может, было не столь интересно. Вы один вполне можете судить об этом.
           Дружески Ваш:  ES ^{:там же, стр.222-223}

...Очень редко источник шутки находится в изящных чреслах Красоты; но, совершенно определённо, она чаще всего исходит из смрадных подмышек Зла...
Таким образом, я никогда не шучу; я серьёзен самым тяжким образом; и не могу не посоветовать всем — поступать точно так же, с величайшей осмотрительностью...
Одна из самых глупых шуток, с которыми пришлось столкнуться человечеству, имела своим результатом Всемирный потоп. Легко наблюдать, до какой степени эта шутка была непристойной и бесчеловечной, даже в свою эпоху. Так же легко констатировать, что она не только ничего и никому не доказала, но что даже и всемирная Философия от неё не улучшилась никоим образом...^{:там же, стр.256}

Зачем нападать на Бога?
Возможно, он так же несчастен, как мы все...^[17]

У меня всегда крайне серьёзный вид, если я когда-нибудь и смеюсь, то, во всяком случае, не нарочно.
Я в любых случаях охотно прощаю себя.^[11]:270

Мой врач постоянно рекомендует мне курить. И он всякий раз прибавляет к этому совету:
«Курите, мой друг, курите..., иначе — другой будет курить вместо Вас».^{:там же, стр.271}

— Дамы и Леди!.. Джентльмены и Мсье!.. Без лишних слов и чрезмерных околичностей вынужден сообщить (не)благородной публике, что отныне под страхом смертной казни через удаление головы все композиторы без исключения должны будут носить имя Эрик и фамилию Сати!.. Или — наоборот. ^[11]:278

Эрик Сати рисует себя сам и думает так: ^{:там же, стр.283}
«...я родился слишком молодым — во времена слишком старые...»^[5]:31

Когда наш сотрудник Эрик Сати впервые опубликовал свои «Подлинные дряблые прелюдии для собаки», его коллеги-музыканты без особого интереса усмехались этому странному названию и потешались неожиданному проявлению заботы автора балета «Успуд» о художественном воспитании <собаки,> лучшего друга человека...^[11]:285

Хотя наша информация некорректна,
мы за неё — не ручаемся. ^{:там же, стр.304}

Общественное Агентство содействия Концертам и Спектаклям. Усиленная и навязчивая музыкальная реклама. Мы лезем прямо в уши! И не возвращаемся обратно. Обращайтесь к нам. Гарантия мгновенного попадания! Вы никогда так не пожалеете! А если не захотите, мы устроим вам жуткий концерт..., прямо у Вас дома, на кухне или в прихожей...^{:там же, стр.306}

    Лысый от рождения
    Только из приличия...^{:там же, стр.306}

— Нищета полезна для здоровья... — Та́к чаще всего говорят почему-то именно те, кто регулярно страдает от переедания и несварения. — У меня есть небольшое лекарство, для тех, кто страдает от этой беды... Минуточку терпения, и вы увидите...

— Это уже давно не новость и совсем не «модно» — иметь импозантный вид. Последний «писк» требует совершенно других вещей. Например, на почётное прежде место «духовности» приходит вид «духовки». Теперь в моде высокий «стиль фурно́»: кочегарки, газовой плиты и другой художественной «фурнитуры». Определённо, немцы из нас ещё и не то́ выбьют своей незатейливой окопной химией...^{:там же, стр.311}

    Дорогой господин Дюкá.
Сегодня Вы видите перед собой, осмелюсь сказать, довольно забавного индивида. Его зовут Эрик Сати..., в целом примерно так же, как и меня... Он собирается, весь дрожа, послать Вам одно ходатайство: смогли бы Вы рекомендовать меня какой-либо организации, оказывающей помощь артистам? Можете ли Вы это?
Я не стану Вам напрасно докучать, рассказывая о своей крайней «нищете» и о «делах, которые не идут». Я думаю, что всё это в равной степени мало полезно & так же мало развлекательно.
Я получил от Вас весточку из газеты «Крик Парижа», которая задала Вам дубоватый вопрос, какое влияние война может оказывать на музыку. Ваш ответ был очарователен & изысканно прост. Кланяюсь за него Вам низко...^{:там же, стр.312}

Для меня эта война — своего рода конец света, значительно более тупой и бессодержательный, чем если бы он был на самом деле. К счастью, мы не присутствуем лично на этой грандиозной, но тупой & бесчеловечной церемонии: хотелось бы надеяться, что последней из всех...^{:там же, стр.312}

...Проснись скорее, красавица, <...> и слушай голос своего возлюбленного. <...>
— Вот, он играет ригодон. <...>
Вот внизу под балконом он снова щиплет струны, снова подхватывает свой ригодон и насморк.
Неужели ты не хочешь его опять полюбить, красавица? Ведь это поэт!.. Старый поэт!..

Когда я был молод, все говорили мне: «Вот увидишь, когда тебе будет 50...»
И что? Мне 50 — но я так ничего и не увидел.^{:там же, стр.335}

...Не помню, я Вам говорил, что хорошо поладил с Дягилевым? Очень хорошо. Правда, от него никогда нет денег. (Что может быть лучше?..) Значит... я свободен?..^{:там же, стр.346}

Да, я люблю животных..., это можно утверждать совершенно определённо... Я люблю курицу..., барана..., утку..., свежего лосося; а также быка..., добрую индейку с каштанами..., а также без каштанов, но — с трюфелями... Впрочем, в этом деле уже замешаны и растения... Простите, я немного отвлёкся...
...Да, я люблю животных; потому что я становлюсь с ними добр..., слишком добр..., даже... Поневоле приходится следить за собой, как бы совсем не раздобреть.
...Я нахожусь рядом с ними с их раннего детства; присутствую, как друг, при их сватовстве..., при женитьбе... Я дружески участвую в их сражениях, если захочу, разумеется... Я даю им советы, семейные советы, — это мудрые советы отца семейства, старейшины рода, наконец, вождя...
Они очень многим мне обязаны, — ...потому что время, проведённое подле них, стоило мне чуть ли не половины моего личного состояния...
...От частого общения с ними я даже приобрёл увечье: ...я полысел — на голову... Но это ничего; этого почти не заметно... Простите, я немного смущён, и возможно, я сегодня немного того..., не в форме... Или в форме, но не в той...^{:там же, стр.347}

        Дорогой Друг.
  Я прочёл то, что Вы обо мне написали. Спасибо..., хотя это слишком уж красиво «для меня». Вчера, старый добрый Ролан Манюэль, у Сипа́, говорил мне о большом восхищении Вашей поэмой. Я этим очень взволнован. Да, мой толстый.
  Но зачем же писать столь красивую вещь в честь старого олуха, как я? Вы меня превратите в больного, или больше чем больного: в конце концов, я стану тщеславен и глуп. В комплекте с блестящей лысиной — это уже слишком, пожалуй...
  — Я этого не заслуживаю, нет...^{:там же, стр.350-351}

...Ну что, Вы наконец-то возвращаетесь? Довольны? В добром здравии? Вечно зелёная, вечно прекрасная, вечная красавица?
Что же до меня, то я уродлив и гадок, как всегда. И также вечно зол: тарантул, не иначе. Стригущий лишай. Всех стригу, а кое-кого даже брею, знаете ли. «Аркёйский цирюльник»... Неплохая опера, в конце концов. Очень рекомендую.
       — Не сомневайтесь. Это был я, Ваш дедушка, серый волк аркёйский...^{:там же, стр.358}

Равный, ровный — идеал равенства в смысле идеального благородства:
ни одной выдающейся детали, блестящее ровное место, плоская плоскость,
такой же, как все, маленькая дырочка в пустоте... Пу...^{:там же, стр.363}

Идея вполне может обойтись без Искусства. Но искусство без идеи?..
Остережёмся от такого Искусства: оно, зачастую, — лишь голая виртуозность. ^{:там же, стр.376}

Совет Народных Попов своим чрезвычайным постановлением понуждает все четыре церкви обриваться наголо каждые восемь дней.
Все четыре церкви пока не следуют совету Совета. ^{:там же, стр.388}

Импрессионизм — искусство неточности (низкопрецизионное).
Сегодня мы желаем — искусства точности (высокопрецизионное).
На место импрессионизма — приходит прессионизм.^{:там же, стр.389}

  ...Тысяча сто десять извинений, но у меня имеется до тебя ещё одно маленькое дельце. Послушай: мои знойные товарищи социалисты Аркёя хотели бы услышать лекцию об Америке: ты ведь знаешь..., есть на свете такая далёкая страна.^{[комм. 12]} Не желаете ли содействовать делу народного «просвещения», драгоценный мсье Роше?
  Теперь я уполномочен возможно более точно договориться с Вами: выбрать удобный день (вечер). Я должен подтвердить им эту тему к субботе. Если можешь, ответь мне тотчас, да побыстрее. Например, выбор такой: среда 28 или четверг 29 <апреля> будут хороши...^{:там же, стр.441}

...Взгляните на этих, с позволения сказать, издателей, лишённых человеческого достоинства и даже остатков стыда; взгляните на одутловатые витрины, в которые они помещают доверенные им чистейшие создания, аккуратно украшая их своей фирменной грязью. Возьмите некоторые каталоги самых изысканных современных произведений, и вы сразу увидите, что заставляют их претерпевать эти коммерческие скоты.
  Фу-фу-фу-у! Стыд их должен был бы замучить до полусмерти. Но – как бы не так!
    – Коммерция! – скажете вы?
    – Деловая жилка! – повторите вы?
  Уф-ф! Всё это более чем чревато для человека моего возраста или телосложения, и я буквально задыхаюсь от этого гнусного потребительства и гнилостной меркантильности...^{:там же, стр.436}

Центр Парижа — это Франция,
вместе с колониями, само собой. ^{:там же, стр.439}

Если бы я был богат, я боялся бы потерять своё состояние.
А так — я этого не боюсь. Что за удача!.. Да здравствует блаженная пустота...^{:там же, стр.440}

Как и все лысые, я добр — в строго определённые часы, разумеется...
   — Какая прекрасная мысль!.. Сам себе завидую...^{:там же, стр.440}

— Француз ли я?..
Разумеется... Почему вы полагаете, что человек моего возраста не может быть французом?..
Хм... Вы меня удивляете...^{:там же, стр.467}

По чистой скромности, — я не боюсь никого.
Очень точная мысль. ^{:там же, стр.472}

Чем больше узнаю людей, тем больше восхищаюсь собаками.
Иногда мне кажется, что это восхищение взаимно...^{:там же, стр.472}

...Видел недавно Бранкузи, автора бюста «Княгини Бибеско»: (я очень хотел бы Вам нарисовать портрет этой великой Госпожи: но увы, здесь невозможно под страхом нашего карающего государственного органа, всё-таки — открытка, как-никак). В общем, двумя словами, её бюст в целом очень сильно напоминает хвост, очень толстый торчащий кверху хвост нашего брата..., — да, но не сестры. Довольно мило, после всего. ^{:там же, стр.475-476}

...я не в силах позабыть изумительные завтраки, на которых я бывал у моего старого друга Дебюсси, обитавшего тогда ещё на рю Кардине́. <...>
Яичница и бараньи отбивные представляли собой практически все расходы этих дружеских собраний. Но... что это была за яичница, и какие отбивные!.. Я до сих пор облизываю себе обе щеки – изнутри, как вы, наверное, догадались...
Дебюсси, который сам готовил эти яйца и эти котлетки – несомненно, имел некий (очень сильно секретный) и, возможно, даже импрессионистический рецепт их приготовления. Вдобавок, всё это грациозно орошалось нежным белым бордо, которое производило самый трогательный эффект и должным образом располагало к невинным радостям дружбы...^{:там же, стр.478}

...и вот, поздним вечером, в неумолимо надвигающихся сумерках, я стою́ посреди пустынной «Площади Искусств»
и кричу в один свой собственный голос: «Да здравствуют Любители!»
Но в ответ мне раздаётся только одно — бессильное каменное эхо: ...би́те ли..., би́те ли..., би́те ли...^{:там же, стр.504}

Мой добрый Друг.
Мне всё осточертело, как чортовой обезьяне: сидя в лесу без единого су.^{[комм. 13]}
Моя статья о Дебюсси будет закончена только завтра утром, к 7 часам (потому что я проведу целую ночь, заканчивая её), & я сразу вышлю. ^{:там же, стр.506}

Но не следует напрасно забывать: появление всякого Гения на этой Земле всякий раз сопровождается разными сомнительными «историями»; это не что иное, как бесконечные «выдумки» на его счёт. И правда, есть от чего схватиться за голову! Этот несчастный «новоприбывший» сразу же с порога во всеуслышание объявляется Антихристом, Истребителем или Буйно-помешанным, и едва ли он затем осмелится высунуть нос из своего жилища, (если оно у него есть, конечно). Одним словом, ему настойчиво намекают, что он не особенно желанный гость, и что ему было бы лучше поскорее заткнуться, или просто исчезнуть... Да-да.
Заметим, что у наших добрых и оплакиваемых «предков» Каменного Века всякий новоявленный Гений получал приём ничуть не лучший, чем теперь, в настоящее время. Нередко его встречал крепкий удар кремниевым кинжалом между лопаток, или Камнем по Веку, вернее, в глаз (совершенно в традициях эпохи). Довольно забавный способ как следует отблагодарить Го́спода за его очередной милостивый «дар» человечеству, не так ли? Впрочем, можно сколько угодно говорить и обсуждать это положение вещей, в любом случае никогда и ничего не изменится. Всё останется по-прежнему, так же грубо и нелюбезно... Во все времена гениев принято лупцевать, особенно в хорошем обществе...^{:там же, стр.507-508}

Увы, реальная свобода мысли в Мире не существовала никогда! Я понимаю, во всех случаях отдаётся значительное предпочтение собственным идеям — свои себе, мои мне, его ему... — понятно, что чьи-то чужие вероятнее и скорее всего покажутся ущербными и совершенно неинтересными, а возможно, и вполне достойными удушения. Такой способ поведения слишком обычный и слишком человеческий, чтобы я видел здесь повод для какого-то отдельного упрёка. Личность сама себя объясняет и затем навязывает свою мысль, которая жестокими и неучтивыми средствами добивается всеобщего одобрения..., или уважения. Таким образом поступают все предвзятые персоны — без малейшего стеснения, впрочем.^{:там же, стр.510}

...прошу Вас, не забавляйтесь, слишком часто засовывая свою руку в свою любимую волосатую трубу. Так Вы даже не сможете увидеть, есть ли в ней копоть. Предоставьте ей оставаться там, где она лежит. Да-с...^{:там же, стр.520}

Мой Дорогой Добрый Старый Друг. Добрый день.
Заметьте, Вас ожидают завтра – в субботу – к 5 часам (17 часов), на выставке «Карабкающаяся вошь».^{[комм. 14]} Приходите, прошу Вас.
Если бы Вы знали, как мне было дурно с начала недели. Временами думал, что просто околею, как дерьмо! Я ужасно болел: никак не мог перестать блевать, целыми днями. Как оказалось на поверку, этот мсье Сати — натура слишком тонкая и деликатная, чтобы предаваться излишествам и чрезмерно грубым оргиям.^{[комм. 15]} Да...^{:там же, стр.543-544}

— «Он и вошь, они составляют прелестное трио из двоих, в полном одиночестве», — сказала мне вчера Прекрасная Дама.
И не была ли она совершенно права, драгоценная Подруга?..^{:там же, стр.544}